Лора Эллиот - Как спасти любовь
Он молча выбрал одну таблетку, проглотил ее и запил водой. Потом вернул ей стакан и уловил в воздухе запах ее духов. Она пахла полевыми цветами, и он обожал этот запах. Она пользовалась этими духами с тех пор, как…
— Я купил их для тебя, — сказал он.
— Что?
— Эти духи. — Он понюхал воздух. — Чудесный запах.
— Да. — Она опустилась у дивана на колени и приложила руку к его лбу. — Как ты?
Он накрыл ее руку своей.
— Ах, как приятно. Прохладно.
Натали попыталась выдернуть руку, но он зажал ее пальцами.
— Я принесу тебе лед, если хочешь, — сказала она.
— Не нужно, — мягко ответил он. — Я почти забыл… Эти духи… Это был мой первый подарок тебе. Тебе тогда было семнадцать.
— Восемнадцать.
— Мы поехали тогда на Суперстишн Бутт. На то место у холма. Ты была в белом платье с мелкими розовыми цветочками.
— Голубыми, — снова мягко поправила она. — И как только мы приехали, ты вытащил из кармана пакетик, обернутый в золотую бумагу.
— Да-а-а, — протянул он. — И я никогда не рассказывал тебе, как у меня в тот вечер тряслись коленки. — Он посмотрел ей в глаза. — В тот вечер я впервые прикоснулся к твоей груди.
Помнишь, малышка?
Конечно, она помнит. Такое не забывается.
Она помнит, как его пальцы нерешительно скользнули по ее груди, помнит первое прикосновение его щеки к ее нежной плоти, его горячее дыхание, его губы…
— Конечно, помню, — тихо сказала она. — С того вечера все и началось.
— Мы часто приезжали туда, — продолжал он слегка огрубевшим голосом. — Но обычно сидели в машине. А в тот день я прихватил одеяло и расстелил его на траве…
— Коннор, тебе нужен отдых, — перебила она и проглотила комок, застрявший в горле. — Ты только что из больницы.
— И тогда ты открыла флакончик с духами и надушилась. — Он протянул руку и прикоснулся к ее щеке.
— Коннор, не нужно, — прошептала она. Пожалуйста.
— А потом я взял флакончик из твоих рук, капнул себе на пальцы и провел по твоей шее…
Натали прикрыла глаза.
— Не нужно… Нет…
Она говорила это потому, что так было нужно, а совсем не потому, что хотела этого. Она жаждала его прикосновений, она хотела чувствовать тепло его дыхания на своей шее…
Он взял в ладонь ее грудь, и она, прикрыв глаза, застонала.
— Натали, — прошептал он. — Любимая, желанная…
— Нет. — Она отпрянула от него и встала. Нет.
Коннор почувствовал, как от желания у него свело в животе.
— Почему? Ты ведь моя жена. — Была, — ответила она и выбежала из комнаты.
Когда он снова проснулся, в комнате было темно, и только в углу горела одинокая лампа.
Он сел, глубоко вздохнул, с усилием встал на ноги и медленно побрел через холл к ванной.
— О господи, на кого я похож, — тихо сказал он, глянув на себя в зеркало.
Под глазами — черные круги. На лбу — швы.
Левая рука перебинтована. Хорошо, что головная боль слегка утихла…
Он вымыл руки и плеснул несколько пригоршней воды на лицо. Потом побрел через холл в сторону кухни, где горел свет.
Натали сидела на высоком табурете возле стойки и крошила морковь. На ней были белые шорты и футболка. Босые ноги изящно лежали на перекладине табурета.
Она была очаровательна и невероятно сексуальна.
Но в этот момент сексуального желания Коннор не испытывал. Его душу волновало другое чувство — глубокое, сильное, нежное. Несколько секунд ему трудно было дышать.
Эта женщина — его жена. Когда-то она была центром его жизни. А потом, непонятно почему, он едва не потерял ее. Он думал, что она разлюбила его, но это оказалось не так. Она по-прежнему любит его, но только почему-то не может согласиться с этой любовью.
Что ж, ему нужно выяснить почему.
Судьба снова соединила их. На день или на неделю… Но теперь он не станет терять времени. Он должен вернуть Натали.
— Привет, — сказал он.
Натали повернулась к нему. На ее щеках вспыхнул румянец.
— Привет. Я думала, ты спишь.
— Я спал. — Он подошел к ней и остановился, опираясь на стойку. — Похоже, я продрых весь день.
— Немудрено, ведь ты не спал всю ночь. Каждый раз, когда я звонила… — Она осеклась, затем отвернулась от него, взяла большую деревянную ложку и стала помешивать ею в кастрюле. — Я готовлю ужин. Ты можешь снова лечь в постель. Когда еда будет готова, я принесу тебе в комнату.
— Значит, ты звонила ночью в больницу?
— Да. Пару раз. — А точнее, раз двадцать. Каждые полчаса, пока медсестра не призналась, что она ее достала. — Просто я не хотела ехать в больницу зря, не зная, выпишут тебя или нет.
— Значит, ты беспокоилась обо мне. А мне казалось, что тебе наплевать.
Натали резко повернулась к нему.
— Я всегда беспокоилась о тебе, — горячо выпалила она. — Это тебе было…
— Что мне было?
Она метнула на него сердитый взгляд.
— Забудь. Лучше садись к столу.
Коннор кивнул. Он отодвинул ногой стул и сел, пытаясь найти безопасную тему.
— Кстати, как дела у Лендонов?
— Прекрасно. Они помирились и укатили в Париж. — Натали шумно захлопнула дверцу духовки.
— Они милые люди.
— Да.
— Черт, это так бестолково, когда люди, которые любят друг друга, вдруг начинают теряться, — осторожно сказал он.
Натали открыла шкафчик и достала оттуда горсть серебряных приборов.
— Согласна.
— Но иногда такое случается.
— Ничего не случается просто так, — сказала она мягко и посмотрела на него.
— Думаю, что ты права. — Коннор прокашлялся. — И как же им удалось наладить отношения?
— Кристе и Гранту? — Натали пожала плечами. — Полагаю, что они обсудили проблемы, которые мешали им быть вместе.
— Например?
Натали расставила тарелки и приборы на столе.
— Не знаю. У всех свои проблемы.
— А что, если люди не знают, что им мешает? Я имею в виду, если мужчина не знает, что беспокоит его жену?
Натали напряглась.
— Что ж, тогда это настоящая проблема. Если мужчина не имеет понятия о том, что беспокоит его жену, то это само уже говорит многое об их отношениях.
— Но почему она не скажет ему?
— Может, она пыталась, а он не услышал.
Может, проблема зашла слишком далеко.
— И что же ему делать в таком случае? Спросить у нее, что случилось? Почему их отношения испортились?
В кухне повисла тишина. Потом Натали заговорила дрожащим и очень тихим голосом.
— Бывает… бывает, что уже… слишком поздно для этого. Оба понимают, что все кончено.
Коннор схватил ее за руку.
— Нет, не кончено, — отчаянно проговорил он. — Не кончено, малышка. По крайней мере, для меня. Я люблю тебя. И ни на миг не переставал любить. Может, ты разлюбила меня?
