Игорь Волознев - Фиктивный брак
— Ухудшение самочувствия следует ожидать в ближайшие дни, — ответила доктор. — А сколько осталось — не знаю. Об этом надо спрашивать у онкологов. Но, думаю, от нескольких недель до года. Если повезет — до полутора. Опухоль слишком сильно вросла в ткань мозга.
— Ну и дела… — Совков покачал головой.
— Будем надеяться, что дочь все-таки скажет ей, — заметила Нина Васильевна. — Так будет лучше для всех, в первую очередь для самой Татьяны Сергеевны. В оставшееся время она сможет привести в порядок свои дела и морально подготовиться…
— И нет никакой надежды?
— Боюсь, что операция не исправит положения, — печально вздохнула врач. — Хотя опять же решать не мне. На следующей неделе мы переведем ее в онкологическую клинику, там вы, наверное, получите более подробную информацию.
— Спасибо… — Совков с задумчивым видом встал и вдруг, как бы в ответ на какие-то свои мысли, махнул рукой: — А, и ладно! Поеду к Юльке.
Когда он снова появился в палате, там уже находились Олег и Катя. Дочь, с покрасневшим от горестного волнения лицом, сидела у изголовья кровати, Олег стоял у окна.
— Извиняюсь, забыл портфель, — сказал Совков.
— Вы все никак не можете оставить маму в покое, — сверкнув на него глазами, прошипела Катя. — Вас уже один раз выставили из квартиры, что вам еще надо?
— Ничего. — Совков тем же странным взглядом, какой недавно был у Нины Васильевны, посмотрел на Татьяну. — Теперь уже — ничего! — Он взял стоявший у столика портфель. — Больше я беспокоить вашу маму не буду, и, поверьте, у меня останутся о ней самые наилучшие воспоминания. Твой образ, Татьяна, всегда будет жить вот здесь! — Он положил руку на сердце.
Татьяна хотела что-то сказать, но Катя ее опередила.
— Очень ей нужно! — воскликнула она.
— Не груби, — осадил ее Совков. — Ты мне в дочери годишься! Лучше бы сказала матери, чем она болеет!
Олег шагнул к нему.
— Вас никто не просит соваться…
Татьяна беспокойно приподнялась на кровати.
— Погоди, Олег, — она посмотрела на Совкова. — Что ты имеешь в виду?
— Докторша все ему сказала. — Совков ткнул пальцем в Олега. Тот резко отмахнулся от его руки. — Но-но, поосторожнее! — вскипел несостоявшийся жених. — Лапы-то не распускай! Мы говорим о серьезных вещах, тут не до шуток!
Катя почти вплотную подошла к Совкову.
— Чего вы все вмешиваетесь! Идите отсюда!
— Катерина! — сморщившись от внезапной боли в голове, простонала Татьяна. — Перестань. Геннадий, в чем дело?
Катя схватила Совкова за локоть и потянула к двери.
— Мама, не слушай его!
Совков выдернул руку.
— Возмутительно! Что ты себе позволяешь, хамка!
— Я не хамка!
— Хамка! Мать при смерти, а ты тут сцены устраиваешь!..
Катя задохнулась от гнева. Олег отстранил ее в сторону и взял Совкова за грудки.
— А ну пойдем. Поговорим в коридоре.
— Олег, оставь его, прошу тебя… — умоляюще крикнула Татьяна.
Молодой человек, оглянувшись на нее, отпустил Совкова, однако по-прежнему продолжал теснить его к двери.
— Татьяна, у тебя рак мозга, — глядя в глаза Олегу, дрожащим от ярости голосом проговорил Совков. — Мне это только что докторша сказала! Они, — он кивнул на молодого человека, — тоже знают, но скрывают от тебя!
— Рак мозга?.. — тихо переспросила Татьяна, опуская голову на подушку.
Катя с рыданием бросилась ей на грудь.
Олег открыл дверь и вытолкнул Совкова в коридор. За порогом тот не удержал равновесия, с воплем рухнул навзничь. Портфель, отлетев в сторону, раскрылся и оттуда вывалились какие-то бумаги, бутылка водки, сверток с сардельками. Олег тоже вышел из палаты, плотнее закрыв за собой дверь. Когда он поднимал Совкова за рубашку, послышался треск разрываемой ткани.
— Ты чего добиваешься? — прошептал Олег. — Какое твое свинячье дело, будет она знать или нет?
— Она должна знать! — прохрипел Совков. — И отцепись от меня! Здесь больница!
Олег с силой оттолкнул его.
— Ладно, живи. Только чтобы больше я тебя не видел. Иначе будем разговаривать по-другому, понял?
Совков торопливо запихнул вещи обратно в портфель, защелкнул его и встал, поправляя на себе рубашку.
— С Татьяной Сергеевной у меня все кончено, — пробормотал он. — Можешь не волноваться. Кончено навсегда.
— Проваливай.
— Всего доброго. — Совков, стараясь держаться уверенно, быстро зашагал по коридору.
В это время Катя, сидя на краешке кровати, наклонялась к матери и сквозь слезы бормотала:
— Ничего, может, все обойдется… Они у тебя опухоль нашли… А может, она доброкачественная? Бывают же доброкачественные опухоли?..
— Катенька, прежде всего ты сама успокойся, — Татьяна была очень бледна, голос ее срывался, а рука, гладившая Катю по голове, дрожала.
— Я слышала, что рак лечат какими-то импортными таблетками, которые очень дорого стоят, — глотая слезы, говорила Катя. — Мы постараемся их купить… Продадим квартиру… Самое главное — чтобы ты не умирала…
— Таблетки… — Татьяна все еще не могла освоиться с мыслью о своей смертельной болезни. — Да не бывает таких таблеток, не придумали еще…
— Нет, я где-то читала, что есть!
Тихо вошел Олег и присел на стул.
— Мамочка, и зачем он только сказал тебе про рак?.. — Катя уже плакала навзрыд.
— Все правильно, — тоже заплакав, прошептала Татьяна. — Надо было сказать.
— Что же теперь делать? Что же теперь нам делать? — повторяла дочь.
— Плохо, что отец не знает. — Олег в сердцах прищелкнул пальцами.
— Не знает… — сокрушенно кивнула Катя. — Но он приедет, когда узнает, обязательно приедет!
Татьяна нежно погладила ее руку.
— Катенька, не переживай. У тебя все будет хорошо. Раньше у тебя была одна я, а теперь есть и отец, и Олег…
— Да, Татьяна Сергеевна, — тихо проговорил Олег, обнимая Катю. Он часто моргал, борясь с подступающими слезами. — Я позабочусь о ней, даю вам слово.
Катя прильнула к матери, и вскоре одеяло на груди Татьяны стало мокрым от слез.
— Ну, Катерина, не плачь! Ты совсем раскисла. Это никуда не годится.
— Не могу-у-у… — выла Катя в одеяло.
— Ревешь, как будто я прямо сейчас умру. А я, между прочим, отлично себя чувствую. Даже голова не болит.
Катя оторвалась от одеяла и посмотрела на мать. В ее глазах блеснула надежда.
— Не болит?
— Нисколько. Честное слово. — Татьяна нашла в себе силы улыбнуться. — Раком можно болеть не один год, так что я еще на твоей свадьбе погуляю. Может, даже внука увижу…
Ее слова вызвали новый взрыв рыданий. Татьяна почувствовала, что этот бесконечный плач начинает действовать ей на нервы. Катя, сама того не желая, лишь усиливала душевные страдания.
