Ронда Гарднер - Окно напротив
Однако на террасе видеокамеры не были установлены. Решив прибегнуть к традиционному средству наблюдения, Вэл вооружилась биноклем и, надев халат, спустилась в гостиную. Не зажигая свет, она подошла к окну и сквозь щель в жалюзи взглянула на дом напротив.
Она сразу же заметила Мэта. Он стоял на южной стороне террасы с биноклем в руках. Вэл посмотрела на часы. Половина пятого утра! Неужели ему так не хватает меня, что он решил в бинокль полюбоваться моим домом, вместо того чтобы хорошенько выспаться после бурного свидания? — с удивлением подумала Вэл.
В такой темноте вряд ли ему удастся что-нибудь разглядеть. Может быть, Мэт любуется на звезды? Есть люди, которым хорошо думается, когда они смотрят на небесные светила. А что, если он рассердился на меня? — вдруг испугалась Вэл. И вышел на воздух, чтобы немного успокоиться? Не было бы ничего удивительного, если бы, проснувшись один в постели, Мэт обиделся на свою подругу, покинувшую дом, даже не попрощавшись.
Эти мысли привели Вэл в смятение. Сделав глубокий вдох, она вновь подняла бинокль и внимательно вгляделась в фигуру на террасе. Нет, Мэт и не думал любоваться звездным небом.
Сукин сын, да он смотрит на Грега! — поразилась Вэл.
Действительно, бинокль Мэта был направлен на дом Батли. Мэт шпионил за своим соседом!
Та-а-ак… Значит, Мэт Мэрдок вовсе не тот честный открытый малый, за которого он себя выдает! Укротить гнев Вэл не мог даже тот факт, что она сама утаила от Мэта правду о роде своих занятий.
Несколько минут она не могла прийти в себя от обиды, а затем со злорадством подумала, что Мэту вряд ли удалось рассмотреть слишком много в потемках, хотя шторы на окнах спальни Грега были раздвинуты. Во всяком случае, Мэт наверняка не видел того, что видела Вэл.
Она быстро положила бинокль на кофейный столик и, захватив мобильный телефон, поднялась наверх. Войдя в спальню, Вэл прежде всего установила связь с главным компьютером агентства и выключила все мониторы, кроме центрального, на экране которого транслировалось изображение спальни Батли.
Затем она набрала номер Кейт.
— Кейт, это я, Вэл.
— Что-то случилось?
— Достаточно много событий, чтобы разбудить тебя в пятом часу утра. Не могла бы ты заехать за мной по пути на работу?
— А я не опоздаю?
Вэл фыркнула. Зажав телефон между ухом и плечом, она вошла в главный компьютер агентства, нашла программу по поиску труднодоступной информации и ввела имя “Мэтью Мэрдок”.
— Полчаса ничего не решают. Позвони Лоре и предупреди, что немного задержишься. Не хочу, чтобы у тебя были неприятности с твоим непосредственным начальством.
— Но шеф Лоры — ты. Может быть, сама позвонишь ей? — Кейт сладко зевнула.
— Нет. Сделай так, как я тебе сказала. Я жду тебя в половине девятого.
Вэл чертыхнулась, получив на первый запрос ответ, появившийся на экране: “Сведений о Мэтью Мэрдоке нет”.
— Что ты там делаешь так рано? — поинтересовалась Кейт.
— Работаю.
— Я слышу. Что-то набираешь со скоростью две тысячи знаков в минуту?
В настоящее время скорость мало заботила Вэл, более важной для нее была точность. Она вновь направила запрос, но на этот раз дала описание Мэта: волосы темные, глаза голубые, рост шесть футов три дюйма. Она ввела также номер машины своего соседа и указала ее модель.
Вэл вовсе не собиралась запоминать номер пикапа Мэта, когда накануне они ездили на нем в паб, но привычка оказалась сильнее ее и цифры врезались в память.
Компьютер начал обрабатывать данные ее запроса.
— Тебе удалось продвинуться в расследовании? — спросила Кейт и снова зевнула.
Вэл стало жаль подругу. Зря я разбудила ее ни свет ни заря, с раскаянием подумала она. Ну ничего. За это я угощу Кейт хорошим завтраком.
— Удалось, но не это главное, — ответила Вэл. — Знаешь, скажи Лоре, что приедешь на работу не раньше половины десятого и что выполняешь мое поручение. Прости, Кейт, что я в такую рань разбудила тебя. Я постараюсь загладить свою вину.
— Не сомневаюсь в этом. В качестве компенсации за причиненное беспокойство я требую от тебя подробного рассказа обо всем, что произошло, при первой же встрече. Когда ты мне позвонила, у тебя был загробный голос. Я чувствую, что-то случилось.
Закончив разговор, Вэл глубоко задумалась. “Загробный голос”. Вот до чего способен был довести ее Мэт Мэрдок!
Впрочем, остановила она себя, немного успокоившись, что, собственно говоря, произошло? Мэт следит за тем же человеком, за которым наблюдаю я. И только. Значит, необходимо выяснить, зачем он это делает.
Вэл знала, что Мэт не работает на страховое агентство. Представитель Общества взаимного страхования, с которым она беседовала, заявил, что они выплатили по иску Батли всю сумму и закрыли дело. У Вэл не было никаких оснований не доверять этой информации. Возможно, Мэт является сотрудником какого-нибудь частного сыскного бюро, и тогда он — конкурент Вэл.
Были и другие версии. Грег за свою жизнь надул очень многих. В основном это были такие же мошенники и аферисты, как он сам. Поэтому они не обращались в правоохранительные органы, предпочитая действовать самостоятельно в надежде вернуть свои деньги, которыми Батли завладел обманным путем. Может быть, Мэт Мэрдок из числа жертв Грега?
А что, если он репортер, собирающий материал для сенсационной статьи? Или полицейский?
Вэл могла бесконечно долго выдвигать версии, но тут компьютер выдал наконец ответ на ее второй запрос.
“Мэтью Мэрдок. Родился: 8 января 1968 года в Сиднее. Родители: Томас Мэрдок, полковник береговой охраны в отставке, и Мэри Мэрдок, домохозяйка, скончалась”.
Вот и все сведения.
Никакой информации об образовании, об учебных заведениях, которые закончил Мэт, о его машине, страховке, кредите.
Да, этот Мэт Мэрдок крепкий орешек, подумала Вэл с досадой и вышла из программы.
Ее мучило любопытство: так кто же на самом деле мужчина, с которым она провела ночь? Она больше не сердилась на него. Вероятно, потому что Мэт ничего не обещал ей и ни в чем не клялся. Да, он наверняка солгал, что занимается художественной фотографией. Мэт, очевидно, придумал это для того, чтобы, не вызывая подозрений, постоянно носить с собой фотоаппарат и пользоваться биноклем.
Теперь Вэл знала, что Мэт обманывал Грега, рассказывая тому истории о своей придирчивой и навязчивой матери. На самом деле мать Мэта умерла. Кстати, Вэл он ни словом не обмолвился о своих родителях.
То, о чем они беседовали в ресторанчике на набережной или перешептываясь в постели, нельзя было проверить, найдя соответствующую справку в базе данных какого-нибудь учреждения. Вэл на всю жизнь запомнила, что любимый цвет Мэта — красный, что он любит холодную водку, что ему нравится, когда женщина откровенно говорит о своих ощущениях и тайных желаниях.
