Кэрол Мортимер - Свидание с ангелом
— Знаете, — медленно заговорил Рейф, — если бы я знал вас тогда, Дмитрий, я бы захотел помочь вам с поисками.
— Ты уникальный молодой человек, Рейф Д’Анджело, — уважительно сказал Дмитрий.
— Я считаю вашу дочь уникальной. — Рейф посмотрел на Нину полными обожания глазами. — Все эти годы она думала, что вы убили похитителей вашей жены, но сохранила свои догадки в тайне.
— Да, — согласился Дмитрий.
— Может, если бы мы поговорили об этом раньше, мне бы не пришлось ничего додумывать. Мне теперь так стыдно за то, что я такое о тебе думала, папочка. Прости меня, я правда думала… я была уверена, что… — Голос Нины прервался.
— Но судьба распорядилась иначе, доченька, — ласково успокоил ее отец. — И потом, той ночью я ушел из дома с намерением убить тех людей.
— Ты же этого не сделал! — Она крепко сжала ладони отца в своих, постепенно осознавая всю правду. Нина чувствовала, как тяжелый груз уходит с ее души, и понимала, какая свобода выбора открывается теперь перед ней. — Ты ни в чем не виноват, папа!
— Нет, я не виноват, — тихим голосом признался Дмитрий. — Ведь, пока я ехал на место встречи, я понял, что не смогу осуществить задуманное. Из-за тебя, Нина. — Он сжал ее руки. — Я очень хотел стереть этих уродов с лица земли, но тогда мне пришлось бы расплачиваться за свой поступок, и ты осталась бы совершенно одна. А я не мог так обойтись с тобой, доченька. Не мог оставить тебя круглой сиротой.
Нина тихо плакала. Плакала оттого, как сильно папа любил ее, и она любила его так же крепко. То были слезы радости, ведь ее подозрения не оправдались. Нина плакала оттого, что была теперь свободна и могла отдать свое сердце тому, кого по-настоящему любила.
И пусть Рейф никогда не ответит ей взаимностью; достаточно того, что Нина может теперь позволить себе быть с ним до тех пор, пока он не разлюбит ее.
Если, конечно, она еще нужна ему.
Нина повернулась к нему и улыбнулась, и Рейф почувствовал, как ком подступил к горлу. На ее губах играла улыбка чистой нежной радости, и на его глаза навернулись слезы.
Но оставался лишь один вопрос, на который не ответил Дмитрий.
— Но почему сейчас? — тихо спросил Рейф, глядя на старика. — Почему вы решили, что пришло время рассказать Нине правду о ее матери?
Старик грустно улыбнулся:
— А ты как думаешь, Рейф?
Он пристально посмотрел на Дмитрия, он не был до конца уверен… Но ведь он мог надеяться.
Да, конечно, он мог надеяться на то, что так Дмитрий отпускает Нину. Позволяет ей жить. Любить.
Потому что Дмитрий понял. Он уже знает, что Рейф влюблен в Нину.
— Думаю, вам с Ниной нужно еще очень о многом поговорить, — обратился Рейф к старику, — но позвольте мне украсть ее на пару часов. Что-то мне подсказывает, что она совсем ничего не ела последние пару дней. Я отведу ее пообедать.
— Думаю, это прекрасная идея, Рейф, — кивнул Дмитрий. — У нас с Ниной впереди еще вся жизнь, успеем наговориться.
— Нина? — окликнул ее Рейф, протягивая руку; затаив дыхание, он ждал ее ответа.
Глава 12
— Ты заметил, что папа остановил Энди и Рича, когда те пошли за нами?
Рейф посмотрел на Нину, сидевшую рядом с ним в его машине. Она выглядела такой хрупкой и юной, ее глаза чуть покраснели от слез, на лице совсем не было макияжа.
— Да, заметил.
— Все будет хорошо, правда? — пробормотала она дрожащим голосом.
Рейф дотянулся до ее пальцев и легонько сжал их, а затем снова положил руку на руль:
— Конечно, все будет хорошо.
Она откинулась на спинку кожаного сиденья:
— Мне очень жаль, что тебе пришлось это услышать.
— Нина, мне не пришлось, я этого захотел сам, — поправил он. — И, думаю, тебе пора прекращать постоянно извиняться. Передо мной. Перед отцом. Да перед кем угодно. Тебе не за что просить прощения. — Он снова посмотрел на нее. — Ты понимаешь, как я восхищаюсь тобой сейчас?
Рейф ею восхищался?
Это, конечно, не взаимная любовь, на которую Нина так надеялась, но из уст загадочного Рейфа Д’Анджело это звучало как истинная похвала.
— Как мило, — тихо ответила она.
— Мило? — сухо переспросил он.
— Очень мило. — Она шутливо подняла бровь; сейчас Нина была счастливее, чем когда-либо. Все недопонимания исчезли, все сказано между ней и ее отцом.
Еще важнее было то, что она с Рейфом. С любимым мужчиной. И эта любовь стала еще крепче, еще сильнее за прошедший час, ведь он поддержал ее.
На его идеальной формы губах появилась улыбка.
— Первый раз со мной такое: я говорю женщине, что восхищаюсь ею, а она отвечает: «Как это мило».
— Потом я сказала, что это очень мило, — непринужденно добавила Нина, отчаянно стараясь не искать скрытый смысл в словах Рейфа. Она вовсе не хотела смущать Рейфа или смущаться самой. — Мне кажется, восхищение обычно испытываешь к пахнущим тальком незамужним тетушкам, нет?
Он нахмурился:
— У меня нет незамужних тетушек.
— Вот почему ты никогда никому не говорил о своем восхищении, — кивнула Нина. — А куда мы едем? — Она сменила тему разговора, чтобы избежать недопонимания. Или излишних надежд.
Рейф был не против того, что Нина намеренно вела непринужденную беседу.
Да, несколько минут назад он получил одобрение Дмитрия, но ждать чего-либо от Нины еще слишком рано. Довольно того, что они нравятся друг другу, этого-то она никогда не пыталась отрицать. Он чувствовал, что сейчас Нине не нужно от него большего: она лишь хотела наслаждаться спокойствием.
— В самый лучший ресторан Нью-Йорка, — непринужденно ответил Рейф.
— А меня пустят в такой одежде? — Она неуверенно окинула взглядом свой деловой костюм, в котором пришла утром в его офис.
— Вообще-то я планировал отвезти тебя ко мне домой. Как считаешь, тебя туда пустят в такой одежде? — тихо спросил он.
Нина залилась краской, вспомнив, что в последний раз, когда она была у Рейфа, одежды на ней и вовсе не было.
— Не знала, что ты умеешь готовить.
— Я и не умею, — совершенно спокойно ответил он. — Будем есть фрукты и сыр, но то, как мы будем их есть, и сделает мой дом лучшим рестораном в городе.
Лицо Нины горело.
— Не хочешь меня просветить?
— Ох, я хочу сделать с тобой столько всего, — заверил ее Рейф, заезжая на частную подземную парковку под домом. Притормозив, он посмотрел на нее. — Сначала я сниму с тебя всю одежду. Затем уложу тебя в постель и подам обед на отдельных частях твоего нежного тела. А потом буду пробовать, облизывать, посасывать каждый сладкий кусочек.
— Рейф! — прошептала Нина, ее сердце бешено колотилось от того, что он ей описывал.
