Мейси Эйтс - Перемирия не будет
– Я не люблю тебя.
Из ее груди вырвалось рыдание. Ее пальцы дрожали.
– Ну конечно, – дрожащим голосом проговорила она. – Меня никто никогда не любил. Почему ты должен стать первым?
– Самира, ты не любишь меня, – проговорил шейх. – Ты лишь думаешь, что это так. На самом деле ты пленница. Просто у тебя давно не было близкого человека, вот ты и решила, что полюбила меня. Но это всего лишь фантазия, глупая мечта. На самом деле сегодня ты стала моей пленницей – пожизненно, без права помилования. И теперь это уже не исправить.
– Не пытайся объяснять мне, что я чувствую!
– Нет, я должен тебе объяснить. Если ты думаешь, что жизнь в заключении, за решетками дворца, в плену моей постели – любовь, кто-то должен объяснить тебе истину.
– Ты просто боишься! Ты…
– Я не боюсь тебя. Я просто должен позаботиться о тебе.
Самира отпрянула от него. Ее руки дрожали.
– Мне… мне нужно выйти, – пробормотала она.
– Нас ждут на торжественном обеде.
– Мне наплевать. Я… я должна идти.
Самира чувствовала, что ей необходимо остаться одной. Прийти в себя. Да, она была права. У них с Ферраном никогда не будет счастья.
Вспышка радости, которую она испытала сегодня утром, осознав, что любит его, растаяла. Тогда она вдруг поверила, что ее любовь превозможет все. Теперь, глядя в пустые, безжизненные глаза Феррана, она осознала наивность этих своих мыслей.
Он предпочел остаться в прошлом. Спрятаться за своими защитными укреплениями. И пока он не передумает, ей до него не достучаться.
– Я не могу идти на торжественный обед один, – глухо проговорил он.
– А я не могу сидеть рядом с мужчиной, который только что отверг мою любовь. И не буду. Не переживай, я не собираюсь тебя убивать. – Развернувшись, она направилась к двери, но вдруг обернулась: – Купайся в своих страданиях. У нас ведь могло что-то получиться. Мы могли жить полной жизнью! И лично я не собираюсь от этого отказываться.
Самира спрятала от него глаза. Ей не хотелось, чтобы он видел, как она страдает. Что ж, любовь и потери всегда идут рука об руку, и она – не исключение.
Только что она произнесла брачные клятвы – и через считаные минуты потеряла всякую надежду на то, что их однажды свяжет что-то большее, чем официальные клятвы.
Теперь она была замужней женщиной. Хозяйкой огромного дворца, полного слуг, обладательницей великолепных платьев, женой человека, готового делить с ней постель. И все же она еще никогда не ощущала себя такой одинокой.
Ферран не сразу понял, что имела в виду Самира, заявив, что уходит. Ее не было ни в ее покоях, ни в его комнатах. Ее вообще не было во дворце.
Его охватила паника. Куда она ушла? Теперь она была его женой. Ей было некуда идти. Он рванул воротник парадной туники, чувствуя, что задыхается.
Появившись на торжественном обеде, он извинился за Самиру, сказав, что она плохо себя чувствует. А когда гости разошлись, он обнаружил, что она исчезла.
Что ж, ему следует радоваться. Он не должен удерживать ее рядом с собой, человеком, способным уничтожить ее.
И все же мысль о том, что он может потерять ее, была непереносима.
– Лидия! – закричал он, ворвавшись в помещение для слуг.
Испуганная Лидия выскочила из кухни:
– Да, ваше величество?
– Где моя жена? – со страхом спросил он. В его голосе сквозило отчаяние и страх. Страх за женщину, которую он не любил.
Конечно, не любил. Он не мог любить ее. Он держал ее в плену, он заставил ее выйти за себя.
Он был недостоин ее.
– Где моя жена? – вновь в отчаянии крикнул он.
– Она уехала в ваш оазис. Я помогла ей собраться. Она сказала, ей нужно побыть одной. – Лидия смотрела на него серьезно и слегка осуждающе.
– Спасибо, – рявкнул он.
В дверях он остановился, схватившись за грудь. Ему казалось, что он умирает. А может, именно так чувствует себя душа, которая отчаянно пытается пробиться сквозь каменную стену?
Он не знал, чего бояться больше, – того, что стена устоит, или того, что она рухнет.
Прошло два дня, но Самире не стало легче. Она в отчаянии бродила по дому, думая о Ферране. О том, что ему пришлось пережить. О той ответственности, которую он чувствовал за действия ее безумного отца.
Остановившись в дверях, она, не мигая, смотрела на расстилавшееся за окном озеро.
А она хоть однажды попыталась заставить Феррана улыбнуться?
Нет. Он дал ей так много – но под конец испугался отдать ей всего себя. Теперь она понимала – почему. Она спрятала лицо в ладонях, отчаянно стараясь подавить рыдания, рвущиеся из груди.
До встречи с Ферраном она практически не плакала. Но он научил ее желать большего. Теперь ее жизнь не сводилась к бесконечному стремлению выжить ради поставленной цели. Ее желания стали сложнее, глубже, их переполняли чувства.
Она так хотела его!
Она хотела, чтобы он ее любил.
Она хотела, чтобы он улыбнулся.
Самира решительно подняла голову. Она не должна сидеть здесь и прятаться от него. Прятаться от реальности.
Подумать только: она обвиняла его в трусости!
Ее жизнь многие годы переполняла ненависть к нему. Ненависть, не требовавшая доказательств его вины. Не должна ли ее любовь быть такой же? Не следует ли ей любить его, не требуя отдачи? Не требуя ответного чувства? Ведь именно такой должна быть истинная любовь.
В груди у нее заныло. Да, она хотела от него любви. Но настоящая любовь – такая, как у нее, – не требует ответного чувства. Она не пленница. Ферран считал ее слабой, но она не слаба.
Она должна сказать ему об этом.
Должна вернуться.
Она отвернулась от окна – и, едва успев заметить мужскую фигуру, тут же приняла боевую стойку. Но, вглядевшись в лицо мужчины, она с облегчением выдохнула:
– Ферран?
Он сделал шаг к ней. На его лице явственно читалось беспокойство.
– Я приехал за тобой, – неуверенно сказал он.
– Прости меня. Я как раз собиралась домой.
– Не извиняйся, не надо. Чтобы приехать к тебе, мне пришлось осознать, что прошлое и впрямь крепко держало меня. Я думаю… думаю, это – лучшее место, чтобы кое-что сделать.
– Что? – недоуменно спросила она.
– Я боюсь, – произнес Ферран. – Но я должен сказать. Я держал тебя в плену. Но теперь ты можешь уйти. Я освобождаю тебя от этого брака. От себя. Я дам тебе все необходимое, чтобы ты могла начать новую жизнь. Теперь ты можешь сама принять решение. У тебя масса возможностей. Живи полной жизнью. Вдали от меня.
С бешено колотящимся сердцем она шагнула к нему:
– Неужели ты не понял? Ты – это жизнь, которую я выбираю. Ты – мужчина, который мне нужен.
– Я тебе не верю. – В темных глазах Феррана застыл страх. – Я убийца.
– Нет. – Она опустила ладонь на его щеку. – Ты – тот, кто выжил. Как и я. Мы оба пережили невообразимое. То, что сломало бы других. Но мы не сломались.
