Мейси Эйтс - Перемирия не будет
– Я не хочу говорить, – прохрипел он. – Не хочу.
– Почему?
– Потому что… – Он поцеловал ее вновь. – Слова опасны. Они опаснее, чем я… Мне не нужны разговоры…
До рассвета они не сказали друг другу ни слова.
Глава 13
День их свадьбы быстро приближался. Но Самире по-прежнему казалось, что она спит с человеком из камня.
Ферран Башар казался бесчувственным, как мраморное изваяние. Он не хотел ни говорить, ни слушать ее. Он хотел секса. Часто. Очень часто. Впрочем, Самиру это устраивало. Но ей хотелось другого. Хотелось большего.
Она хотела, чтобы он разделял ее чувства. Но, как ни старалась, Самира не могла понять, что он чувствует, о чем думает. Казалось, она ломилась в каменную стену.
Она с трудом помнила, какой была всего месяц назад, охваченная гневом и безнадежностью.
Теперь впереди у нее была целая жизнь. Жизнь с Ферраном. Но Самира боялась, что она так и пройдет в молчании. До того, как они оказались в постели, они хотя бы разговаривали. По крайней мере, они пытались общаться. Теперь же Ферран, казалось, хотел видеть ее лишь по ночам.
Самиру это не устраивало. Она хотела иного. Когда выбрала его, она надеялась жить полной жизнью. Лишь этого ей хотелось. И, черт возьми, она этого добьется. Она устала всю жизнь чувствовать лишь голод, холод и усталость. Устала довольствоваться лишь самым необходимым для выживания.
Она хотела большего. Как можно большего. И только вместе с Ферраном. Теперь она чувствовала себя в силах отправиться в мир и жить так, как ей хочется. Стать другой. Но она не желала быть рядом с кем попало.
Рядом с Ферраном был ее дом. Ему принадлежало ее сердце. И поэтому она чувствовала себя вправе добиваться своего.
…Именно с этими мыслями она входила в спортзал, где как раз тренировался Ферран. Вероятно, он хотел позаниматься в одиночестве. Что ж, ей придется его отвлечь.
Она все-таки надеялась проломить эту каменную стену.
– Привет, hayati, – небрежно произнесла она. – Hayati, жизнь моя…
Да, это было правдой. Она постарается сделать то же самое для него.
Ферран обернулся к ней. Его широкая грудь блестела от пота. Самира облизнула губы. Таким он ей нравился. Это напоминало о том наслаждении, которое они испытывали в постели. Именно таким он был после секса – задыхающимся, выбившимся из сил. Да, они были спортивной парой не только в зале. Эта мысль заставила ее покраснеть.
– Что ты здесь делаешь? – резко спросил он.
– Ты хотел позаниматься в одиночестве? Извини.
– А если и так? – изогнул бровь Ферран.
– Если так, прости, но я все равно не уйду. – Она сложила руки под грудью, склонив голову набок. – Я хочу бороться с тобой. И в случае победы я потребую награду.
– Неужели?
– Да. Я хочу задать тебе вопрос. И получить на него честный ответ.
Она увидела, что его ноздри раздуваются от гнева.
– Да что ты? Правда?
– Чего ты боишься, Ферран? Моей победы? Ты знаешь мою технику, к тому же ты куда крупнее меня. Только давай договоримся, что укусы запрещены.
– И каковы правила?
– До пяти очков.
– А что полагается мне в случае победы?
– Чего бы ты хотел?
– Если выиграю? Чтобы ты больше не задавала мне никаких вопросов, – исподлобья глядя на нее, произнес Ферран.
– Это нечестно. Я прошу у тебя ответа лишь на один вопрос, а ты хочешь вовсе отказать мне в праве спрашивать тебя о чем-либо.
– Я не обязан отвечать на твои вопросы, – глухо произнес Ферран. – Так что тебе придется сражаться ради одного ответа. Я не хочу жить по чужим правилам.
– Хорошо. – Самира встала в боевую стойку. – Договорились.
Ферран тоже занял позицию, не отводя от нее мрачного взгляда:
– Готова?
Да. Она была готова вновь биться за жизнь. За жизнь с этим мужчиной.
– Готова, – отозвалась она и тут же, без предупреждения, нанесла удар ему в шею. – Один!
Сузив глаза, он молниеносным движением схватил ее за кисть и, дернув на себя, обозначил удар ладонью по щеке:
– Один!
– Черт! – Самира вывернулась из его рук и, отскочив, нанесла удар слева в корпус и тут же пробила ему снизу в подбородок: – Два, три!
Он вновь попытался схватить ее за руку, но она, увернувшись, ударила его в бок:
– Четыре!
Ферран, развернувшись, пошел в контратаку, но она моментально блокировала удар. Тогда он схватил ее за пояс и, оторвав от пола, потянул к себе. Извернувшись, она громко вскрикнула, и он от неожиданности ослабил хватку. Этого оказалось достаточно: вырвавшись, она в прыжке быстро перескочила через него, точно встала на ноги и впечатала ступню точно между его лопаток:
– Пять!
Он повернулся к ней. Грудь его вздымалась, дыхание с хрипом вырывалось из нее. Она понимала, что выглядит не лучше. Пот стекал по ее шее, заливал спину. Но это того стоило. Она должна была пробить этот каменный фасад.
Она поклонилась, демонстрируя уважение к поверженному противнику. Ферран отвесил ей ответный поклон.
– Итак, ты должен мне один ответ, – проговорила она.
Он поднял на нее глаза, лишенные всякого выражения:
– Что ж, спрашивай.
– Чего ты боишься?
– Тебе правда кажется, что я чего-то боюсь?
– Я знаю, что это так.
– Только того, что во мне.
– В каком смысле?
– Это уже второй вопрос, – сказал он. – Впрочем, я отвечу. Я должен сохранять контроль над собой. Любой ценой. Потому что в тот день я узнал не только о том, что за человек твой отец. Я понял, что я сам за человек. Знаешь, почему я все еще остаюсь тигром, запертым за решеткой? – Он приблизился к Самире и положил руку ей на горло. – Потому, что, если тигра выпустить, он уничтожит все на своем пути.
– Ферран, ты не…
– Не говори об этом, Самира.
– Буду, – в отчаянии сказала она, понимая, что не в силах растопить лед в его глазах.
– Нет, потому что это уже случилось однажды. А значит, может повториться. Если я не буду держать себя под контролем.
Он опустил руку и отвернулся. Мука сжимала ее сердце. Она мучилась из-за него, страдая от его душевных ран, которые так и не затянулись. Теперь ей казалось, что эти раны, от которых страдали они оба, навеки останутся неисцеленными.
Может, ее мечта о новой жизни так и останется лишь мечтой? Может, счастье и впрямь недоступно для них с Ферраном?
В день их свадьбы в ясном небе ярко светило солнце. Впрочем, такая погода не была редкостью для этой части страны, и Ферран не видел в этом какого-то предзнаменования.
Ферран не позволял себе ложиться в постель с Самирой с того самого разговора в спортзале. С тех пор, как он признался, что больше всего на свете мечтает стереть самый мрачный эпизод своего прошлого.
Церемония была не слишком людной: Самира все еще боялась толпы. На свадьбу были приглашены лишь высокие сановники и проверенные журналисты. Феррана это тоже устраивало. Он все еще чувствовал себя слишком уязвимым. Признавшись Самире в своем самом страшном грехе, в своей главной слабости, теперь он был полон решимости восстановить свои защитные бастионы.
