Айра Левин - Все или ничего
Брайони отвернулась, чтобы перевести дух.
— Не… неважно.
— Поверь мне, Брайони, я уже давно не верю в то, что Ник чист перед тобой, как это пытались представить Семпли. Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе все, шаг за шагом? Я, конечно, могу, если хочешь, но, честное слово… — Он замолчал, и его зоркий взгляд, казалось, проник ей прямо в душу. — Если ты в душе испытываешь чувство вины, пожалуй, лучше, если оно останется невысказанным. Мне думается, для себя ты сделала вывод, а для меня только это имеет значение.
Чувство вины? — подумала Брайони и поморщилась.
— Хорошо.
— Означает ли это, что мы можем сохранить наши отношения?
— Я… — Она закрыла рукой глаза.
— Что касается того, что я — твой босс, — спокойно продолжил Грант. — Я хотел бы, Брайони, чтобы между нами все было более справедливо, и вот что я имею в виду. Вся моя деятельность в материковой части Австралии проходит в партнерстве с семьей Семплей, как тебе это известно, но когда я купил Хит-Хаус, я создал отдельную компанию, в которой они не участвуют, и я хотел бы предложить тебе долю в этой новой компании, которая будет заниматься Хит-Хаусом и той собственностью, которую я намерен приобрести в Страхане.
Брайони охнула, и чашка с кофе качнулась у нее в руках. Грант взял чашку у нее из рук, поставил на столик и присел рядом.
— Это сделает нас партнерами, а если тебя беспокоит мое решение, то знай, оно продиктовано лишь здравым смыслом — мне нужны твой опыт и твоя преданность делу, и нет лучшего способа отплатить за это, чем сделать человека совладельцем.
— Это невероятно, — прошептала она.
— Почему? Если бы ты ознакомилась с моей деловой практикой, ты бы увидела, что я так поступаю нередко, и я уже не первый день думаю об этом, вот почему первоначальный контракт, который я тебе предлагал, так и не был реализован.
Брайони на секунду закрыла глаза, подумав о контракте, который действительно так и не был реализован, хотя зарплату Грант ей повысил, как и обещал. У нее теплилась маленькая надежда, что на то были личные причины. Теперь эта надежда умерла.
— А что, если наша компания… распадется? — с усилием проговорила она.
— Это трудно себе представить, — спокойно ответил Грант и взял ее за руку. Он заглянул ей в глаза, и Брайони задрожала от того, что увидела в них. Он подождал немного, а затем продолжил: — Возможно, мне следовало об этом сказать в первую очередь. Мне нужна ты, Брайони, прежде всего ты. Я не смогу делить тебя ни с кем, и тебе не придется ни с кем делить меня. — Почему-то это заставило ее улыбнуться. — Ты в этом сомневаешься?
— Нет… нет. — Улыбка исчезла с ее лица. — Грант, я не могу так сразу ответить. Многое из того, о чем ты говорил, вероятнее всего, правда, но я должна заглянуть в себя и разобраться, что там все-таки происходит, а тем временем не могли бы мы остаться тем, кто мы есть — любовниками и друзьями?
Грант не ответил, лишь обхватил ее руками и притянул к себе. Он гладил ее влажные непослушные волосы, а затем распахнул на ней халат и стал гладить розовое бархатное тело.
Глава 9
Следующий день оказался полностью занятым. Они совершили полет на гидроплане над знаменитым юго-западным уголком Тасмании, откуда с высоты птичьего полета открывался великолепный вид на реки Франклин и Гордон, затем совершили посадку у водопада Св. Иоанна. Что было удивительно, так это полная тишина, установившаяся после того, как был выключен мотор, — слышно было только пение птиц и шум воды.
Брайони отметила, что Грант странно молчалив, хотя еще утром таким не был, несмотря на ее отказ дать ответ на сделанное предложение. Вообще-то, проснувшись, они даже занимались любовью, и он был таким нежным, что Брайони почувствовала себя как-то непривычно, по-новому — желанной, лелеемой. Вот подходящее слово, подумала она.
Но она понимала, вопрос стоит ребром: или она принимает предложение, или расстается с Грантом Гудманом, обрекая себя на страдания и одиночество. А если бы она все-таки рассказала ему правду о Нике Семпле, изменило ли бы это что-нибудь?
После обеда они осмотрели предполагаемую покупку — гостиницу, старую, но расположенную в живописном месте. Когда Брайони спросила Гранта, собирается ли он ее снести, чтобы построить на ее месте новую, он не ответил. Казалось, он вновь погрузился в свои мысли, и так глубоко, что когда они вернулись к ужину в "Франклин Мэнор", Брайони спросила, не случилось ли чего.
Грант удивленно посмотрел на нее.
— Нет, а почему ты спрашиваешь?
На нем были брюки и рубашка, правда, еще не застегнутая, и волосы не были причесаны. Брайони же в этот момент пыталась застегнуть молнию на платье, красном платье, которое было на ней в вечер их знакомства в Хит-Хаусе, и он подошел и помог ей.
— Спасибо. — Она стояла лицом к зеркалу, а он позади нее, отрешенно глядя ей в затылок. Брайони нахмурилась. — Интересно, — пробормотала она и сделала движение, чтобы отойти, но Грант положил руки ей на талию и посмотрел прямо в зеркало, встретившись с ней глазами.
— Я помню это платье, — весело сказал он.
— Да?
— Да. Я тогда подумал, что оно тебе очень идет, что тебе все пойдет.
Брайони помедлила, но все же откинулась назад и прижалась к нему.
— Тебе удалось передать эти мысли на расстоянии, — сказала она, — у меня было такое чувство, что я надела его специально для тебя…
— Что очень тебя раздражало?
— Что очень меня раздражало, — согласилась она.
Его губы раздвинулись в улыбке.
— Нам с тобой есть что вспомнить, не так ли?
— Так что же, все скоро кончится? — сдавленным голосом спросила она.
— Почему ты так говоришь?
Брайони медленно повернулась к нему лицом.
— Ты что-то задумал. Я заметила это еще утром, когда мы были на реке… Это потому, что я сразу же не сказала "да"? — Глаза ее смотрели прямо, но настороженно.
Грант помедлил, затем, в свою очередь, спросил:
— Сколько времени тебе потребуется, чтобы разобраться в своих чувствах, Брайони?
Брайони удивленно посмотрела на него.
— Я не знала, что ограничена во времени.
— Ограничений, собственно, никаких нет, просто мне кажется, что если тянуть, лучше от этого не станет.
— Грант, речь идет о моей жизни, — возразила она.
— Понимаю. Ты ведь уже не можешь думать о своей жизни… без этого? — Он прижал ее к себе так, что их тела соприкоснулись.
— Это… это шантаж…
— Нет, — спокойно ответил Грант. — Это реальность. Ты спроси себя, сможет ли другой мужчина дать тебе то, что даю я, сможет ли он заставить тебя чувствовать так же.
