Айра Левин - Все или ничего
— Думаешь, я себе этого не говорила?
— Тогда продолжай себе это говорить. Послушай, я понимаю, мне легко говорить, но все меняется, Брайони. Может наступить такой день, когда ты подумаешь: "И что я нашла в этом человеке?"
На следующее утро Брайони вылетела в Лонсестон, и всю дорогу, пока добиралась до Хит-Хауса, слова матери не выходили у нее из головы: "Ни один мужчина не стоит этого".
— Брайони! — воскликнула Линда, когда та появилась в приемной. — Добро пожаловать, с возвращением, я так рада тебя видеть!
— Привет, Линда, спасибо, а что, что-нибудь случилось?
— Ничего не случилось, — торопливо ответила Линда, — но вот сегодня утром мы кое-что получили для тебя. И еще письмо. — Линда сунула ей в руки конверт.
Брайони нахмурилась и, вскрыв конверт, прочитала отпечатанную на машинке записку.
"Я его проверил у ветеринара — он здоров как бык, плюс все прививки ему уже сделаны. Проблему гостей, летучих мышей и опоссумов предоставляю решать тебе… Скучаю. Грант.
P.S. Ханна выздоравливает".
Брайони подняла голову, у нее округлились глаза. За письменным столом стояла корзина, а в ней, свернувшись калачиком, лежал черно-белый щенок. Она подошла к нему и опустилась перед ним на колени. Щенок навострил ушки и, сев, уставился на Брайони с преданным видом. Она протянула руку и нежно погладила его, его маленькое тельце восторженно задрожало, и он с обожанием лизнул ей руку. Она подняла его, обняла и подумала, что всегда будет знать, что нашла в Гранте Гудмане. В этом-то и заключалась вся проблема…
— Но, — сказала Линда, — все не так просто. Где ты собираешься его держать для начала?
— У себя в номере.
— А ты хоть представляешь, сколько хлопот с этими щенками?
— Да, придется его воспитывать.
— Ну, смотри. Как ты его назовешь?
— Не знаю, а впрочем, назову его Оливером, потому что до сегодняшнего дня он был похож на маленького потерянного мальчика.
Линда насмешливо посмотрела на щенка.
— Ну, а как отпуск?
— Прекрасно, спасибо. Ты не хочешь мне ничего сообщить?
Линда посерьезнела.
— Брайони, — гордо сказала она, — осмелюсь сказать, что если я справлялась со всем не лучше тебя, то уж во всяком случае не хуже!
Прошел месяц, прежде чем они вновь увиделись с Грантом. Он позвонил ей из местечка Страхан в часе езды от горы Крейдл и попросил встретить.
В душе Брайони поднялась буря эмоций. Она часто разговаривала с ним по телефону в последнее время, иногда это были долгие, непринужденные беседы, и в каком-то смысле, хотя временами ей ужасно недоставало его, она чувствовала себя на удивление спокойно. Однако она догадывалась, что это происходило потому, что в его отсутствие она отодвинула проблему их взаимоотношений далеко на задний план. Теперь же она вновь всплыла на поверхность…
— Брайони? — спросил он по телефону.
— Да, я слушаю. — Она закусила губу.
— Ты приедешь? Мы могли бы провести пару дней здесь, а затем еще день-два в Хит-Хаусе. Я хочу посмотреть, как идет строительство новых помещений.
— Да. — Она закрыла глаза, и плечи ее опустились.
"Франклин Мэнор", построенный в 1890 и полностью переоборудованный, являл собой великолепный образец особняка в колониальном стиле, но со всеми самыми современными удобствами. В других обстоятельствах Брайони чрезвычайно заинтересовалась бы этим "владением", выражаясь языком профессионалов, но так уж случилось, что, как только она подъехала к автостоянке и увидела Гранта, который шел ей навстречу, все остальное, включая красивый особняк, улетучилось у нее из головы.
Она была немногословной, пока они не очутились в номере, который он заказал, и даже потом оставалась сдержанной и неловкой: возилась с сумкой, ища глазами куда бы ее пристроить, прежде чем сняла пальто и повесила его на вешалку.
Грант какое-то время молча наблюдал за ней, засунув руки в карманы брюк, а затем мягко спросил:
— Как поживает Оливер?
— Прекрасно! — живо отозвалась Брайони. — Ты будешь поражен, как он вырос и какой стал умный. Он уже начинает все понимать про летучих мышей и опоссумов, про то, какие они нахальные.
— Кто сейчас за ним присматривает?
— Линда. Она к нему ужасно привязалась. — Брайони поморщилась и наконец-то перестала возиться со своими вещами; глаза ее были грустными и настороженными. Их взгляды встретились, и они долго-долго смотрели друг на друга. Грант был одет скромно: брюки цвета хаки и рубашка в бело-зеленую клетку с рукавами, закатанными выше локтей. Его волосы растрепал ветер, как будто он вернулся с прогулки, и каждая черточка его лица казалась Брайони до боли родной.
— Прошло очень много времени, не так ли? — серьезно спросил он наконец. — Я сожалею.
Брайони слегка пожала плечами.
— Что поделаешь.
— Я не понял, когда мы разговаривали по телефону, что у тебя подавленное настроение.
— Со мной все в порядке. — Брайони заколебалась. — Это что-то на меня нашло. — Она попыталась улыбнуться. — Как только ты позвонил, не знаю, что это со мной…
Грант ничего не сказал, а только протянул ей руку.
На глаза Брайони навернулись слезы, она медленно приблизилась к нему, и Грант долго молча держал ее в своих объятиях, гладя по затылку, в то время как Брайони прижалась щекой к его плечу.
Через какое-то время Брайони стало легче.
— Извини, — сказала она, но не двинулась с места, — не знаю, что на меня нашло.
— Брайони…
— Нет, Грант, — неожиданно решительно оборвала его она. — Я приехала в Страхан не для того, чтобы выяснять отношения. Итак. — Она подняла наконец на него глаза и ласково проговорила: — Ты заполучил меня на целых два дня. Как мы их проведем? Ты не поверишь, но я ни разу не была в этих местах, только мельком видела гавань Макквери. Никогда не была на реке Гордон с ее реликтовыми лесами по обоим берегам, не видела, как растут сосны Хуона, не видела ни здешнего океанского пляжа, ни простирающейся на двадцать тысяч километров морской дали, отделяющей его от Южной Америки. — Она замолчала, заметив улыбку, которая расползалась в уголках его губ.
— Ты хорошо выучила домашнюю заготовку.
Брайони вздохнула.
— Это все из рекламного проспекта. Ты не представляешь, скольких людей я направила в Страхан и сколько раз собиралась увидеть все это своими глазами!
— Что ж, я с удовольствием буду твоим гидом, но можно я сначала тебя поцелую?
Брайони улыбнулась.
— А я уж начала думать, что ты так об этом и не попросишь.
В тот вечер они ужинали в "Паб кафе" на берегу океана, это была часть также переоборудованного отеля "Хамер".
