Кристин Лестер - Заблудившийся ангел
Мистер Симпсон наконец замолчал, ожидая, что подруги если не разразятся аплодисментами, то будут сильно шокированы. Но они никак не реагировали на его слова, особенно Синди, которая просто стояла, тупо глядя перед собой.
— Что это с ней?
— С меня на сегодня достаточно. — Синди попыталась сделать шаг, но ее повело в сторону.
— В каком смысле?.. Вы куда?
— Да. Достаточно. — Тина ничего не понимала, но, видя, что подруга услышала что-то неприятное, тащила ее куда угодно, только подальше от навязчивого мистера Симпсона. — Нам надо идти! Спасибо за билет!
— Вы куда?! Там же нет хода! Пойдемте, я вас проведу! Эх! — Он был явно расстроен, что не удалось посплетничать подольше. — Ну ладно! Удачно тебе выступить!
Синди, пошатываясь и цепляясь за стены, пошла прочь. Она ничего не понимала. Звуки сливались в единый гул, а лица — в большое размытое пятно. Четкими были лишь фотографии на стенах, мелькавшие перед ней длинным видеорядом. Она шла мимо них, словно в полусне, чуть задерживаясь возле тех, где был запечатлен Джи.
Вот он маленький танцует что-то с другими ребятишками. Тоже, наверное, студия детского танца — мистера Бэллота… Вот они с братом — постарше, исполняют втроем с отцом какой-то танец, взявшись за руки. А все вокруг смеются… Джи такой юный. Здесь ему лет четырнадцать, не больше. А матери уже тогда не было…
А вот и мать. Скорее всего, это она… Она тоже танцовщица… Какая красивая! Синди непроизвольно вздохнула.
А вот и мадам Помпазини рядом… В молодости она была красавицей. Чем-то похожа на мать Джи. Наверное, они обе итальянки…
Вот Джи уже почти взрослый, выступает в отцовском шоу вместе с братом. А вот они — в жюри на балу.
«Сейчас у меня есть маленькое, но неотложное дело. Синди, прости», — сказал он ей утром.
Она покачала головой и упала на диван в коридоре.
— Ну, Синди, давай приходи в себя. Через час — начало бала. В восемь пятнадцать — твое время выхода. А ты едва на ногах держишься.
— Какой бал, Тина?! Какой выход?
— Но что происходит? Ты можешь мне объяснить, что за призрак увидела на этих фотографиях?
— Могу… Наверное.
— И что же?
— О-о-о!
— Все понятно.
— Ничего не понятно… Тина! Господи, какой ужас!.. — Синди готова была разрыдаться. — Ты правда знаешь историю про мистера Бэллота и его сына?
— Правда.
— Почему ты мне не рассказывала?
— Но ты же тоже не рассказывала, что идешь на бал! И вообще… Я думала, ты знаешь. Все знают. Об этом в газетах писали!.. Я в его сына с детства влюблена.
— Я тоже, — процедила Синди, впиваясь пальцами в обивку дивана. — Но не с детства.
— Понимаю. Вот бы с ним хотя бы разочек поздороваться! Я была бы такая счастливая!.. Эй, что с тобой?
— Не волнуйся, ты уже поздоровалась!
— В каком смысле? Когда? Синди, объясни.
— Вчера… Боже мой, это конец!
Тина схватила ее за руку, с ужасом глядя на фотографии:
— Подожди. Синди, подожди!.. — Догадка отразилась на ее лице. — Ты хочешь сказать, что этот… ты что, хочешь сказать, что?..
Синди кивнула:
— Вот именно!
— Синди! Сын Бэллота — твой Джи!
— Да.
— С которым я вчера разговаривала по телефону?
— Да.
— И с которым ты встречаешься уже неделю?
— Да.
Подбородок у Синди задрожал, и она, закрыв лицо руками, заплакала отчаянно и неудержимо.
Тина сидела, широко открыв глаза, беззвучно шевеля губами и бессмысленно улыбаясь. Кажется, она не до конца понимала, что сейчас услышала. Но, по крайней мере, ей в отличие от Синди было не о чем беспокоиться.
— Вот это да! Вот это ты молодец! Синди, перестань. Не надо плакать. Это же к лучшему.
— К какому лучшему?!
— Ну что ты… Как к какому? Ты попала в самое яблочко, хотя и сама того не знала.
— Вот именно: не знала! Он мне все врал!
— Значит, у него были на то причины.
— Какие?! — прорыдала она.
— Ну, Синди! О чем тут плакать? Я бы на твоем месте радовалась.
— Да чему радоваться? Я как представлю: он сидит в жюри! Я выхожу танцевать, а он — в жюри! Понимаешь?
— Это прекрасно!
— Это ужасно! Я чуть в обморок не упала, когда увидела фотографии, а если бы я узнала, кто такой Джи, только в зале? Ты думаешь, я сумела бы хоть что-то станцевать?! Да как он мог?! Как он мог ничего мне не сказать?! Зачем он вообще устроил эту бессмысленную, дурацкую игру?!
— Он тебя, наоборот, пощадил. Правду ты сказала: каждый новый день страшнее предыдущего!
— Нет, Тина. Теперь я понимаю, что вся прошедшая неделя была репетицией сегодняшнего дня!
— Ну перестань.
— Такого, как сегодня, я не видела никогда!
— Синди, ну…
— Да лучше бы я вообще не приезжала в Лос-Анджелес! Да лучше бы меня вчера из полиции не выпустили! — закричала она слишком громко, и на них с любопытством стали оглядываться гости.
— Не кричи. Все хорошо. Сейчас твой Джи сам тебе все объяснит…
— Черта с два! Ты знаешь, вчера я ему в подробностях расписала все свои успехи и неудачи последних дней! Я рассказала ему все! Все мелочи, все самые сокровенные свои мысли и надежды. Ух!
Синди прищурилась и метнула ненавидящий взор в сторону фотографии, где Джи в концертном костюме замер в поклоне перед зрителями. Ей показалось, что рамка качнулась.
— Тина, но как так можно? Он вырос среди всего этого, о чем я мечтала… и молчал! Слушал и молчал! А я, как дура… Да у меня просто нет слов! Негодяй!
— Синди, тихо.
— Это подло! Подло!
Тина не нашлась, что ответить, и отвернулась. На них уже поглядывал администратор, и они рисковали покинуть вечер в любую минуту, а то и снова попасть в полицию. Но в чем-то Синди, конечно, права, думала Тина. Шутка ли, прийти на конкурс и обнаружить, что твой парень — сын владельца школы танцев! Да еще и один из членов жюри…
Тина посмотрела на подругу:
— Тебе надо умыться. Такую не выпустят на танцпол.
Синди развернулась, уперев руки в бока:
— А ты что, еще думаешь, что я пойду танцевать?
— Конечно.
— Наивная!
— Синди, не валяй дурака.
— Ты за кого меня держишь?! Вы все меня тут за кого держите?! Я?! После всего этого?! Пойду танцевать?!
— Ну все-все, не ходи.
— А может, вы с ним вчера сговорились? А может, ты давно все знала?
Тина закатила глаза и не стала отвечать на обвинения, только сказала:
— Ну хорошо. Пойдем в туалет, ты хотя бы умоешься. Мы тебя заново накрасим.
— Зачем?
— А если он увидит тебя?
— Ну и что? Мне все равно!
— Ты хочешь…
— Даже если увидит! Это будет наше последнее свидание! И не смей меня переубеждать!
