Роберта Ли - От любви не убежать
— Рейс! — прошептала она, ее голос вызвал в нем такую бурю желаний, что он еле сдерживал себя. Рука Кит проникла под рубашку, ласково гладя его кожу, а губы, отыскав его, страстно прижались к ним. — Рейс! — чуть слышно проговорила Кит.
Они были так близки к тому, чтобы она полностью принадлежала ему, ведь об этом он мог только мечтать, жадно наблюдая за ней из своего убежища в лесу. Эта умопомрачительно прекрасная, нежная, великодушная, страстная и беззаветно храбрая молодая женщина просила, чтобы он любил ее — он, недоучка, стоящий на нижней ступеньке общественной лестницы, за которым охотились преступники и полиция. И все же она принимала его — зная о нем все… вернее почти все… Потому что он не сказал ей самого главного.
Рейсу показалось, что он с размаху налетел на бетонную стенку.
— Не надо, Кит, — сказал он глухо. — Прошу тебя.
Утром Рейс проснулся рано, перебросившись парой слов с Гусом, он подошел к окну. Вскоре молодой человек услышал шаги Кит и, быстро повернувшись, сел на диван.
Девушка вошла, на ней был голубой халат. Тот самый, в котором так недавно расхаживал сам Рейс, и под которым, вероятно, ничего не было. А тебе-то что за дело? — с неожиданной злобой прервал он себя.
— Ты здесь, — в ее голосе послышалось облегчение.
— А ты что думала? — спросил он.
— Мне казалось, я проснусь, и тебя уже не будет.
— Ты всерьез подумала, что я могу уйти, не сказав ни слова?.. — А что собственно можно еще ждать от человека, сказавшего «нет» самому открытому и чистосердечному твоему порыву, подумал он, и добавил: — Я же обещал не оставлять тебя.
— Просто однажды ты уже так уходил.
— Но я тогда…
— Не давал никаких обещаний.
Рейс хотел что-то ответить, но неожиданно зазвонил телефон. Кит спокойно подошла к аппарату и, поправляя одной рукой волосы, подняла трубку.
— Слушаю? — рассеянно спросила она. Рейс, окаменев, прислушивался.
— Ой, я совсем забыла. Спасибо тебе, Сьюзен. И Стиву тоже.
Это не Уитни, с облегчением подумал Рейс. И не шериф.
— Я? Все в порядке. Нет, в самом деле.
Интересно, гадал Рейс, если бы меня здесь не было, что бы она сказала? Тоже, что все в порядке?
— Спасибо, — повторила она. — Но я не могу. Нет, у меня другие планы. Боюсь, этот год выпадает целиком.
Голос у нее дрогнул, и Рейс поднял голову.
— Извини, но у меня не будет никакой вечеринки, мне хочется побыть одной. Но на будущий год — конечно. Понимаю, понимаю. И все же, спасибо. Да, позвоню сама.
Кит положила трубку, задернула полы халата и задумалась.
— Вечеринка? — спросил он, чтобы как-то нарушить молчание. — По какому поводу?
— Так, ерунда. Вечеринки не будет.
— Я уже понял. Зато обязательно будет через год. Так о чем же речь?
Кит вздохнула и спокойно поглядела на него.
— Сегодня — мой день рождения.
Рейс растерянно откинулся на спинку дивана.
— Что ты говоришь…
— Да, но я, с твоего позволения, постаралась бы об этом поскорее забыть.
Девушка подошла к окну, где совсем недавно стоял он.
— Понимаю, — тихо сказал Рейс. — Это всегда тяжело. Первое Рождество, первый День благодарения, первый день рождения после такой страшной потери.
Кит повернулась, и молодой человек заметил слезы на ее лице.
— Наверное, мне надо было бы сказать, что все пройдет, ты успокоишься, но это неправда! Такие раны не зарастают, можешь мне поверить.
Ему показалось, что она хочет о чем-то спросить его, но, видимо, не решилась.
— Рейс, — сказала девушка, думая о чем-то своем, — ты уверен, что нам не стоит идти в полицию?
На лице парня появилось прежнее настороженно-враждебное выражение.
— Я не могу, Кит. Если я приду туда… Они меня арестуют.
Кит в недоумении посмотрела на него.
— Но ты же сам говорил, что все это было сто лет назад.
Рейс вздохнул. Скажи ей все, приказал он себе. Более удобного момента у тебя не будет. Но, увидев ее огромные невинные глаза, он понял, что не сможет вымолвить ни слова.
— Поверь мне Кит, я не могу идти в полицию.
— Так значит, пусть он гуляет на свободе?
Рейс молчал, разглядывая свои руки.
— Нет, этого допустить нельзя. — Поднявшись, он подошел к камину, поглядел на умирающий огонь. — Если я не иду в полицию, то это должна сделать ты.
— Я? Но я почти ничего не знаю. Только то, что рассказал мне ты.
— Зато ты дочь Кристофера Кэмруна. Тебя они будут слушать. Но прежде нам нужно отыскать недостающие улики, — неожиданно решительно заявил Рейс. — Без них расследование затянется, и Уитни успеет улизнуть.
Кит недоверчиво тряхнула головой.
— Почему ты решил, что они мне поверят, даже если у меня будут компрометирующие документы? Я не имею никакого отношения к Центру, ничего лично не видела, ни в чем не участвовала. Я не разбираюсь в том, о чем вынуждена буду говорить.
— Я тебе все разъясню. Тебя они выслушают, но никто не поверит показаниям… дворника.
— Может быть, хватит? — фыркнула она. — Твоя нынешняя должность, чтоб ты знал, никого, кроме тебя, не волнует. Ты сноб, Рейс Баркли, и если не понимаешь, что заслуживаешь большего, то я тебе сообщаю об этом.
— Ты что же, — с горькой иронией спросил Рейс, — начинаешь сражение за мое честное имя?
— Кто-то же должен это сделать, — упрямо вздернув подбородок, заявила Кит. — Если ты сам на это не способен.
— Кит…
— Да, все, на что ты способен, — это заниматься самоуничижением.
— Кит. Бога ради, — усмехнулся Рейс, — я дворник потому, что лучшей работы мне не найти. У меня нет образования, а без него меня никогда не пропустят в разряд белых воротничков, и это горькая реальность.
— К твоему сведению, ты умнее большинства моих сокурсников, с которыми мне приходилось общаться. Диплом ничего не значит. Лен, например, тоже учил то, что полагается, и ничего сверх того, а ты… — она прищурила глаза, — ни на минуту не прекращаешь заниматься самообразованием.
Рейс ошеломленно взглянул на нее: Рик говорил ему то же самое. Ричард Парксон презирал людей с бумажкой в кармане и полным отсутствием способности к самостоятельному мышлению.
«Ты из всего извлекаешь уроки, Рейс, — говаривал он, — впитываешь знания, как губка воду. Ты поистине мечта любого учителя».
Рик почти убедил его подготовить все необходимые документы для сдачи контрольного теста и последующего поступления в университет, пообещав позаботиться о финансовой стороне вопроса. Учитель не мог даже предположить, что все это невозможно, но Рейс не испытывал от этого меньше благодарности к погибшему другу и наставнику.
