Карен Брукс - Неповторимая весна
Брасс купил ей очаровательную шляпку из соломки, такую же плетеную сумочку, буквально набив ее цветами.
— Ты сделал меня похожей на Лизу Дулитл. Помнишь фильм?
— Ты ни на кого не похожа, моя милая. Ты одна такая.
— Только этого никто не знает, — рассмеялась Дороти.
— Я знаю, — поцеловав ее в обе щеки, сказал Эдди.
На одном из углов внимание Дороти привлекли старинные ювелирные изделия, выставленные в витрине маленького магазинчика.
— Тебе что-то приглянулось?
— Почти все, — призналась она. — Я обожаю старинные украшения. В них чувствуется какая-то особая романтичность.
— Давай зайдем и посмотрим.
— Нет! Это так же безумно нелепо, как и заказывать завтрак по телефону!
— Я предложил посмотреть, а не скупать все подряд. — Не обращая внимания на протест Дороти, он повел ее в магазинчик. — Итак, что интересует тебя больше всего?
— Ничего, — смутилась она. — Давай лучше уйдем.
Девушка за прилавком приветливо улыбнулась.
— За рассматривание украшений мы денег не берем. Мы сами любим разглядывать наш товар. Вы предпочитаете нечто изысканное? Тогда взгляните вот сюда.
— Мы пока не знаем, что нам нужно, но когда увидим — поймем, — сказал Брасс.
— Кольцо, серьги, колье? — начала перечислять продавщица.
— Только не кольцо, — одновременно отозвались Эдди и Дороти.
Они посмотрели аметистовое колье, старинные хрустальные серьги, расческу, украшенную самоцветами, изумрудный браслет… Все вещи были красивы, но чего-то в них не хватало.
Тогда девушка открыла стеклянную витрину, находившуюся у нее за спиной.
— Если вы ищете нечто романтическое, советую именно это.
Перед ними оказалась бархатная коробочка с брошью. Тончайшей работы камея, выполненная на раковине и обрамленная золотом с мелкими бриллиантами, была восхитительна.
Эдди взглянул на Дороти, увидел на ее лице нескрываемый восторг.
— Вот то, что нужно. Берем!
— Ты сошел с ума! — ошеломленно сказала Дороти, едва они вышли на улицу. — Это слишком дорогая вещь.
— Не думай о такой прозе. Радуйся и все… Пусть это украшение вечно напоминает тебе нашу поездку в Майами, даже если солидный банкир, ставший в конце концов твоим избранником, одарит тебя куда более стоящими ценностями.
Сказанные будто вскользь, иронически, эти слова тем не менее задели Дороти. Они разрушили ощущение чуда, спустили с небес на землю. Теперь она думала только о том, что очень скоро все кончится. Сказка подойдет к концу; они с Эдди разойдутся в разные стороны, а Майами останется лишь точкой на карте, местом, где однажды она побывала с человеком, на короткое время заполонившим ее сердце и придавшим жизни новый смысл. И Дороти больше никогда не вернется в этот город, где была так счастлива.
Она взглянула на Эдди и удивилась, увидев на его лице такую же грусть, какая, несомненно, была на ее собственном.
— Мне кажется, этот талисман нам поможет, — робко сказала она.
— Не думаю, — помолчав, честно ответил он, не пытаясь делать вид, будто не понял, о чем речь. — Я вообще-то не очень верю в талисманы… А еще больше не люблю загадывать что-то, пытаясь задобрить судьбу. Пойдем лучше перекусим, в этом-то мы наверняка не обманемся.
Было уже далеко за полдень. Они оказались едва ли не единственными посетителями одного из уютных ресторанчиков Рыбачей гавани. Выбрав столик у окна, Эдди долго изучал меню, затем заказал мидии, салат «Цезарь», запеченного в порционных металлических формочках тунца, а еще настоял на пироге с сыром, что показалось Дороти совершенно лишним.
В помещении веяло приятной прохладой. Ели они не торопясь, с наслаждением. За окном виднелись лодки с парусами, чайки и какие-то птицы, нырявшие в волны.
— Это бакланы. Смотри, как они ловко хватают рыбешек.
Забавная картина, а особенно комментарии Эдди, со знанием дела рассказывающего ей разные истории, связанные с морскими обитателями, развеселили ее. В конце концов, незачем терзаться мыслями о будущем, когда настоящее уже незабываемый подарок. Спасибо судьбе и за это, решила Дороти.
По возвращении домой Эдди уложил ее в постель, заботливо положив ей под ноги подушку.
— Полежи так хотя бы час, тебе необходимо отдохнуть. К вечеру ты должна быть в форме.
— А ты? Если мы куда-нибудь опять пойдем, тебе тоже не мешает расслабиться.
— Мне нужно сделать несколько обязательных телефонных звонков. — Он задвинул шторы, чтобы солнечный свет не падал на кровать. — Но когда ты проснешься, я буду весь твой.
Сомнительно, грустно подумала Дороти. Даже сейчас, когда в их распоряжении всего два дня, он думает о делах, и так будет всегда. На глубокие чувства он вряд ли способен, потому что одержим по-настоящему совсем другим… А она-то, глупая, безрассудно вручила свое сердце человеку, в нем не нуждающемуся. Отвернувшись, Дороти смахнула невольные слезы. Обидно, горько… Конечно, в конце концов она может сказать, что ее совершенно не устраивают такие отношения, и хоть сейчас от них отказаться… Но она точно знала: слишком поздно менять курс…
9
— Надень платье, — посоветовал Эдди, когда Дороти спросила его, что из одежды лучше подойдет для предстоящего вечера. Она выбрала открытое на спине платье из голубого шифона. Подаренную брошь приколола у ворота, вдела в уши старинные бриллиантовые серьги, принадлежавшие еще прабабушке. — Я как будто собираюсь на бал.
— А это и будет бал, — хитро подмигнул Эдди. — Бал для двоих.
Она не догадывалась, что Брасс нанял роскошную яхту, чтобы они могли поужинать и потанцевать под звездным морским небом.
Украшенная гирляндами сияющих лампочек яхта покачивалась у причала. Одетый в белоснежный китель шкипер и вся команда радушно встретили своих гостей, подкативших к сходням на лимузине.
И вновь Дороти окунулась в сказку. Они пили шампанское прямо на палубе, зачарованные музыкой, доносящейся из салона. Вечерний Майами зажигал огни, морские светлячки-водоросли фантастически окрашивали воду.
Позже, когда повеяло влажной прохладой, Эдди с Дороти спустились в салон-каюту, где их ожидал ужин при свечах. Стюард подал изысканный раковый мусс, артишоки и пальмовый салат. Затем последовали телячьи отбивные, вымоченные в бренди и только что поджаренные на углях мангала, установленного на корме.
Все, все, все… было прекрасно. А глядя на своего собеседника и партнера, Дороти хотелось даже зажмуриться — столь совершенным он выглядел: высокий, стройный, с мужественным, открытым лицом и бездонными голубыми глазами, в которых она буквально тонула.
