Бронуин Джеймсон - Семь цветов любви
— Пояс Ориона? — Себ наклонился ближе, чтобы она могла увидеть цепочку звезд. Так он мог вдыхать аромат ее кожи. — Видишь форму песочных часов вон там?
— Знаешь, я не очень знакома с данной формой.
Себ покачал головой: она шутит? Она думает, что ее фигуре не хватает совершенства? Он взял ее на руки и усадил к себе на колени. Теперь он может ощущать ее формы.
— Смотри три яркие звезды в ряд. Они формируют пояс песочных часов. — Он провел рукой по ее талии. — Видишь?
— Итак, Орион — это песочные часы?
— Орион — это охотник. — Себ рассмеялся и прижал подбородок к ее макушке.
— Ну, пусть будет охотником. — Кри подняла вверх руку. — А что это за яркая звезда?
— Сириус. А видишь ту, ржаво-оранжевую? — Он уткнулся носом в ее пламенно-рыжие локоны и глубоко вдохнул аромат духов. — Это звезда Бетельгейзе, А вон там Пропион, — у тебя еще много сюрпризов? — Она плотнее прижалась к мужским бедрам, не удивляясь его возбуждению. — Как так случилось, что ты много знаешь о звездах?
— Я вырос за городом. У нас тоже были яркие звезды.
— Честно? — Кри повернулась, чтобы посмотреть на него через плечо. Ее грудь коснулась стальных бицепсов. — Ты что, гений астрономии?
Женщина так искренне восхищалась, что Себу не захотелось разочаровывать ее.
— Однажды на Рождество мне подарили телескоп. Разве это делает меня гением астрономии?
— Возможно, хотя я и не представляю тебя наблюдающим за звездами и созерцающим вселенную. Даже когда ты был ребенком.
— И каким же ребенком ты меня представляешь?
— Серьезным, смышленым и сосредоточенным. Одним из тех, которые делают работу над ошибками сразу же после контрольной.
Себ улыбнулся, уловив разочарование в ее голосе.
— Думаю, ты жил в доме с лучшими английскими традициями, — продолжала Кри, — вместе с папой банкиром и мамой — настоящей леди, с сестрами и братьями, чье заветное желание было походить на тебя. — Кри бросила быстрый взгляд через плечо. — Ну, как?
— За исключением братьев и сестер, все правильно.
— Ты единственный ребенок в семье?
Он молчал, и в этой нерешительности Кри почудилось нежелание продолжать разговор.
Пожалуйста, не останавливайся. Пожалуйста, поделись со мной своими тайнами.
— Меня воспитывали как единственного ребенка, — осторожно сказал Себ.
Кри облизала пересохшие губы. Наконец она решилась спросить напрямик:
— Это значит, что у тебя были брат или сестра, которые умерли?
— Это значит, что у меня были единокровные братья и сестры, о существовании которых я даже не догадывался.
Кри так удивилась, что ей захотелось заглянуть в его глаза, но, уловив ее попытку повернуться, Себ крепко прижал женщину к груди.
— Как это произошло? — спросила она.
— Мои приемные родители молчали о родных братьях и сестрах, пока мне не исполнилось восемнадцать, — холодно объяснил он.
— А ты встречался с ними… со своими братьями и сестрами? — От образовавшегося в горле комка голос звучал хрипло и надорвано.
— Я хотел узнать, откуда появился, кто я и есть ли у меня родные.
— Итак, ты нашел своих биологических родителей?
— Да. — Себ горько усмехнулся. — Я нашел свою биологическую мать и целый выводок братьев и сестер, которые не желали меня знать, пока не проведали, что у меня есть талант к бизнесу.
— И теперь они хотят получить кусок от твоего состояния. — Кри вспомнила отрывки их разговоров, намеки, которые только теперь стали ей ясны. Оказывается, и его жизнь была не проста. Открытие, сделанное в восемнадцать лет, перевернуло его упорядоченную жизнь. — Вот почему ты помешан на контроле. Потому что после того, как обнаружил свое усыновление, ты почувствовал себя потерянным, дрейфующим по волнам судьбы? Или из-за того, что пустился в разгул, а потом пришлось заново налаживать нормальную жизнь?
— Я не нуждаюсь в психотерапии, — резко оборвал Себ.
— Нет? А мне показалось, что нуждаешься.
— Есть единственная терапия, которая мне нужна от тебя.
Да, об этом ей хорошо известно. Зачем бередить прошлое, если можно наслаждаться ее телом. Конечно, Себ, я знаю, что ты хочешь от меня, но неужели это все, что тебе нужно?
— Иногда человек сам не знает своих желаний, — прошептала Кри, прижимаясь губами к его руке, чтобы почувствовать на языке вкус его кожи.
— Я знаю, чего хочу, Кри. И я знаю, чего хочешь ты… — Его пальцы не знали стыда. — И в чем нуждаешься.
Сладкая пелена медленно застилала сознание женщины.
— Это не то, в чем я нуждаюсь.
— Нет?
— Я нуждаюсь в тебе, — выдохнула она, поддаваясь магическим чарам его прикосновений и выпуская наружу из своего сознания женщину, древнюю богиню любви и сладостных утех. Новый виток наслаждения. — Мне нужно, чтобы ты любил меня, Себ. — Она опустила веки, замирая в ожидании приближающегося восторга. Затем выпрямилась и с вызовом посмотрела ему в глаза. Она прикасалась к нему с той же смелостью и отчаянием, что и он, а потом с уверенностью произнесла: — И тебе нужно, чтобы я любила тебя.
— Это не любовь, Кри, — сквозь зубы процедил Себ. — Но это то, что я хочу и не…
На этот раз она заставила его замолчать, прижавшись губами к его губам, слизывая с языка слова, которые не желала слышать. С глухим рычанием он схватил ее за бедра и прижал к себе. Но нет, теперь все будет согласно ее сценарию. Кри толкнула его рукой в грудь, опрокинула на спину. Удивление мелькнуло в темных глазах, когда она, проведя пальцем по животу, сказала:
— Нет, Себ. Сегодня я буду играть ведущую роль. Позволь мне любить тебя.
Медленно, очень медленно она принялась целовать его тело. Ее губы, язык, казалось, не знали усталости. Она рвалась к нему, к его сердцу, душе.
— Позволь мне превратить твою мечту в реальность, Себ, — прошептала девушка. — Позволь мне просто любить тебя.
Никогда Себу не доводилось испытывать большего удовольствия, нежели сейчас, когда он отдался на волю ее губ и рук. Во тьме под звездами она нашла его ладони и прижала к бокам. Губы, язык дразнили, выписывая непонятные иероглифы на его теле. Греховная гармония соединения.
Это лишь вожделение, уговаривал он себя, в то время как ее голубые глаза молили о большем. К черту контроль, когда твоя душа рвется к звездам. В горле клокотало, дыхание обжигало легкие.
— Тебе только кажется, что ты можешь контролировать ситуацию и играть ведущую роль, — выдохнул Себ.
Но Кри лишь улыбалась, загадочно и сладострастно. Теперь она знала, что может подчинить его, заставить потерять голову, отбросить в сторону мысли о дисциплине и контроле. Себ подхватил ее, сжимая сильными руками бедра, и они слились в древней борьбе, борьбе мужчины и женщины, в которой нет победителей и побежденных.
