Глория Беннетт - Под золотым водопадом
– Он! Это запрещенная тема. Я не знала, что ты его сын и вообще что ты есть где-то, а не в моем воображении...
– Я без всяких обид. Я все понимаю. Но мне вдруг стало интересно. Ну чисто по – дурацки любопытно. Безотносительно к тебе. Вот за что его может полюбить женщина?
– Ну... он очень умный, интересный, сильная личность. Потом он с женщинами ведет себя по-другому. Он джентльмен, никогда не спорит. Его можно убедить в чужой правоте, а это редкое качество. Он и внешне очень импозантен – высокий рост, красивые черты лица, умные глаза...
– Я уже начинаю ревновать. Значит, тебя он не поучал и не воспитывал?
– Иногда он дивился на меня. Именно дивился.
И все время говорил: ты совсем как мой сын, говоришь его словами. Но это его не раздражало, а, по-моему, приятно удивляло.
– А тебе не хотелось узнать, что это за сын такой, который так похож на тебя?
– Как тебе сказать. У меня слово «сын» вызывает только одну ассоциацию – маленький мальчик.
Ну вроде Оливера. И я так и держала в голове: у Билла где-то есть маленький мальчик. Думала, вот придется еще и его воспитывать...
– Но мальчик оказался очень большой. Да? И все у него выросло такое большое – пребольшое... Эдвард прижал Линду к себе и уже засунул ладонь ей под футболку.
– Кому-то надоел экстремальный секс...
– Ладно, продолжим после ужина.
...Как ни странно, телефон все это время молчал. Был звонок от Джованны – они с Мелиссой застряли в снегопаде. Потом Эдвард позвонил отцу, но говорил с ним недолго.
– Старик жив-здоров, но сильно не в духе. Слушай, а у тебя нет старшей сестры? Для моего отца.
Я его понимаю, он уже строил планы на тебя...
Только непонятно, что бы он с тобой делал долгими зимними вечерами во время перебоев с электричеством?
– Билл не производил на меня впечатление дряхлого старца...
– Ведьма! Ты с ним целовалась? Я угадал?
– Один раз... Случайно в машине...
– У меня скоро разовьется эдипов комплекс. Так как насчет сестры?
– Есть тетя. Она еще не старая, но, если серьезно, немного из другого теста. Намного проще, чем он.
– Срочно выписываем тетю. Чем проще, тем лучше. Ничего не придется долго объяснять – Перестань куражиться. Я ему в прощальном письме все написала: что люблю его, как отца, что не могу забыть папу Оливера...
– Ты так и написала?
– Да, и вручила письмо еще до встречи с тобой.
– И это все правда? В твоем письме?
– Мне надо поклясться на Библии, чтобы ты мне поверил?
– Господь сказал: «Не клянитесь, говорите: да или нет». Так скажи: ты меня правда не забывала?
– Да – У тебя были после меня другие мужчины?
– Нет.
– Ты меня любишь?
– Да.
– Ты будешь продолжать флиртовать с другими мужчинами вообще и с моим отцом в частности?
– Нет.
– Ты будешь моей женой?
– Да!
– Бланш Линда Хоппер, вы прошли тест. Можете идти и приступать к своим непосредственным обязанностям.
– Каким?
– Разговоры отставить! А ну в койку! Бе-гом!
– А ужин?
– Ужин нам принесут в постель... После...
...Когда он задремал, Линда продолжала лежать с открытыми глазами, не смея шевельнуться. Она боялась спугнуть это состояние летящего блаженства, которое все еще находилось в ее теле. Эдвард обнимал ее, его рука во сне скользила по ее обнаженному телу. Линда подумала о том, что слова о единой плоти – это не отвлеченная метафора, а действительное определение их собственной близости.
Вдруг Эдвард проснулся и привлек к себе Линду.
– Пошли ужинать, – прошептал он ей в ухо, я проголодался.
– Я собиралась идти под душ.
– Есть предложение: наливай ванну и жди меня.
А я принесу ужин. Будем делать два дела одновременно.
– Я никогда не ела в ванной...
– Все когда-нибудь бывает в первый раз. Только сейчас соображу, где взять столик... Продаются такие столики для ванной, у меня дома есть... – Эдвард осекся, но тут же рассмеялся своим удивительным мальчишеским смехом. – Да, я прожил большую и интересную жизнь и с удовольствием поделюсь с тобою своими открытиями... Где у тебя самая большая ванная?
– В этой спальне – круглая.
– Вот это самое то.
Линда включила воду и села на край ванны. Через несколько минут появился Эдвард.
– Что это за хрень? – спросил он, внося гладильную доску.
– Это Джованна купила, моя няня. Представляешь, она гладит белье. Но надо накрыть ее клеенкой, не дай Бог что-то не так, она будет переживать.
– Я попал в девятнадцатый век... Няни, гувернантки, гладильная доска, назад в будущее... – Эдвард приладил доску, потом принес приготовленные Линдой салат и мясные рулеты с ветчиной, фрукты, начатую бутылку кьянти, стоящую в холодильнике еще со Дня благодарения.
– К сожалению, это не «Сент-Амур». Помнишь, мы пили в поезде? Я привез отцу ящик коллекционного вина. Но так растерялся, что не захватил сюда ни одной бутылки. Придется идти к нему справлять Рождество. А ты любишь дешевые итальянские вина?
– Я совершенно не разбираюсь в винах. Кажется, кьянти пили герои Хемингуэя...
– Я не читал Хемингуэя. По-моему, кьянти пьют бедные итальянские крестьяне.
– Тоже мне, Великий Гэтсби!
– Понимаю, ты не разбираешься в вине, поэтому хочешь убить меня своим интеллектом. Я и забыл, что ты профессор. А у меня никогда не было девушки – профессора. Были фотомодели, актрисы, оперная певица, просто шлюхи высшего разряда, ну и так по мелочи – студентки, ВИП-продавщицы, богатые девочки без определенных занятий...
– Сейчас я встану и опрокину гладильную доску на тебя. Объясни, зачем тебе нужна я? Я не фотомодель, не актриса, а если и стала с тобой шлюхой, то уж точно не высшего разряда.
– Опять обиделась. Хорошо, давай я буду врать тебе. До встречи с тобой я был девственником и воспитывался в католическом монастыре, а после нашей встречи все ночи онанировал на твое ожерелье. Знаешь, мне папа всегда говорил: читай книги, повышай свой интеллект, а то ничего не будешь знать. Теперь я понимаю, зачем ты мне нужна.
Если я чего не знаю, у тебя спрошу. Ты все книги прочла за нас обоих.
Линда не знала, плакать ей или смеяться. Эдвард был удивительно красив, заразительно весел, и наверняка у него очень легкий и добрый характер. Но насколько серьезно он относится к ней?
И как долго их отношения продлятся?
– Кстати, с чего ты взяла, что ты плохая шлюха? Ты очень качественно все делаешь, а главное от души! Ну, Бланш, не принимай мои слова так серьезно. Я хороший парень, я буду беречь тебя и Оливера, заботиться о вас, честное слово. Слово потомка индейского вождя. Вот видишь, я все помню, что ты мне говорила тогда. Съешь кусочек... очень вкусно ты готовишь, но мы заведем повара, чтобы ты не отвлекалась от главного... Я придумал, что мы сделаем с этим вином...
