Этель Куимторп - Любовные колокола
— Но я случайно узнала, что это не ты передел кухню.
— Я уже сказал тебе — не беспокойся.
— Хорошо. — Она отвернулась, чтобы он не заметил недавние слезы в ее глазах, и встала.
— Сядь.
— У меня есть дела.
— У тебя нет более серьезного дела, чем выслушать меня. Поэтому сядь.
Мадж нехотя выполнила его просьбу.
— Неужели ты не можешь оставить меня в покое вместе с моей работой?
Олджи откинулся в шезлонге и холодно произнес:
— Если бы вчера днем я оставил тебя в покое вместе с твоей работой, один Бог знает, чем бы о закончилось.
— Да. Конечно. — Мадж покраснела. Потом заговорила со слезами в голосе: — Это ты виноват в первую очередь! Если бы сразу предупредил, что в доме не везде безопасно, я и не подумала бы пойти в оранжерею. Ты нарочно ввел меня в заблуждение насчет дома, сказал, что сам переделал кухню и ванную. А ведь это сделали Стентоны.
— Я тебе ничего такого не говорил, Мадж. Этот вывод ты сама сделала, причем опять-таки поспешно.
— Но ты не попытался разубедить меня. Тебе хотелось, чтобы я думала, что ты…
— Уничтожил исторический памятник?
— Да, наверное, так. Но ты сам подвел меня к этому всеми твоими разговорами про ломы и отбойные молотки. Я и подумать не могла, что в доме так опасно. Ты рисковал моей жизнью.
— Я бесконечно виноват.
— Ох.
— Этого достаточно? Могу заверить тебя, я совсем не рад тому, как повернулись дела.
Ну что ж, потрясающе! Как раз этого и должна ждать женщина от мужчины, который в первый раз занимался с ней любовью двадцать четыре часа назад.
— Ты должен был сказать мне правду, — пробурчала сердито Мадж.
— В таком случае, — сказал Олджи, — ты тоже, моя милая, должна была мне сказать, что ты девственница.
— Тебя это не касалось.
— Касалось. Ты понимала, что произойдет, и могла бы не скрывать…
С колотящимся сердцем Мадж уставилась в пол. Он бы не дотронулся до нее, если бы знал.
— Мне очень жаль, — соврала она.
— А теперь давай перестанем ссориться. Мы ведем себя как дети. Должен тебе напомнить, что я хотел провести тебя по дому и показать, какие с ним проблемы, как только ты приехала. Чтобы избежать опасных неожиданностей. Правда, только оранжерея должна была вот-вот рухнуть, а все остальное более или менее безопасно.
Заниматься с ней любовью — для него опасная неожиданность… Сердце Мадж сжалось от обиды и боли.
— Это что, должно меня утешить? Думаешь, я поверю всему этому?
— Мадж, ты веришь только в то, во что хочешь верить. Если ты действительно думаешь, что я мог бы позволить тебе разгуливать по полу, который может провалиться под твоими ногами, то ты глупее, чем я думал.
О, какая же она идиотка, что связалась с ним! Даже сейчас ее сердце таяло, сейчас, когда он так надменно говорил с ней. Она практически выпросила у него любовь, а все, что он когда-либо делал, — так это унижал. Как ее угораздило попасть в такое положение?
— И что же дальше? — спросила Мадж серьезно.
Олджи пожал плечами.
— Если бы я был на твоем месте и не поверил этим словам, я бы уехал.
— Это что, намек? Ты хочешь, чтобы я уехала? — спросила она с укором.
— Нет, — сказал он и встал. — Ну, так ты идешь со мной или уходишь?
— С тобой, — еле слышно ответила она.
10
— Постройка прогнила в некоторых местах, доски проедены древоточцем, — стал объяснять Олджи, войдя в дом. — Его просто необходимо разобрать по частям, а потом снова собрать. Что до того, как будет выглядеть дом после перестройки, то я хотел бы сохранить его первоначальный вид, насколько это возможно. Кое-что придется обновить, но ненавязчиво, не меняя стиль. Смотри, в этой комнате доски в одном углу прогнили. Но это не значит, что твоя нога сможет проломить пол. Сюда разве что отвертку можно воткнуть. На потолке отстала штукатурка, но это тоже не такой уж большой кусок, и пока он еще не собирается упасть тебе на голову.
Экскурсия продолжалась. Притихшая Мадж, затаив дыхание, слушала объяснения Олджи. Хозяин отлично знал, что в доме не так, что требует замены, и прекрасно представлял, как сделать ремонт. Мадж поразилась, что он так хорошо понимал и чувствовал старые здания, так заботился о них, может быть, даже любил.
— Вот и все, — сказал он наконец, стряхнув руки от пыли.
— Молодец, — похвалила Мадж. — Ты точно знаешь, что делаешь. Я, кажется, действительно немножко поспешила с выводами.
— Немножко? Мадж, ты только этим и занимаешься.
— Но вспомни, что ты делал, когда я впервые увидела тебя, — рубил зрелое здоровое дерево.
— Клен. Я срубил их несколько штук — из них выйдет прекрасная мебель. Они вообще-то очень быстро растут.
— О! Понятно… Да, но тропинка. Почему теперь по ней нельзя ходить?
— Потому что там выросла редкая дикая орхидея. Я признаю, что совершил незаконное действие, закрыв общественный путь. Но мне надо было как-то защитить растение до тех пор, пока оно не даст семян и я не пересажу его.
Мадж опустила глаза и стала сосредоточенно разглядывать свои руки.
— Я… Откуда мне было знать? Ты ничего не сказал.
— Откуда я мог знать — вдруг ты коллекционируешь дикие растения?
— Я что, выгляжу как коллекционер? — Она с укором взглянула на него.
— А как они выглядят? Ты думаешь, они разгуливают с мешками, на которых написано: «Гербарий»? Не глупи, Мадж. В любом случае у меня совсем не было желания оправдываться перед тобой — у тебя предвзятое отношение ко мне.
— Ну и что ты хочешь сказать? Что ты самый большой в мире защитник природы?
— Делаю что могу.
— Что можешь! — воскликнула она презрительно. — Застраиваешь все вокруг своими уродливыми небоскребами.
— Что заставляет тебя так думать?
— Твоя строительная фирма!
— Моя фирма специализируется на строительстве индивидуальных домов. Еще мы реставрируем старинные здания. Можешь не верить, но мы считаемся специалистами в своем деле.
— Но я была у тебя в офисе, — продолжала она упрямо, — и видела макет.
— Это макет чикагского здания под офисы 1950 года. В свое время оно получило немало наград как классическое в своем роде сооружение. Жители Чикаго считают, что здание — часть истории застройки города, поэтому и наняли нас для его реставрации. Оно повреждено из-за использования плохого бетона.
Мадж закрыла глаза. Сейчас ей было не до красивых глаз возлюбленного.
— Может, ты и фирму Дэниела Гейбона не собирался прибрать к рукам и выкинуть людей на биржу труда?
Олджи тяжело вздохнул и задумался, прежде чем заговорить.
