Сандра Филд - Три дара любимому
— О, Джаред...
— Я не могу видеть, как ты плачешь, — повторил он сдавленно.
— Ты кому-нибудь еще рассказывал про кота? — прошептала Дейвон.
— Нет, конечно. Зачем?
— Спасибо, что сказал мне.
Он потер подбородок.
— Так что скажешь про овсянку, Дейвон?
— В таком случае, — дрожащим голосом сказала она, — я согласна.
С дрогнувшим сердцем Джаред увидел, что она улыбнулась. Нежно и осторожно он стер с ее щек последние слезинки.
— Я очень хорошо готовлю овсянку. Мой вклад в мировую кулинарию.
— Я люблю, когда много изюма.
Слова как будто помогают им, служат каким-то мостиком. Все в порядке. Но что заставило его рассказать ей о Беатрис? Беатрис давным-давно исчезла из его жизни. Ничем не схожа с Дейвон. Он взял ее на руки.
— А ты не легкая, — проворчал он, чтобы скрыть, как на него действуют запах ее духов, ее руки, обвившиеся вокруг его шеи, ее близость после стольких месяцев разлуки и воздержания.
— А ты не романтик, — поддразнила она его в ответ.
— Это оттого, что ты меня до полусмерти напугала, — ответил он, уже не шутя.
Дейвон подняла на него глаза:
— Ты не будешь против повторить это?
— Буду. — Он внес ее в дом и поставил на пол только в ванной. — Я принесу тебе сюда твой чемодан, — сказал Джаред, не глядя на нее, потому что знал: начни он сейчас целовать Дейвон, ему уже не остановиться.
— Спасибо, — пробормотала Дейвон, глядя Джареду в спину. Она не могла понять, что происходит. Но ощущала, как ее жажда немедленно сбежать отсюда исчезает. Джаред тоже умеет чувствовать. Но много лет скрывал эту способность из-за женщины по имени Беатрис. И если бы он не обнаружил ее, Дейвон, в саду плачущей у калитки, он и дальше продолжал бы молчать и никогда не рассказал бы о коте по имени Турнепс и об овсянке.
Джаред принес ее чемодан, поставил на пол и поспешно ретировался за дверь. Как будто он ее боится. Джаред? Возможно ли такое?
Хмурясь собственным мыслям, Дейвон подошла к зеркалу. Выглядела она, к собственному разочарованию, неважно. Душ. Как можно скорее в душ. Может быть, надеть ту очень соблазнительную ночную сорочку, которую она недавно купила? Если хватит смелости...
Пять минут спустя, с сильно бьющимся сердцем, Дейвон босиком прошла в кухню.
Джаред поднял голову и посмотрел на нее. Ложка, полная сухой овсянки и изюма, со звоном полетела на пол. В дверях стояла Дейвон, нагая, как в первый день творения, с широко раскрытыми глазами.
— Дейвон… — хрипло вырвалось у него.
— Мы можем съесть овсянку позже.
Ее голос напряженно звенел. Она не старается соблазнить меня, подумалось Джареду, это не поза. Наоборот. Она выглядит скорее как мученица.
Если он боялся ее, то и с ней было то же самое, внезапно понял Джаред. Понял он наконец и то, что должен сделать. Что он хотел сделать весь день. Он вплотную подошел к ней и прижал ее обнаженное тело к себе, приникая к ее губам со всей силой страсти.
К его огромному облегчению, она ответила на поцелуй.
Не отрываясь от ее губ, он пробормотал:
— Ты замерзла. Идем в спальню, Дейвон.
— Только потому, что я замерзла?
— Потому, что мое сердце давно замерзло и нуждается в твоем тепле.
Джаред сам замер в изумлении. Откуда взялись эти слова в его мозгу? Все это неправда, разумеется. Преувеличение, вздор. Все оттого, что она с такой невероятной храбростью пришла к нему на кухню, не прикрытая ни единым лоскутком ткани.
Улыбка Дейвон пронзала его сердце.
— Это гораздо убедительнее, — сказала она. — Я очень хочу пойти с тобой в спальню, Джаред... если ты сам того хочешь.
Кровь бешено побежала по его жилам от вспыхнувшего желания.
— Если... Ты шутишь?
— За все эти дни ты даже не дотронулся до меня!
— Ты беременна... Я боялся, что, если займусь с тобой любовью так же, как в Нью-Йорке, это повредит тебе, — сказал он, почти не кривя душой, целуя Дейвон в промежутках между словами.
— Только поэтому? — недоверчиво спросила она.
— А почему же еще я мог обращаться с тобой как с монашенкой?
— Потому что ты больше меня не хотел! Не забывай, ведь это я поймала тебя в ловушку и заставила на себе жениться!
— Дейвон, чтобы зачать ребенка, нужны двое. В первый раз, когда мы занимались любовью, я даже не подумал о предохранении... Значит, я так же виноват, как и ты. — Он сжал ее упругие ягодицы, прижимая ее к себе. — Я буду очень осторожен, обещаю.
Она содрогнулась от желания.
— Джаред, займись со мной любовью... сейчас, прошу тебя...
Сначала он был нежен и осторожен, сдерживая себя, как будто она была дорогой и хрупкой китайской статуэткой. Потом, не в силах противостоять искушению, потерял всякий контроль над собой. И когда его тело снова содрогнулось в приступе наслаждения, Дейвон крепче прижала его голову к груди. «Я люблю тебя», — с восторгом подумала она, ужасаясь самой себе. Неужели она действительно полюбила своего мужа, полюбила в их первую ночь медового месяца?
Ей смертельно хотелось произнести эти слова вслух, попробовать их на вкус. Может быть, тогда она поняла бы, правда это или нет. Но внутренний голос подсказал ей, что еще рано.
Его сердце гулко стучало в груди. Дейвон прошептала:
— Ты в порядке?
— Да... ты словно дикая кошка, Дейвон, — сказал он. И внезапно, против его воли, с его губ одно за другим полетели слова: — Та ночь в Нью-Йорке... да, поначалу я хотел тебя поставить на место, для этого все и затеял. Но когда мы оказались в постели, я обо всем забыл — остались только ты и я. Так было до самого утра, пока я не проснулся и не вспомнил о том, что планировал. — Он улыбнулся одними губами. — Тогда я и сказал тебе об этом. Как будто всю ночь у меня только одно и было на уме.
— О, — выдохнула Дейвон, нахмурившись.
Джаред хрипло добавил:
— Ты мне веришь?
— Да. Да, я верю тебе.
Он хотел спросить, простила ли она его. Но слова застряли у него в горле. Он провел ладонью по ее плечу, вздрагивая от неугасшего желания.
— Спасибо, что сказал мне об этом, — прошептала Дейвон.
Подняв взгляд, Джаред увидел, что ее глаза блестят от слез. Что-то в глубине его души, очень глубоко, перевернулось и сжалось... что-то, о существовании чего он и не подозревал. Чтобы не молчать, он ляпнул первое, что пришло на ум:
— Ты сейчас похожа на Турнепса, поймавшего мышь.
— Ты начисто лишен романтики, — почти спокойно засмеялась она.
— Как, миссис Холт, вы уже жалуетесь?
— Нет. Ничуточки, — широко улыбнулась она.
Джаред рассмеялся.
— У меня есть для тебя подарок.
— Еще один? — ехидно спросила она.
Продолжая смеяться, Джаред выбрался из кровати, не обращая внимания на то, что совершенно гол. Дейвон любовалась им, игрой великолепных мускулов его спины и плеч.
