Ирина Хохлова - Возвращение любви
— Да что мы, маленькие? — махнула рукой Ира. — Ты уверена, что это был он?
— Теперь уж не знаю. Но когда увидела… Какие-то вооруженные люди… Горят дома… Трое разговаривают между собой… Один оборачивается к камере… Я вижу лицо…
— Мало ли похожих, — сказала Ира. — Ну, подумай сама: как он мог там оказаться?
— Я и сама сейчас так думаю. Конечно, ты права. Я ведь знаю, что он погиб. И милицейский капитан сказал: утонул в болоте.
— Это легко проверить, — сказал Зотов.
— Как? — заинтересовалась Ира. — Говори, мой умничек.
— Это что у нас было? «Вести». Надо посмотреть вечером. Оперативные сюжеты обычно повторяются.
— Точно! — обрадовалась Ира.
— Он был крупным планом? — спросил Зотов.
— Да-да, глаза, нос, брови… Только вот бородка. Такая небольшая. Он никогда не носил бороды.
— Вот что мы сделаем, — взял в свои руки инициативу Зотов. — Тащи-ка сюда альбом. Восстановим в памяти его лицо до мелочей.
— Зачем альбом? — Елена положила на стол фотографию Валерия, стоявшую на тумбочке трюмо.
Все трое склонились над фотографией.
— Видишь? — показала Ира на родинку, что темнела на левой щеке. — Особая примета. Я запомнила. Там можно разглядеть родинку?
— Наверное, — предположила Елена.
Ей самой уже казалась глупой вся эта затея, но остановить друзей, особенно Иру, она не могла. Вспоминала человека с бородкой, и ей все меньше верилось, чтобы это мог быть Валерий. И старше он явно, и взгляд совершенно незнакомый.
Почему же так закричала она? Чего испугалась? Неужели где-то в глубине души до сих пор верит, что он не погиб? Да разве молчал бы столько времени? Ведь он любил ее. Неужели он мог так поступить; оставшись живым, исчезнуть из ее жизни?! Но как она закричала! Как еще жива боль…
На фотографии Валерий улыбался.
— Жаль, — сказал Зотов.
— Чего тебе жаль? — спросила Ира.
— Если бы тот человек улыбнулся.
— Вы знаете, — оживилась Елена. — Вот где она, причина! Его улыбка. Сперва я не заметила сходства. А когда камера наехала — он улыбнулся. И тут-то…
— Обратите внимание на зубы, — сказал Зотов. — Вот на эту характерную щербинку.
Елене стало неприятно, что фотографию Валерия изучают, как рентгеновский снимок.
— Ну, хватит, — сказала она и, взяв фотографию, поставила на место.
Зотов тут же все понял и завел разговор на совершенно постороннюю тему. Все трое словно сговорились: ни разу не упомянули имени Валерия, разве что тайком друг от друга поглядывали на часы.
С приближением семи вечера Елена все больше нервничала. Это чувствовалось по тому, как она рассеянно улыбалась, отвечала невпопад и делала какие-то ненужные движения: то салфеткой принималась вытирать невидимую пыль на столе, то брала апельсин, крутила в руках и клала на место…
— Так! — воскликнула Ира. — Все удобнее сели. Будем предельно внимательны.
Началась передача. Сперва какие-то официальные сообщения. Потом пошел сюжет из «горячей точки». Вооруженные люди… Горят дома… Плачут женщины… Дети непонимающе смотрят на взрослых… Возле БТР стоят трое военных. Один из них оборачивается. Что-то говорит, должно быть, оператору. Потом внимательно слушает. Видимо, тот ответил. И человек улыбается…
Это был Валерий. Сомнений не оставалось. И родинка на левой щеке, и щербинка на верхнем резце. Это был он, живой, здоровый, с автоматом в руке. И улыбался!
Не укладывалось в голове — как это могло быть!
Ира так и сказала:
— В голове не укладывается.
— Н-да, — произнес Зотов после долгого молчания. — Ситуация. — Он налил себе водки, сказал: — И тоста не придумаешь.
Выпил, поднялся. Постоял, тупо глядя в стол. Потянулся было снова к бутылке, но слабо махнул рукой и пошел одеваться.
— Ира! — заглянул в комнату уже в пальто. — Ты оставайся с Еленой. Константину Васильевичу я позвоню. Не беспокойся. Не оставляй ее одну.
Елена сидела в кресле, совершенно заторможенная. Ира спохватилась, побежала на кухню, принесла в стакане воды. Елена отпила самую малость и отстранила стакан.
— Как он смел?.. — посмотрела на Иру. — Как он смел столько мучить меня?
— Что тебе сказать? Тут и слов не найдешь. Ясно одно: это он. Ошибки быть не может…
Елена со стоном уронила голову на грудь.
Следующие несколько дней прошли в каком-то сумбуре: в голове была сумятица, как случается в квартире с вещами при переезде, — все разбросано, обо все спотыкаешься и ничего не найдешь.
Помог прийти в себя, чего Елена не ожидала, Дмитрий Зотов. Однажды встретил ее на остановке возле школы. Поздоровался, немного помялся и сказал:
— Случилось почти невероятное, но чего в жизни не бывает. Я тут прикинул и пришел к одной мысли. Если он оказался в одной из «горячих точек» в качестве… не знаю, как их там называют… то здесь не обошлось без участия его бывших товарищей.
— Верно, — кивнула Елена. — Сам он вряд ли сумел бы выйти на нужных людей.
— Вот видишь. Уже есть маленькая зацепочка. Ты знаешь кого-нибудь из них?
— Многих… Правда, давно ни с кем не виделась. Большинство разъехалось.
— Отыщи хоть одного. Если неудача — от него пойдешь дальше. Сколько веревочке ни виться… Так говорит наш великий народ? А народ никогда не ошибается. Точно! Русский мужик стукнется головой о стенку и тут же скажет: «Так и знал».
— Сегодня же займусь.
— Собственно, только это я и хотел тебе сказать.
— Спасибо.
— Вот моя визитка, — протянул Зотов. — В любую минуту к твоим услугам.
— Спасибо тебе, Дмитрий.
— Мне важно одно — чтоб ты разобралась. До свидания!
Она видела, как он сел в дожидавшуюся машину и уехал.
С помощью энергичной Иры Елене довольно быстро удалось найти нескольких товарищей Валерия. Помочь они ни в чем не могли, но сошлись в одном: все должен знать Мешков.
Елена написала Мешкову письмо, но ответа не было. Написала повторно и тогда получила гневное послание за подписью его жены: та решила, что имеет дело с бывшей любовницей мужа.
Неожиданное препятствие выбило Елену из колен, у нее опустились руки.
И опять выручил Зотов.
— Надо ехать, — сказал он.
— Может, еще написать все-таки, объясниться?
— Зачем? Всего в письме не предусмотришь. А с глазу на глаз…
— Ты прав.
— В чем же дело? Почему такое унылое лицо?
— Да ничего, так…
— Елена, не скрытничай. Я догадываюсь: у тебя нет денег, — твердо сказал Зотов. — Я тебе одолжу. И никаких разговоров.
Ира, узнав о поступке Зотова, долго охлопывала свои пышные бедра:
— Какой человек! Какой человек!
