Сандра Мэй - Сказки на ночь
Марк Боумен тихо вздохнул и заснул прямо на полу, возле своего маленького ангела по имени Джилл.
Утром Джилл едва не завизжала от восторга, потому что первое, что она увидела, открыв глаза, был поднос с завтраком. Омлет с ветчиной, стакан апельсинового сока, горячий кофе и булочки. Автор завтрака сидел в кресле под елкой и серьезно смотрел на Джилл.
– Ты… вернулся?
– Да. Я вел себя, как идиот, прости.
– Я вела себя не лучше. Прости и ты.
Она принялась за завтрак, немного смущаясь внимательного взгляда Марка и втайне мечтая, что вот сейчас, между омлетом и булочками, он падет на колени, признается ей в своей бессмертной любви к ней, и они поцелуются так, как это обычно делали герои старых мелодрам – на фоне сияющего солнцем окна.
Разумеется, ничего этого Марк не сделал. Он забрал у нее поднос, вымыл посуду и строго-настрого запретил ей выходить из дома, а потом ушел на работу. Джилл немного повалялась на диване, перебирая в памяти его слова о том, что надо беречь ногу – это было не слишком романтично, зато выражало заботу и тревогу за ее здоровье.
Потом она встала и занялась телефонными переговорами. Сегодня все получалось лучше, чем вчера и позавчера, Джилл даже вошла во вкус.
Следующие несколько дней, предшествовавшие сочельнику, были наполнены счастьем – и горьковатым привкусом тоски. И Марка, и Джилл тяготило нечто, чему они боялись дать имя. Грядущее и неминуемое расставание. Призрак его витал над комнатой, пахнущей хвоей, заглядывал в окно, когда они лежали в объятиях друг друга, усмехался с пустой вешалки, на которую Марк вешал свою куртку по вечерам…
В один из дней Марк завел разговор о статье.
– Джилл… скоро выйдет статья о свиданиях вслепую.
– Очень хорошо. И я прославлюсь на весь Чикаго.
– Да. Наверное.
– Правда, об этом будем знать только мы с тобой да еще Лора с Джимми. Все равно здорово.
Марк упорно не смотрел ей в глаза.
– Джилл, ты разве не хочешь прочитать гранки?
– Зачем? Нет, я хочу настоящую статью, в журнале.
– Но… так обычно делают, чтобы проверить, не переврали ли их слова.
– Я тебе доверяю.
– Ты очень наивна.
Джилл насторожилась:
– Что еще за туманные намеки? Ты что, изобразил меня сварливой старой девой с заниженной самооценкой и комплексом подавленной нимфомании?
– Нет.
– Ну и слава богу. А я сегодня укомплектовала весь штат…
– Джилл, дело в том, что я… я не все тебе рассказал. Статью отредактировали.
Джилл нахмурилась.
– Марк, ты говоришь это таким тоном, словно меня ждет публичный позор и всеобщее осуждение.
– Я… я снял свою подпись.
– Что?!
– Статью дописывал другой человек. Энди Хоган, наш сотрудник.
– Он… знает про меня? Про всю эту историю?
– Нет. Но редактор знает. Она нормальная тетка, но она настояла на том, чтобы анонимный персонаж был более узнаваем.
Джилл нахмурилась совсем уж грозно.
– Ты хочешь сказать, что в сочельник вся моя семья с интересом прочитает о том, как я ищу женихов в Интернете, потому что отчаялась найти их в реальной жизни?
– Твое имя указано не будет. Но те, кто тебя знает, могут догадаться.
Он с трепетом ждал ее реакции, а она оказалась совершенно неожиданной. Джилл расхохоталась.
– Ну и фиг с ними! Я же знала, на что иду, разве не так? Акулы пера, они все такие. Дашь им палец, оттяпают всю руку. Давай поедем в ресторан?
– Тебе еще рано выходить.
– Тогда закажем еду на дом. Мне надоел цыпленок по-тайски и пицца наполитана.
– Хорошо. Сиди, я закажу сам.
Он легко коснулся губами ее щеки и отправился к телефону, внутренне радуясь тому, что сумел ей признаться про статью, и одновременно ругая себя за то, что снова не решился поговорить о куда более серьезных вещах. Он был слишком занят своими мыслями и потому не заметил, что по губам Джилл пробежала грустная улыбка, и девушка прижала кончики пальцев к тому месту, куда Марк только что ее целовал…
Джилл прощалась с каждой минутой, проведенной с Марком под одной крышей. Это убивало – но иначе она не могла.
Она очень его любила.
Накануне сочельника случилось и вовсе немыслимое. К Джилл в гости приехала Сара Спенсер, она же Боумен.
Разумеется, предугадать подобный визит было абсолютно невозможно, и потому Джилл с чистой совестью открыла рот и вытаращила глаза, когда за дверью обнаружилась Сара, кутающаяся в норку и нервно постукивающая каблучком об крыльцо. При виде Джилл Сара скривилась, что, видимо, означало сердечную улыбку.
– Привет, Джиллиан. Я тут ехала мимо…
– Проходи, на улице холодно. Признаться, не ожидала тебя увидеть.
Сара сбросила шубку на стул и прошла в гостиную, настороженно озираясь по сторонам. Ее неестественная худоба особенно бросалась в глаза на фоне рождественской елки. Сара и Рождество – абсолютно несовместимы.
Джилл подскакала к стулу и опустилась на него.
– Присаживайся. Если хочешь чего-нибудь выпить, тебе придется взять самой. У меня растянуты связки.
– О, как жаль. Надеюсь, уже не так больно?
– Да, мне лучше. У меня хорошая сиделка.
При этих словах личико Сары заострилось еще больше.
– Сиделку зовут Марк Боумен, надо полагать?
Джилл спокойно скрестила руки на пополневшей за последнее время груди.
– В ответ предположу, что ты не просто так заехала повидать меня? Ты разыскиваешь Марка.
Сара нервно рассмеялась.
– Вовсе не разыскиваю. Конечно, я немного разволновалась, когда он перестал подходить к телефону. Потом его кошмарная уборщица – Чимни, кажется – сообщила, что он уже несколько дней не ночует дома. Учитывая слухи о том, что у вас с ним роман, я предположила, что он переехал к тебе, но меня это АБСОЛЮТНО не волнует. Напротив, я рада, что у Марка появилась личная жизнь. Образно говоря, теперь у меня совесть чиста.
– Это из-за его друга?
– Сэм. Да. Как ни странно, я вдруг поняла, что этот лысый коротышка именно тот мужчина, который способен сделать меня счастливой.
– Он симпатичный, это верно.
– И у него есть сердце – в отличие от моего бывшего муженька… Ой, прости, я допускаю бестактность.
– Ничего страшного. Полагаю, у вас обоих есть взаимные обиды, которые еще не изжили себя.
– Отличная фраза, надо запомнить. Если честно, то нет. После развода я испытала такое облегчение…
– Но от алиментов не отказалась?
– На этом настоял папа. Он считает, что Марк меня обидел и должен за это заплатить. Я не собираюсь спорить, к тому же полторы тысячи – это такая ерунда…
