Дана Хадсон - Когда догорает закат
Зашедший следом за ней в спальню Ник молча уставился на обнаженную жену. Мгновенно напрягшееся тело требовало своего, но он сознавал, что Джоанна слишком устала, чтобы воспринимать его ласки. Сделав над собой усилие, повернулся и вышел, надеясь обрести подобие покоя в другой комнате. Но вид приглашающе раскинувшегося на кровати соблазнительного женского тела не исчезая стоял перед глазами. Ник принял душ, надеясь расслабиться, но теплая, почти горячая, вода облегчения ему не принесла.
Вернувшись в спальню, он тоже скинул с себя всю одежду и улегся рядом с Джоанной, испытывая адские муки. Мягко подтянув ее к себе, положил ладонь на узкую талию и замер, не позволяя себе ничего большего. Ник был уверен, что уснуть ему не удастся, но многодневное напряжение пересилило и он задремал, в полусне ловя каждый вздох Джоанны.
Вчерашний день его изрядно вымотал. Ник каждое мгновение с ужасом ждал, что она вспомнит то, что было на самом деле, и безжалостно оставит его у алтаря в одиночестве. Он даже обнять невесту не решался, боясь, что его объятия напомнят ей то, что он пытается скрыть. И тогда прощай все его надежды.
К его истовому облегчению, все прошло нормально, если не считать явно недовольных родителей и семейства графа Чеффорда, которое даже не явилось на бракосочетание. Но, с другой стороны, видеть красные глаза удрученной кузины было бы весьма неприятно, и он даже порадовался их деликатности. Во всяком случае, отсутствие Чеффордов он предпочел трактовать именно так.
И вот они с Джоанной наконец-то здесь, в тихом благословенном месте. Он долго думал, куда бы ему привезти свою молодую жену, пока не вспомнил о Сейшелах. Что ему нравилось на этом небольшом коралловом острове — здесь отсутствовало регулярное сообщение с остальными островами и добраться до них можно было, лишь вызвав катер из Виктории. А это его очень устраивало: даже если Джоанна и вспомнит то, что ему хотелось навсегда забыть, то у него будет время, чтобы убедить ее в своей любви и простить его глупость.
Джоанна слегка шевельнулась, и Ник мгновенно открыл глаза, чувствуя напряжение во всех членах. Потянувшись в сонной истоме, она невзначай задела его, медленно повернула голову и замерла, в потрясении увидев рядом с собой его голый торс.
— Зачем ты здесь? — Голос не слушался и срывался, глаза в изумлении округлились, а руки беспомощно шарили по кровати, ища, чем бы прикрыться.
— А ты как думаешь, любовь моя? — Это прозвучало излишне саркастически, и Ник сам поморщился от грубости собственного ответа.
Вместо извинения подвинулся поближе и осторожно поправил упавший ей на глаза локон. Не двигаясь, она смотрела на него расширенными глазами, с неприятным стеснением в груди ожидая продолжения.
Он успокаивающе попросил:
— Расслабься, пожалуйста. Я же не собираюсь делать ничего такого, чего бы мы уже не делали. Так что все хорошо…
Джоанна хотела возразить, что ничего подобного она не помнит, но замерла на полуслове. Эти слова она говорила ему столько раз, что набила ими оскомину. Приняв ее молчание за согласие, он подвинулся поближе и мягко приник к ее губам. У них был вкус ананаса, и он, задрожав, понял, что быть нежным и внимательным любовником, как собирался, не сможет. Да и кто бы смог удержаться на его месте?
Поцелуй стал настойчивее, и она покорно раскрыла губы, пуская его внутрь. Он тут же застонал и скользким движением оказался сверху ее тела. Раздвинув коленом ее бедра, стараясь не поддаваться уносящей разум страсти, медленно вошел в нее и задохнулся от восхитительного ощущения чувственного наслаждения.
Мелькнувшая мысль «что же будет с ним потом, если уже кружится голова?» на мгновение отвлекла его, но Джоанна пошевелилась под ним, устраиваясь поудобнее, и он, сжав зубы и старательно контролируя дыхание, чтобы не взорваться сию же минуту, несколько раз дернулся и упал, не понимая, жив он или уже умер.
Чуть пошевелившись, она испуганно спросила:
— Ты опять не предохранялся?
Приподнявшись на локтях, он с трудом сфокусировал взгляд на ее лице. Оно чуть разрумянилось, но брови хмурились и в глазах металось сомнение. Ник с короткой усмешкой согласился:
— Не предохранялся, ты права… Зачем? Разве ты не хочешь ребенка?..
Опять он все решил за нее, даже не спросив. Джоанна порозовела от внезапно нахлынувшего возмущения. Но ссориться не хотелось. В конце концов, это их первая брачная ночь, хотя она представляла ее себе несколько иной. Более утонченной, что ли, более страстной и нежной. Возмущение она подавить смогла, но вот обиду — нет.
Ник внимательно следил за сменой чувств на ее выразительном лице. По-детски потершись лбом о ее носик, он повинился:
— Прости. Я все никак не могу поверить, что ты наконец в моей постели. Как давний ускользающий сон, которому сбыться, кажется, не суждено было никогда…
Эта речь сильно удивила Джоанну. Он ведь сам избегал ее все предсвадебное время. Она-то ему никаких условий не ставила…
Будто отвечая на ее немой вопрос, он снова нашел ее губы. На сей раз он не спешил и старался все делать по правилам. Но Джоанна, позволяя ему делать с собой все, что он считал нужным, не отзывалась ни на одну, даже самую интимную, ласку. Как будто что-то мешало ей отдаться ему полностью. Он подозревал, что это те самые утраченные ею два дня. Пусть она их и не помнила, но где-то глубоко в подсознании сидела та самая острая обида, что заставила ее мчаться посреди ночи неизвестно куда.
Ник напомнил себе, что не должен спешить, что нужно время, чтобы она полюбила его и научилась доверять, но проблема была в том, что он не знал, сколько же у него этого самого времени. А вдруг его вовсе нет? Если, вспомнив незаслуженные оскорбления, что он вывалил на ее неповинную голову в ту ночь, Джоанна вышвырнет его из своей жизни навсегда?..
Эта страшная мысль заставила его болезненно нахмуриться, и Джоанне вдруг захотелось разгладить морщинки на его лбу. Она уже подняла руку, чтобы это сделать, но что-то ее остановило, и рука безвольно упала в подушки, заставив Джоанну с недоумением удивиться самой себе. Что же это с ней такое? Почему она не может коснуться собственного мужа? Будто ей кто-то это запрещает…
Следивший за ней из-под прикрытых век Ник, не давая ей осмыслить чреватые для него неприятностями ощущения, быстро предложил:
— Пойдем купаться? Поверь, это гораздо приятнее, чем стоять под душем.
И, не дожидаясь ответа, поднял ее на руки и вынес из бунгало, не дав одеться.
От жары кожа Джоанны моментально покрылась потом. Было трудно дышать, и она подумала, что лучше бы ей было оставаться дома, в Англии. И почему для медового месяца Ник выбрал именно этот отдаленный, даже пустынный, остров? Конечно, хочется, чтобы в такое время никто им, молодоженам, не мешал, — но не до такой же степени?
