Майя Блейк - Жар ледяной страсти
И только потом она потянулась за телефоном, чтобы прочитать ждавшее ее сообщение.
«Деньги получены. Если ты хочешь узнать, что случилось с твоей матерью, приезжай. Одна».
Хавьер убеждал себя, что темные круги под глазами Карлы – результат усталости. Она улыбалась, когда он входил в комнату, принимала самое активное участие в разговоре и забывалась в его жарких объятиях каждый раз, когда их охватывала страсть.
Но что-то было не так. Ее смех звучал не так беззаботно, а на лице то и дело мелькала паника, когда она думала, что на нее никто не смотрит. А еще она снова стала собирать волосы в этот дурацкий пучок. Хавьеру казалось, что Карла делает это неосознанно, потому что она с удивлением смотрела на него, стоило ему распустить их обратно.
Хавьер стиснул зубы и швырнул ручку на стол.
После последнего рентгеновского снимка доктор Карлы дал согласие снять гипс и заменить его тугой повязкой. Ей также разрешили приступить к работе, соблюдая определенные правила осторожности, и она целиком погрузилась в съемки для рекламы текилы. Пробные снимки, разложенные на столе, уже были идеальными. Хавьер повернулся к столу и снова принялся просматривать фотографии.
У него перехватило дыхание. Карла была просто потрясающей. Бледно-золотистое трико для фигурного катания и такого же цвета лосины создавали иллюзию обнаженного тела, за исключением таких же позолоченных коньков на ногах. Изумительные зеленые глаза, в которых таилась страсть, смотрели прямо в камеру… прямо на него… ноги Карлы были раздвинуты достаточно широко, чтобы служить обрамлением для бутылки текилы, горлышко которой сжимали ее хрупкие пальчики.
Результат превзошел все его ожидания. Карла была соблазнительной и вызывающе привлекательной, чтобы гарантировать невероятный успех его нового детища. Творческий директор сказала, что она счастлива работать с Карлой, и повезла ее на видеосъемку на ледовый каток. Через сорок восемь часов съемки закончатся, и Хавьер с Карлой вернутся в Нью-Йорк.
Хавьер потянулся к телефону.
Карла ответила после второго гудка, и ее голос звучал так же восторженно, как обычно, когда она встречала его с работы. Каждый раз Хавьер надеялся, что ее глаза будут светиться как прежде, но они все больше тускнели.
– Привет, Хавьер.
– У меня тут твои фотографии на столе, – начал он, не желая спрашивать, что случилось, и получать в ответ неискренне «ничего».
– И? – с чуть заметной тревогой спросила она.
– Неплохая работа.
– Неплохая? – захохотала Карла, и Хавьер облегченно вздохнул. – Значит, твоя помощница преувеличила, сказав, что ты просто в восторге?
– Ладно – снимки великолепны. А как прошли съемки на катке?
– Судить тебе. Я терпеть не могу смотреть свои выступления на видео. К тому же я не каталась по-настоящему, а просто позировала и имитировала какие-то движения.
Хавьер не стал говорить, что копия видео уже лежит у него на столе. Он не понимал почему, но пока не мог заставить себя просмотреть его.
– Ты скоро получишь мой вердикт.
– Ты едешь домой?
– Нет. Сегодня меня не будет.
– Почему? Что-то случилось?
– Мой отец вышел на связь. Думаю, скоро все разрешится. Сегодня вечером я вылетаю в Испанию.
Карла молчала какое-то время, и в трубке раздавалось ее тихое дыхание. Хавьеру хотелось потребовать, чтобы она рассказала ему каждую свою мысль, каждое желание. Но он не сказал ни слова.
– И на сколько ты уезжаешь? – наконец спросила она.
– Самое большее на два дня.
– Надеюсь, поездка окажется успешной, – прошептала Карла.
Вдруг Хавьер понял, что с него хватит. Ему надоели недомолвки. И его злило расстояние, пролегавшее между ними.
– Лети со мной, – предложил он и услышал, как Карла тихо ахнула в трубку.
– Я не могу, – возразила она. – Я не хочу сорвать график съемок.
– Мне все равно.
– А мне нет. И тебе тоже следует подумать о работе.
– Ты отчитываешь меня? – заворчал Хавьер.
– Даже не мечтала, – парировала Карла.
– Ты все еще на катке?
– Да, – в смятении ответила она. – Я зашнуровала ботинки и готова к съемке.
– Дорогая?
– Да?
– Ты самая лучшая. У тебя все получится.
– Спасибо. – Ее голос дрожал. – Я… Я так нуждалась в поддержке.
Рядом с Карлой послышались какие-то голоса.
– Хавьер, мне нужно идти.
Хавьер почувствовал, как сдавило грудь.
– Я позвоню вечером. Скажи, что будешь скучать, – добавил он после паузы.
– Да, я буду скучать, – тихо прошептала Карла.
Связь прервалась слишком быстро. Хавьеру хотелось тут же перезвонить Карле, чтобы снова услышать ее голос. Но сначала нужно было решить вопрос с отцом и предать земле прах матери.
Пролетая высоко в небе над Атлантическим океаном, Хавьер наконец решился просмотреть видеоролик с Карлой.
Ее коротенькое золотистое платьице доходило до середины бедра. Волосы Карлы были распущены – так, как любил Хавьер. Среди других девушек, приглашенных для съемок в этой рекламе, Карла была самой яркой. Она покачивалась в такт сальсы, а потом, повернувшись, смотрела прямо в камеру и произносила слоган текилы.
– La Pasion. Вкуси совершенство. Живи совершенством.
Хавьер выключил видео и закрыл ноутбук. Наконец до него дошло.
На протяжении трех долгих лет Карла владела его мыслями и сама того не зная влияла на его кратковременные отношения с другими женщинами. Да, Карла нанесла сокрушительный удар по его мужскому самолюбию, но и задела в нем что-то более глубокое, более важное. Только он ничего не понял.
Хавьер потянулся к телефону, но замер на полпути. Он не мог говорить с Карлой о таких вещах по телефону. Ему нужно быть там, перед ней, видеть ее глаза.
Хавьер сделал глубокий вдох. Несколько дней, самое большее – неделя. И тогда это безумие закончится.
Десять дней спустя Хавьер приземлился на лужайке перед своим домом в Майами.
Он распахнул дверь и удивленно посмотрел на спешащую к нему домоправительницу.
– Где она? – спросил он, пересекая комнату.
Карла не ответила, когда он звонил ей по дороге в аэропорт, и позже, когда подлетал к дому.
– Синьор? – вопросительно посмотрела на него Констанца.
– Карла – она наверху?
– Нет, синьор. Синьорина уехала.
– Что значит – уехала?
Его сковал ледяной холод, и Хавьер пришел в ярость, поймав жалостливый взгляд Констанцы.
– Синьор, она уехала четыре дня назад.
– Она уехала больше половины недели назад, и?
Хавьер не дал слугам никаких объяснений насчет Карлы. Для них она была просто женщиной, которая днем на него работала, а ночью грела его постель. Они относились к ней с уважением, потому что она была с ним, но в остальном Карла могла быть в их глазах дорогой картиной, висящей на стене, которой любовались, но не больше.
