Карла Неггерс - Заветное желание
— Ты тоже это чувствуешь, правда?
— Да, но не могу понять, в чем дело. Это похоже… не знаю. Как будто мы с тобой близко знакомы…
— Всю жизнь? Лиззи засмеялась:
— Да, наверное.
— Я тоже не могу ничего понять, — произнес Майкл, снимая рубашку. Его крепкая грудь была покрыта темными волосами.
Лиззи задержала на ней взгляд, быстро выскользнула из юбки и, освободив лиф, оставила все на полу.
Теперь уже Майкл восторженно смотрел на нее.
— Ты прекрасна.
У нее была полная, округлая грудь и розовые соски. Майкл кивнул на них, как бы указывая на возбужденное состояние.
— Это от прохладного воздуха, — смутилась она.
— Вот мы сейчас и проверим. Желание растеклось по всему ее телу, углубляясь и проникая все ниже и ниже.
Она раскрыла объятия, и он пришел к ней, покрывая поцелуями все ее тело. Потом были жара, и белый свет, и краски, многоцветие красок. И проникновения. Пронзая и проникая вглубь нее, он знал, что способен доставить наслаждение. Не думая ни о чем, она прислушивалась к своим ощущениям, полностью захваченная ими.
Она готова была кричать, а он двигался и двигался, то погружаясь, то снова выныривая, и она подбрасывала свое тело навстречу ему. Часто дыша, он встречал ее толчок своим погружением и резким ударом, пока она, наконец, закричала от наслаждения. Никогда не испытывали они чего-либо подобного: подбросов и падений, криков и стонов радостного наслаждения и затемнений… калейдоскопа огня, света и цветов, красок и оттенков, кружений, пока все не кончилось, не исчезло.
…Медленно возвращалось ощущение реальности. Измотанная и выжатая, Лиззи посмотрела на Майкла и улыбнулась:
— Привет…
Он нежно улыбнулся в ответ:
— Привет…
Через мгновение он уже предложил ей свой халат, и она закуталась в него. От халата исходил запах Майкла, и она хотела, чтобы этот запах сопровождал ее всю жизнь. Он надел другой халат, и они отправились на кухню, где в холодильнике было полно еды.
— У меня такое чувство, что все это было запланировано заранее, — хитро сощурясь, сказала она.
— Потому что ты всегда смотришь в будущее, да и я оптимист…
Там были кусочки дыни, упакованные в пленку, фруктовый суп, овощной салат, вино и на десерт восхитительный морковный пирог.
— Останешься на ночь? — спросил Майкл.
— Не знаю. Челси будет волноваться.
— Ну, так позвони ей. Она взрослая девочка и все поймет.
— Да, но…
— Ты так боишься ее реакции на то, что переспала с надменным и нахальным мальчиком из твоего родного города?
Лиззи засмеялась:
— Нет, конечно.
— Тогда звони.
Лиззи позвонила прямо из кухни, но Челси дома не оказалось, поэтому Лиззи оставила сообщение на автоответчике:
— Челс, меня не жди. Седовласый Вольф сбил меня с пути истинного.
Она положила трубку, а Майкл, склонившись над бокалом, коварно посматривал на нее.
— Так это Вольфа ты хотела заполучить?
…И она получила его после обеда и еще дважды в течение ночи.
10
Утром, сидя под холодным светом настольной лампы, Вольф размышлял, не допустил ли он серьезную ошибку. Она заключалась не в том, что он провел ночь с Лиззи: он до сих пор ощущал на своем теле незабываемую прелесть ее прикосновений. Энергичность и вялость странным образом сочетались в нем, но сильнее всего была волшебная и непреодолимая сила любви. Он влюбился. Сомнений не оставалось. Здесь были и чувственное стремление, и физическая привлекательность, и экзальтация — но над всем этим властвовала и возвышалась простая и чистая любовь.
Вольф никогда раньше не влюблялся, и уж тем более так сильно, по-настоящему. Обычно он с самого начала представлял, чем закончится та или иная мимолетная интрижка. Все было скучным и быстро приедалось, а стараться что-либо делать становилось лень. Все так же быстро приходило к естественному концу, как и начиналось. Никто обычно не хотел решать проблемы, и партнеры вскоре разбегались. Так было проще и менее болезненно.
Но с Лиззи было все иначе. Вольф не мог убежать и не мог расстаться с любовью. В этом и заключалась его ошибка. К Лиззи он привязался сразу и накрепко.
И это делало его ошибку более пугающей. В широком смысле и обман-то был мизерным: он просто с самого начала притворился, что ничего не знает. Намерения его были не совсем чистыми, но он, и вообразить не мог, к каким последствиям они приведут. Вольфу приходилось действовать осторожно, но теперь, когда он понял, что влюбился, он не мог не признать свою ошибку.
А признавать ошибки он не любил. И еще менее любил их допускать. Он всегда гордился своими суждениями и прозорливостью. Но это касалось бизнеса. А здесь была совершенно иная сфера — сфера человеческих отношений. Здесь присутствовали романтика, любовь, эмоции, и Вольф мог положиться только на свои очень сильные и настоящие чувства к прекрасной и обворожительной женщине из Канзаса. Суждения и прозорливость здесь в счет не шли.
В дверь постучали.
— Вольф? — спросила Мэг, заглянув к нему. — Я хотела бы с вами поговорить.
Он указал на стул:
— Присаживайся.
— Я все знаю о Лиззи.
— У твоего мужа язык без костей.
— Челси мне тоже рассказала. Вчера вечером. Мы приглашали ее на ужин, и она поведала эту эксцентричную историю. Все могло бы быть очень смешно, если бы… — Она замялась. — Если ты не убьешь меня на месте… Я надеюсь, ты не сделаешь этого.
— Не ходи вокруг да около. Валяй начистоту.
— Челси каким-то образом узнала, что ты с самого начала вычислил их. По-моему, они обо всем догадались.
Вольф уставился на нее:
— Ну и языки у вас!
— Я знаю. Прости меня.
— Забудем. А что сказала Челси?
— Она назвала тебя трусом. Вольф улыбнулся:
— Могла выразиться и похуже.
— Майкл… я знаю, что Лиззи тебе не безразлична, и буду держать рот на замке, но Челси обязательно ей скажет.
— Конечно, она обязательно все расскажет Лиззи. Еще бы, они обменивались тайнами с детских лет.
— Если хочешь, я могу поговорить с ней. Вольф покачал головой:
— Нет, Окс, на этот раз всю грязную работу я возьму на себя.
Лиззи догадывалась, что Челси что-то от нее скрывает, и никак не могла взять в толк, что именно.
— Челс, — говорила она, ходя по квартире следом за подругой, — ты должна сказать мне.
— Сказать тебе что?
— Что этого не было.
Челси задумчиво остановилась в проеме двери, ведущей в ее комнату, выкрашенную в голубой цвет.
— Как тебе нравится мое творчество?
— Челси!
— Не кричи.
