Дебора Тернер - Днем и ночью
— Потому, — ответил он сквозь зубы, — что я не желаю подменять собой другого мужчину. И я не потерплю, чтобы женщина, находясь в постели со мной, представляла на моем месте другого.
11
— Неправда. Это не так, — проговорила она хрипло.
— Но ты ведь любишь его. Ты произносила во сне его имя. Неудивительно, что ты не захотела надеть его подвеску для того, чтобы заняться любовью со мной.
Морин устало закрыла глаза.
— Я не знаю, что сказала тебе Келли. Но до отъезда из Рингсенда я и правда была уверена, что люблю Дона. И Келли это знала. В Рингсенде это ни для кого не было тайной. Но теперь я поняла, что это не так. Келли говорила мне, что это просто детская влюбленность, но я ей не поверила. Я поняла это только здесь.
— После того, как провела несколько приятных ночей со мной? — спросил Алан с презрительной усмешкой.
Морин молчала. Она чувствовала себя слишком оскорбленной и униженной, чтобы признаться Алану в любви. Да и поверит ли он ей?
— Когда мы занимались любовью, я никогда не представляла никого, кроме тебя, — выдавила она наконец. — Но я не могу доказать это. А ты мне не веришь.
Алан, ни слова не говоря, смотрел на нее. Это было невыносимо. У Морин вдруг закружилась голова, и тошнота подступила к горлу.
— Уходи, пожалуйста, — попросила она, отворачиваясь.
— Только после того, как преподнесу тебе подарок, — ответил он сухо, протягивая ей коробочку, которую достал из кармана в самом начале их разговора.
— Мне не нужно никаких подарков.
— Это твое, — ответил Алан жестко. — Я не хочу, чтобы ты уехала отсюда с пустыми руками и с таким чувством, что потратила время впустую.
Морин стояла, точно окаменев. Если она попытается сказать хоть слово, ее стошнит. Еще никогда в жизни ей не было так плохо, в самом прямом смысле этого слова. Не только морально, но и физически.
Он сам развернул подарочную упаковку и, раскрыв коробочку, вынул оттуда золотую цепочку, на которой висел кулон, сверкающий всеми цветами радуги.
— Ты жаловалась, что у тебя нет украшений? Теперь у тебя есть сапфиры и бриллианты. Считай это платой за оказанные услуги.
Но она уже не могла ему ответить. Бросив на Алана отчаянный взгляд, Морин кинулась в ванную и склонилась над раковиной. Ее выворачивало наизнанку, она сама не понимала, что с ней происходит. Когда через несколько мгновений в ванной появился Алан, она даже не попыталась обернуться; ей в этот момент было все равно.
Спазм прошел. Морин, бледная и дрожащая, стояла, тяжело опираясь на раковину. Она не сопротивлялась, когда Алан неожиданно нежно взял ее за плечи и помог дойти до кровати.
— Полежи немного, — сказал он. — Я сейчас дам тебе попить.
— Я ничего не хочу, — прошептала Морин непослушными губами.
Но Алан все же налил в стакан воды из кувшина и заставил ее сделать несколько глотков, после чего наконец вышел. Куда он девал кулон, Морин не знала, да и не хотела знать. Она провалилась в тяжелый сон и проснулась только оттого, что ее снова тошнило.
Морин кинулась в ванную. Наверное, какой-нибудь местный грипп, успела подумать она, снова склоняясь над раковиной. И в этом есть свое преимущество. В таком состоянии у нее просто не остается времени на то, чтобы оплакивать свою разбитую любовь.
Она, пошатываясь, вышла из ванной и вздрогнула — посреди комнаты стоял Алан. Вид у него был все такой же мрачный. Ни слова не говоря, Морин снова легла и натянула на плечи одеяло.
— Ты ничего не хочешь сказать мне? — сухо спросил он.
— О чем? — Морин с трудом повернула голову на подушке в его сторону.
— Мария сказала, что ты по-прежнему много спишь.
Морин настороженно вскинула глаза на Алана.
— Она что, следила за мной?
— Она беспокоится за тебя.
Алан говорил очень спокойно, но что-то в его настойчивом взгляде встревожило Морин.
— Наверное, я заболевала, — ответила она неуверенно. — А сейчас болезнь наконец проявилась. Наверное, это грипп. Скоро пройдет.
— Ты не пьешь ни кофе, ни вино.
— Ну и что? — раздраженно поинтересовалась она. — Я не любительница спиртных напитков.
— А кофе?
— Не хотелось. Пахнет как-то не так. Но зачем тебе это? Какое это имеет значение?
В его взгляде был гнев и еще что-то. Она не могла понять, что именно.
— Дело в том, что так обычно ведут себя беременные женщины.
Морин потрясенно уставилась на Алана.
— Что?!
— Сонливость и отвращение к кофе — одни из самых распространенных симптомов. — Алан был внешне спокоен, но взгляд его не предвещал ничего хорошего. — Ты предохранялась тогда, в самый первый раз?
— Нет, — пролепетала Морин, бледнея. — Но ты ведь…
— Это не всегда помогает, — ответил он без всякой интонации. — Я думал, у тебя хватит ума принять все меры предосторожности.
Ума? О каком уме он говорит? До размышлений ли ей было в ту ночь? Она действовала под влиянием чувства.
— Но это только одни предположения, — пробормотала Морин. — Я ничего не чувствую.
— На таком сроке ты и не можешь ничего чувствовать. — В голосе Алана звучало презрение. — Если, конечно, это от меня.
Морин сжалась, как от удара. Но гордость заставила ее тут же выпрямиться.
— Если я действительно беременна, в чем пока сильно сомневаюсь, — ответила она холодно, — то, можешь мне поверить, это твой ребенок.
Его лицо окаменело.
— Пора внести некоторую ясность в этот вопрос. Сейчас ты отдохнешь, а я слетаю в Буэнос-Айрес за тестом на беременность. У меня в аптечке ничего подобного, к сожалению, нет.
Морин вспыхнула от стыда и ярости.
— Я прекрасно могу сделать это сама без твоей помощи.
— Ты сейчас и до ванной с трудом добираешься, — ответил он сухо. — Тебе лучше лежать и не вставать без надобности.
Алан был абсолютно прав. Едва Морин попыталась приподняться, как у нее безумно закружилась голова, так что пришлось снова лечь.
— Что с тобой? — спросил он испуганно.
— Ничего, — ответила она сквозь зубы. — Пожалуйста, выйди и оставь меня в покое.
— Я попрошу Марию принести тебе чаю с тостами.
— Спасибо, я ничего не хочу.
Алан, не отвечая, вышел, и через несколько минут в комнату все-таки зашла Мария с небольшим подносом, на котором стояли кружка с чаем и блюдце с парой тостов.
— Поешьте немного, — попросила она ласково. — Вам станет легче. Я зайду за подносом попозже.
К этому моменту Морин уже казалось, что все ее внутренности вывернулись наизнанку, но она все же попила немного и съела кусочек тоста. После чего ей и вправду полегчало. Она даже оделась, намереваясь спуститься вниз и выйти из дому, но в последний момент передумала. Тошнота временно отступила, но не ушла совсем.
