Эмма Диксон - Непредсказуемый мужчина
Элин вздохнула и уронила голову на туалетный столик. Она сделала несколько медленных, глубоких вздохов и заставила свои пальцы не дрожать. Сегодня ей, как никогда, хотелось сделать правильный макияж. Пол потратил так много сил и денег. Он пригласил знаменитого кутюрье Лондона, чтобы тот сшил ей платье по его собственному заказу. Самое меньшее, что она могла для него сделать, — это постараться выглядеть как можно лучше. Но как бы она ни убеждала себя, ей не удалось подавить болезненный страх.
Элин любила Пола всем сердцем и ничего не могла с этим поделать, но она слишком долго принадлежала семье Грейст, чтобы полностью отбросить семейные предрассудки, гордость и чувство собственности. Она была любовницей Пола Дугласа, и, если этот факт не станет очевиден для друзей ее родителей немедленно, Пол, безусловно, выкинет нечто такое, что не оставит никаких сомнений. Сама Элин против этого не возражала, но родители будут переживать очень болезненно, а ведь какими бы они ни были, ей вовсе не доставит удовольствия обижать их.
Однако пути назад не было. Полу очень хотелось пойти на праздник, и она не могла ему отказать. Тем более, что позвонил отец, настаивая, чтобы она обязательно пришла на его юбилей, а если ей хочется привести Пола Дугласа, что ж, он с удовольствием с ним познакомится. И поговорит.
Элин прекрасно понимала, о чем отец хочет поговорить с Полом, но у нее не было никаких сомнений, кто окажется пристыженным. Только не Пол. Одному Богу известно, чем закончится вечер. Оставалось надеяться, что Пол немножко придержит язык и не отравит отцу праздник. Или матери. В конце концов, это их дом, их друзья, их жизнь. Элин с удовольствием оставила бы их в покое, только бы они перестали сами приставать к ней.
Она сосредоточилась на макияже и благополучно завершила его, оставшись довольной своим отражением в зеркале. Выглядела Элин хорошо. Лучше, чем хорошо. Новая прическа, на которой настоял Пол, женственная, с легкими кудряшками, мягко обрамляющими лицо, очень ей шла.
— Любуешься собой? — войдя в комнату, поддразнил ее Пол. Он наклонился, положил на туалетный столик большую бархатную коробку, поцеловал ее в затылок и выпрямился. — Я рад, что пришел вовремя, чтобы помочь тебе одеться. Конечно, мне больше нравится раздевать тебя, но сегодня… — Его руки ласкали ей плечи, он улыбался ее отражению в зеркале. Его глаза как-то возбужденно, почти торжествующе блестели. — Сегодня ты будешь одета лучше всех, и сливки лондонского общества будут глазеть на тебя с завистью и восхищением!
Она засмеялась и покачала головой, не очень-то веря в это, но несказанно довольная уверенностью Пола. Раз он считает ее красивой, Элин совершенно счастлива.
— Сначала платье! — с нетерпением импресарио приказал Пол и повернулся, чтобы взять его с постели.
Это было великолепное платье, почти исторический костюм, поскольку фасон скопировали со старой фотографии. Элин втайне приписала настойчивость Пола его эксцентричности, но, эксцентричность или нет, результат получился ошеломляющим. Стиль был немного модернизирован, но в причудливых оборках, складках и грациозной драпировке сохранилась элегантность старины.
Пока Элин надевала платье, Пол поддерживал его. Продевая руки в рукава, она слышала шуршание черной шелковой тафты. Испытывая чувственный восторг, он расправил на ней узкий лиф, а затем проворно и быстро застегнул длинный ряд скрытых пуговиц на спине. Платье сидело на Элин как вторая кожа, а богатая черная ткань выгодно подчеркивала фигуру.
— И теперь последний штрих, — с удовольствием произнес он.
Бархатная коробочка со щелчком открылась, и из нее он извлек колье, которое Элин тотчас же узнала. Точно такое же было на женщине с фотографии. Фотографии, с которой было скопировано платье.
— Пол…
Она глубоко вздохнула, когда он почтительно обвил ее шею цепочкой и решительно защелкнул ее. Элин подняла руку и осторожно коснулась пальцами затейливого узора из золотых пластинок, инкрустированных рубинами и жемчужинами. Она не сомневалась, что это настоящие драгоценности… блеск камней, великолепное сияние жемчужин. Пол никогда не купил бы фальшивку. Но если они настоящие, колье, должно быть, стоит целого состояния?
— Великолепно! — глядя на ее отражение, гордо произнес он.
— Пол, я… я не могу надеть это, — хриплым голосом произнесла Элин.
— Почему? Платье и украшение сделаны друг для друга. Видишь? Великолепное дополнение.
— Но… это же не настоящие камни, правда?
Он с радостным смехом наклонился и извлек из коробочки пару сережек.
— Двое охранников на площадке, безусловно, в это верят! Боюсь, твоим родителям сегодня придется смириться с их присутствием. На этом настояла страховая компания. Ну же, надевай, я хочу увидеть полный эффект.
Искушение увидеть драгоценности на себе было настолько велико, что Элин не стала сопротивляться и все же, подчиняясь ему, раздумывала, не отказаться ли ей? Однако, увидев себя в зеркале, перестала сомневаться. Она просто смотрела. Женщина в зеркале была не Элин Грейст; это было существо из мира былой роскоши, ярко возвращенное к жизни. Она вспомнила, как Линда насмехалась над любовью Пола к роскоши, но над такой красотой никто не посмеет смеяться. Это была чудесная, сказочная роскошь, роскошь королей и королев, мифов и легенд.
— Где ты приобрел такие драгоценности? — с благоговением прошептала Элин.
— Они были сделаны для Гогенцоллернов, семейства, правящего в Европе более ста лет. Женщина, которую ты видела на фотографии, — принцесса Мария-Терезия. Она надевала это платье и эти драгоценности на последний прием перед отречением в 1918 году.
«Господи! Он одел меня как принцессу!» — не веря увиденному, подумала Элин.
— Драгоценности исчезли на много лет, — продолжил Пол. — Они появились в Аргентине лет через двадцать после Второй мировой войны. Как тебе известно, у меня страсть к уникальным вещам, поэтому я не мог побороть искушения и купил их.
— Значит, они твои? — удивилась она.
Темные, блестящие глаза долго смотрели на нее, потом на его лице появилась улыбка, от которой у Элин все тело закололо, словно иголочками.
— Они твои, Эли, — тихо произнес он.
— Нет, нет, я не могу их принять! — неистово забормотала она. — Состояние! Они, наверное, стоят целого состояния?
— Они тебе идут. Как я и предполагал.
— Они мне вовсе не идут! Как ты можешь это говорить?
Пол лишь улыбнулся ей, и, конечно, отражение в зеркале засмеялось над ее словами.
Элин прерывисто задышала.
— Хорошо, раз ты этого хочешь, сегодня я их надену, но принять такой подарок не могу!
