Арлин Джеймс - Срочно нужен папа
Бережно положив ее на подушки и тяжело дыша, он сначала налюбовался совершенными округлостями и золотистой кожей грудей и лишь затем нежно взял их в ладони. От его прикосновения коричнево-розовые соски набухли и напряглись. Нагнувшись, он поцеловал соблазнительную родинку у основания одной груди, а затем языком прочертил дорожку до соска. Хеллер вскрикнула, вцепившись руками в его влажные волосы. Он припал ртом к ее груди, забыв, что усами может оцарапать нежную кожу, забыв обо всем на свете, кроме желания слиться с ней. Но для этого требовалось раздеть Хеллер. Он спустил руки к поясу ее шорт и нащупал застежки и молнии. Те, словно испытывая его терпение, не поддавались, и, отчаявшись, Джек выпрямился — взглянуть, что делают его руки. Это была его первая — и последняя — ошибка.
В ней произошла молниеносная перемена — он ее почувствовал сразу, раньше, чем она его оттолкнула.
— О Боже мой! — ужаснулась она, пытаясь встать.
— Подождите, Хеллер! — Он нажал ей на плечи, чтобы уложить обратно, готовый обратиться к ней с мольбой, но, взглянув ей в глаза, понял: лучше держать язык за зубами. Застилавшая их голубизну дымка страсти уступила место темной пелене, предвестнице грозы. Он убрал руки и помог ей занять сидячее положение, но она поспешно соскочила с его колен, выпрямилась во весь рост, схватила блузку и отбежала в другой конец комнаты.
— Прямо не верится! Что мы делаем?
«Занимаемся любовью», — вертелось у него на языке, но он лишь откинул непокорную прядь волос со лба. Хеллер же тем временем вступила в борьбу с застежкой лифчика. Женщина в полном соку, красивая, чарующая, но — очень сердитая!
— Это совершенно ни к чему! — воскликнула она, закидывая блузку себе на плечо, чтобы освободить руку для единоборства с застежкой.
— Разрешите мне помочь вам! — предложил Джек, поднимаясь с дивана.
— Нет, ни за что! Не трогайте меня! — И она выставила вперед руку, обороняясь от него.
— Да-да! Понимаю! — улыбнулся Джек, схватил ее за плечи и, чуть ли не силой повернув спиной к себе, застегнул лифчик. Ощутив прикосновение его пальцев к коже, Хеллер вздрогнула всем телом. — Ну вот и готово. Теперь можете ругать меня, — промолвил он, отступая.
Хеллер накинула на себя блузку, застегнулась на все пуговицы и лишь после этого повернулась к Джеку.
— Я не собираюсь вас ругать, — пробурчала она. — Моя вина не меньше вашей.
Он покаянным жестом приложил руки к груди, изо всех сил стараясь не улыбнуться.
— Что вы, что вы! Я всю вину беру на себя.
— Но раскаиваться, судя по всему, не намерены?
— Не намерен. — Он не выдержал и улыбнулся.
— О-о-о! — Она откинула волосы с лица и укоризненно взглянула на него. — Ну и тип же вы! А мне-то вы казались таким симпатягой!
— А я и есть симпатяга.
— Ну так вот, симпатяга, зарубите себе на носу, я вам не какая-нибудь вертихвостка и не бегаю по первому зову в постель к мужчине, даже если меня туда и тянет!
Понимая, что не дай Бог ему рассмеяться — она ведь и пощечину может отвесить, — Джек зажал рот рукой, весьма довольный тем, что между ними, оказывается, стоят лишь ее принципы, а не отсутствие чувства.
— Я запомню это.
Но, упиваясь своей обидой, Хеллер пропустила его слова мимо ушей.
— Воображаете, что если вы мне по душе больше других, то я пойду у вас на поводу… Хоть вы и напоминаете греческого бога в этих ваших… — она обвела его полуголую фигуру взглядом и очаровательно засмущалась, — все равно, тому не бывать. — Она отвела глаза в сторону и начала одергивать на себе блузку. — Даже если это означает, что никогда… даже если это означает… Я никогда не буду спать с вами, пока мы… — Тут она запнулась.
«Пока мы не поженимся?» — докончил про себя Джек. Он едва не произнес это вслух, едва не предложил ей подумать об этом. К счастью, он удержался — ее настроение не располагало к подобным разговорам.
— Словом, — твердо сказала она, — больше такое не повторится.
— Хорошо, — согласился он, поднимая руки в знак полной капитуляции. — А сейчас, когда мы обо всем договорились, скажите, когда я могу вас куда-нибудь пригласить?
— Вы… вы… У вас не пропало желание меня видеть? — Глаза ее от изумления чуть ли не вылезли из орбит.
— Нет, не пропало, я хочу вас видеть, и как можно чаще. В любое удобное для вас время. Скажите только, когда именно.
Она молча воззрилась на него. Он видел, какая внутренняя борьба в ней происходит, и радовался: раз борьба — значит, это сражение им еще не проиграно.
— Нелепая мысль, — вздохнула она.
— Видите ли, — сообщил он самым убедительным тоном, — не в моих силах уговорить вас принять мое приглашение, но обещаю: если вы откажетесь, вам ужасно надоест захлопывать дверь перед моим носом.
— Я… я не могу.
— Это не ответ. — Он сложил руки на груди и уперся в Хеллер строгим директорским взглядом.
Она таяла прямо у него на глазах.
— Нет, правда, я…
— У вас нет выбора, — решил он за нее, — ибо я не отступлюсь. Что вы скажете насчет завтрашнего вечера?
— Занята. Работаю, — мотнула она головой.
— А когда у вас следующий выходной?
— Только в среду.
— Прекрасно. Когда заехать за вами?
— Ах, Джек, я не могу. Мне так редко удается побыть с детьми.
— А мы их возьмем с собой.
— Могу себе представить, — засмеялась она. — Дейви сразу же на меня вскарабкается, а Коди и Панк заведут ссору из-за пустяка. Обед что надо!
— Обед отменяется. Придумаем что-нибудь взамен.
— Например?
— Пока не знаю, — пожал он плечами.
Хеллер, закусив губу, на минуту задумалась.
— А давайте обед устрою я, у себя дома. И никуда не придется идти. Чем плохо?
Он бы закричал от радости, если бы не боялся ее напугать.
— Лучше и не придумаешь. В шесть, скажем?
— Пожалуй, удобнее в семь.
— Чтобы никому не было обидно — в шесть тридцать. Идет?
— Хорошо, в шесть тридцать.
«Слава Богу!» — возликовал он в душе, надеясь на продолжение любовной атаки. Он и мысли не допускал, что она неподходящая ему женщина. Теперь остается лишь убедить в этом ее. Его больше не тревожил урок, полученный от Лилиан. Уроки — дело хорошее, но и попытка не пытка. Потерять по собственной нерасторопности такую необычную женщину — вот что страшно!
До Хеллер донесся стук его шагов по лестнице. Сразу запаниковав, с застывшей на лице улыбкой, она сунула в духовку сковороду и кастрюлю, затем убавила газ и закрыла дверцу. Джек постучал в дверь, и она удивилась, что биение ее сердца не заглушает стука. Слышала его, разумеется, и Панк, но она сидела с надутым видом в конце стола и скулила и даже не стронулась с места. Хеллер хотела было направиться к двери, но ноги почему-то не слушались ее. А вдруг ему придет в голову обнять ее и тут же расцеловать? При этой мысли пульс ее забился учащенно, но ей не хотелось так срамиться в присутствии маленькой дочки, да еще с мужчиной, которого та видеть не желает. Можно, конечно, позвать Коди из соседней комнаты, где он по ее просьбе сидит с Дейвом, но ведь тогда Джек услышит из-за двери ее голос.
