Робин Доналд - Тайна Мэриэл
Это была смелая просьба, но она чувствовала себя достаточно сильной.
— Ни в чем. Просто я решил, что должен вам сказать, что интересовался вашим досье, — ответил он, и если бы не его страстная обличительная речь против Николаса, подслушанная ею у поля для гольфа в Брайдз-Бэй, возможно, она и поверила бы ему.
— Спасибо, — сказала она, добавив: — Я должна это обдумать.
Он кивнул в противоположный угол зала и с хитрой улыбкой заметил:
— Не очень-то похоже на деловую встречу, как вы считаете?
Мэриэл посмотрела.
Сьюзан смеялась, не сводя глаз со смуглого лица Николаса, словно в нем сосредоточились все ее надежды на будущее.
— Да, — согласилась Мэриэл, удивляясь, что голос ее звучит уверенно и безучастно, хотя все ее существо разрывалось от ярости и унижения. — Но какое отношение все это имеет к вашему вмешательству в мою личную жизнь, к вашим угрозам?
— Я вам не угрожал, — возмутился он.
— В таком случае как вы назовете обращение ко мне по имени, от которого я давным-давно отказалась, и самовольное присоединение ко мне в такси? Вы сказали, что нам нужно поговорить. Поверьте, в моем положении это звучало как угроза.
Сандерсон взглянул на нее с неодобрением.
— Значит, вы ошиблись. — И словно не в силах отвести глаза от Николаса, снова скользнул по нему взглядом. — Невоспитанный ублюдок, — произнес он и добавил, поспешно подавив эмоции: — Думаю, обручения долго ждать не придется.
Призвав на помощь весь запас сил и самообладания, Мэриэл спокойно ответила:
— Я очень за них рада.
Ледяным тоном он прокомментировал:
— Они стоят друг друга. Чванливая сука.
Его глаза задержались на Сьюзан, когда та, засмеявшись, длинным пальцем коснулась губ Николаса. Товарищи по несчастью, догадалась Мэриэл. Теперь она поняла, почему его неприязнь к Николасу перешла опасную грань, превратившись в навязчивое чувство ненависти. Он был влюблен в Сьюзан, отсюда и злоба.
— Думаю, вы, по меньшей мере, должны передо мной извиниться, — произнесла Мэриэл. Чтобы не дать ему времени на раздумье, она наугад сказала: — Насколько я понимаю, руководству о вашей деятельности в свободное от работы время ничего не известно.
— Разумеется, известно, — поспешно возразил он.
— В таком случае я сделаю письменное заявление, официально выскажу свое возмущение и поинтересуюсь, как рассматривать подобные действия с точки зрения законов Новой Зеландии о частной жизни. Я все еще гражданка этой страны.
Его взгляд выражал ярость и отчаяние, к которым, к ее радости, примешивалась тревога.
— Конечно, — мягко продолжила она, — если бы у меня была уверенность, что эта информация не получит распространения, я могла бы забыть о вашем любопытстве.
Сандерсон понял и с преувеличенным достоинством заявил:
— Уверяю вас, что все останется полной тайной.
— Хорошо, — кивнула Мэриэл, не веря ни единому его слову. Да, сейчас он будет молчать. Но при первом же удобном случае использует компромат, чтобы продвинуться по службе.
— В таком случае до тех пор, пока вы будете хранить все в тайне, у меня нет причины ни с кем объясняться, — спокойно подвела она итог и заговорила о другом.
Выйдя из ресторана, Сандерсон предложил:
— Я отвезу вас домой.
— Спасибо, но я доберусь сама.
— Какая разборчивость, — усмехнулся он. — Проклятому Ли вы позволили поцеловать себя всего через несколько дней после знакомства.
Несмотря на омерзение при мысли, что Сандерсон подглядывал, она невозмутимо сказала:
— Я вижу, ваша шпионская деятельность не ограничивается копанием в документах. Ладно, чтобы убедить вас, что я не какая-нибудь дешевка, объясню. Из ваших изысканий вы наверняка поняли, что несколько лет назад я была влюблена в одного английского дипломата.
— Да, — выдавил он, — и вы его бросили.
Ни за что на свете Мэриэл не стала бы его поправлять.
— Николас мне его напомнил, — четко произнесла она, — но я решила, что нельзя позволять прошлому одержать верх и бессмысленно ворошить старое. Мы с Николасом оба поняли, что меня захватили воспоминания. А теперь, если не возражаете, я еду домой.
— Что ж, понимаю. Извините, — сказал он.
Дома Мэриэл некоторое время сидела в маленькой гостиной, потом встала, налила стакан воды, выпила до дна, впервые не скривившись от вида квартиры, ее скучного уюта.
Телефон зазвонил так неожиданно, что она вздрогнула. Уставившись на аппарат, Мэриэл умоляла его замолчать, но он звонил и звонил, и, уже не сомневаясь, чей голос сейчас услышит, она сняла трубку и осторожно произнесла:
— Алло.
— Что, черт возьми, все это значит?
Ее губы растянулись в насмешливой улыбке.
— Сандерсон сказал, что провел кое-какое расследование и выяснил, кто мои родители.
— Черт его побери. Я сделаю все, чтобы он пожалел об этом, — сказал Николас.
— На острове он видел, как мы целовались, и решил покопаться в моем прошлом. Николас, он параноик. Кроме того, он любит Сьюзан. — Услышав вздох удивления на другом конце провода, Мэриэл поспешила добавить: — Это одна из причин, почему он тебя ненавидит, и боюсь, ненавидит люто. На твоем месте я была бы с ним очень осторожна. Узнав, кто мои родители, он был уверен, что сможет использовать это, чтобы дискредитировать тебя.
— Он знает, что мы вместе были на острове? — резко спросил Николас.
— Нет. Уверена, что не знает. — С помощью железной силы воли она заставила голос звучать ровнее. — Он что-то подозревает, и только. Иначе зачем ему затевать всю эту сложную игру сегодня вечером? Он надеялся, что я как-то выдам себя, если он столкнет нас нос к носу.
— Наверное, ты права, — сказал Николас уклончиво.
— Николас, ты в полной безопасности, — торопливо заверила она.
— А ты? Могу поспорить, он уже обдумывает, как бы использовать эту информацию против тебя.
— Сомневаюсь. Я пригрозила обратиться к его начальству, если когда-нибудь услышу хоть слабый шепоток, и ему эта мысль пришлась не по душе.
Николас немного помолчал, затем произнес:
— Мэриэл…
Чувствуя, как разрывается ее сердце, Мэриэл сказала:
— Спасибо, что позвонил. До свидания.
Положив трубку, она застыла, сидя и глядя в пустоту горящим взглядом.
У одной из ее подруг есть маленький домик в лесу под Нью-Брансвиком. У Мэриэл собственный ключ от него. Она какое-то время обдумывала идею провести там недельку. Через неделю конференция закончится, и она сможет спокойно вернуться в Нью-Йорк.
Но она подведет Кароль. И потом, кого она пытается обмануть? Николас не станет ее искать, даже для того, чтобы объясниться.
