Фиона Худ-Стюарт - Я подарю тебе счастье
Однажды они оправились на рыбную ловлю вместе с поселянами — дружелюбными, бесхитростными людьми. Она с удовольствием наблюдала, как Рамон помогает вытягивать тяжелые сети. Это был совсем другой Рамон, не похожий на строгого, хорошо одетого бизнесмена, каким он был в Лондоне и Буэнос-Айресе. С каждым днем его кожа, впитывая мягкие лучи нежаркого осеннего солнца, становилась смуглее. Бледность Нены исчезла, и ее лицо, тронутое легким загаром, посвежело.
Постепенно события предыдущего месяца, мучительное чувство утраты и отчаяния померкли в ее памяти. К Нене снова вернулась способность смеяться, и она часто хихикала над шутками Рамона, удивляясь, каким веселым и открытым он стал с тех пор, как они живут на острове. В глубине души Нена боялась того дня, когда им придется уехать.
По вечерам они сидели на террасе, потягивая узо или рецину. Затем следовал поздний ужин, приготовленный Эфи, поварихой, во время которого они наслаждались тающими во рту муссакас или вкуснейшим аранаки — мясом молодого барашка. Иногда они брали моторную лодку и отправлялись на соседний остров, чтобы поесть в какой-нибудь таверне на берегу моря.
Случалось, что они оставались там на несколько часов. Рамон играл в триктрак со старейшими обитателями острова — Петросом или Таки, которые проводили целые дни, греясь на солнышке, покуривая турецкий табак и попивая кафедаки крепчайший сладкий черный кофе.
Когда Нена выпивала чашечку кофе, Мария, жена трактирщика, обычно тяжело опускалась на поскрипывавший деревянный стул и переворачивала ее чашку вверх дном, давая стечь кофейной гуще. Спустя несколько минут — обычно после долгого разговора с мужем, причем Нене всегда казалось, что они ссорятся, — Она с улыбкой поворачивалась к Нене и начинала предсказывать ей судьбу. Янис, ее тринадцатилетний внук, переводил слова бабушки на английский язык.
— Она говорит, что вы вышли замуж за хорошего человека, но не доверяете ему, — однажды сказал подросток, когда Мария, поставив чашку на блюдце, с понимающим видом взглянула на Нену. — Бабушка говорит, что это нормально. Кириос Рамон — очень красивый мужчина. У него было много женщин. Но теперь уже нет.
— Да, это правда. Спасибо, — поспешно сказала Нена, в смущении глядя на мальчика. Она надеялась, что плеск волн и звуки сиртаки, лившиеся из радиоприемника, помешали Рамону, сидевшему через два столика от них, расслышать слова Яниса.
— Хочешь сыграть, Нена? — окликнул ее он. Петрос только что побил меня. Он лучший игрок на острове. Но у нас есть время, чтобы взять реванш.
Затем Рамон взглянул на море и что-то сказал Петросу по-гречески. Старик прищурился, глядя на водную гладь.
— Впрочем, я думаю, нам лучше немедленно уехать. Петрос говорит, что надвигается шторм. Сейчас осень, и в это время неожиданный шторм — не редкость. Я сыграю с тобой дома, красавица моя, хорошо?
Нена подумала о других играх, которыми можно заняться дома, но согласилась, взяла корзину и соломенную шляпу, с которыми не расставалась, попрощалась с островитянами и пошла с Рамоном к моторной лодке.
Они проделали уже треть пути, когда разразился шторм. Небо зловеще потемнело, над морем нависли тяжелые черные облака, в которых время от времени сверкала молния. Ветер набирал силу.
Там и сям вздымались огромные волны, безжалостно швыряя небольшую лодку из стороны в сторону.
— Держись крепче! — крикнул Рамон. — Скоро доберемся. Не боишься? — он бросил на жену обеспокоенный взгляд, затем сконцентрировал все внимание на управлении лодкой.
— Нет! — прокричала Нена, скрывая страх.
Внезапно огромная волна вознесла лодку на гребень и швырнула вниз, едва не погрузив ее в пучину.
— Держись! — снова крикнул Рамон, когда они, промокшие до нитки, вцепились в борта суденышка. — Возьми спасательный жилет!
Нена повиновалась и с трудом натянула на себя жилет. Рамон делал то же самое, когда раздался оглушительный раскат грома и гигантский вал воды стеной обрушился на них. Прежде чем Рамон успел сделать что-нибудь, лодка перевернулась.
Нена почувствовала, как ее швырнуло в глубокие воды Эгейского моря. Где Рамон? О господи!
Захлебываясь, она вынырнула, отчаянно цепляясь за борт лодки.
— Рамон! — закричала Нена изо всех сил. — Рамон, где ты? Откликнись! — Нена увидела Агапос и поняла, что они недалеко от острова. Но заметят ли их? Сможет ли кто-нибудь выйти в море в такую непогоду и спасти их? И где же Рамон? Почему он не отвечает?
Леденящий ужас охватил Нену, когда она, отчаянно борясь с волнами, пыталась обогнуть опрокинувшуюся лодку, чтобы найти Рамона. Может быть, он потерял сознание при падении в воду.
Может быть… О Господи, только не это! Пожалуйста, Господи, спаси его и сохрани!
Ей было трудно держаться на поверхности.
Волны одна за другой обрушивались на нее, увлекая за собой лодку, за которую она цеплялась. Вода попадала Нене в рот, но она, захлебываясь и отплевываясь, выныривала снова и снова, решив во что бы то ни стало найти Рамона.
Затем послышался отдаленный рокот мотора, и она почувствовала огромное облегчение. Кто-то заметил их. Слава богу! Только бы ей найти Рамона!
Наконец Нена увидела, как к ней приближается небольшая рыбачья лодка, достаточно устойчивая, чтобы не перевернуться. Какой-то мужчина, перегнувшись через борт, бросил Нене спасательный круг на веревке, держась за который она вскарабкалась в лодку.
Не ощущая боли от порезов и многочисленных ушибов, она, дрожа, вглядывалась в воду, ища мужчину, которого она любит.
Она любит!
Это открытие потрясло ее. Как она могла не разобраться в своих чувствах раньше? Почему не призналась себе, как много значит для нее Рамон?
Внезапно раздался чей-то громкий крик, и Нена замерла на месте, глядя, как один из мужчин в спасательном жилете, обвязавшись веревкой, бросился в воду. Он поплыл к неподвижному телу, безжизненно покачивавшемуся на волнах.
Нена ухватилась за борт лодки и в ужасе смотрела, как мужчина приподнял голову Рамона за подбородок и, удерживая его тело в таком положении, поплыл к лодке. С взволнованными возгласами и восклицаниями рыбаки подняли Рамона на борт и немедленно принялись делать ему искусственное дыхание.
Нена, охваченная ужасом, стояла молча, боясь вмешиваться. Очнись, безмолвно умоляла она Рамона. Боже, помоги, не дай ему умереть!
Прошло не менее тридцати секунд, прежде чем она услышала, как Рамон закашлялся, извергая из себя воду.
— Милый! — зарыдала Нена и бросилась к нему на грудь.
Рамон снова закашлялся, сплевывая воду, и попытался открыть глаза. Он получил сильный удар по голове, и от боли и шока у него началось головокружение.
