Памела Кент - Дворец мечты
Путешествие продолжилось. Сейчас, когда Дженни была одна на заднем сиденье, и ей не надо было следить за детьми, она расслабилась и задремала. Когда она снова открыла глаза, то увидела, что впереди нет красной машины Макса, а их машина поднимается вверх по горной крутой дороге. Это показалось Дженни странным, так как она помнила, что они должны все время спускаться вниз по склону.
Дженни дотронулась до плеча шофера и спросила его сначала по-арабски, а затем по-французски, куда они едут. Шофер молчал. Дженни потрясла его за плечо.
— Куда мы едем? Это не та дорога! Где другая машина?
Наконец, шофер грубо ответил:
— Другая машина быстрее нашей, но мы ее скоро догоним.
— Я думаю, мы едем не тем путем, — настаивала Дженни.
Шофер пожал плечами.
— Нижняя дорога завалена камнями. Пришлось поехать по верхней дороге.
Дженни откинулась на сиденье и посмотрела вокруг. Должно быть, она спала очень долго, так как утренний свет сменился вечерним. Она посмотрела на часы, но они стояли. Жар, который исходил от мотора, свидетельствовал о том, что они уже едут много часов.
Дорога все еще поднималась вверх, но внезапно машина скользнула вниз, и они въехали в долину. Дженни огляделась. Местность была ей совершенно незнакома. Казалось, что здесь не ступала нога человека. Девушка начала волноваться. Что же случилось? Мысль о том, что, возможно, Селестина таким образом освободила ее от исполнения обязанностей гувернантки, показалась ей абсурдной, так как графиня никогда не делала ей замечаний по воспитанию детей. Возможно, Макс убедил Селестину, что ей нельзя доверять детей. Но почему-то Дженни казалось это невероятным. Правда, утром, перед отъездом, он намекал, что позже они заберут детей.
Дженни еще раз попыталась заговорить с шофером, но он молча вел машину и, казалось, не слышал ее вопросов.
Машина продолжала спускаться вниз по долине, и вскоре они выехали на открытую песчаную поляну. Монотонность пейзажа нарушали небольшие группки пальм, которые, казалось, были разбросаны там и сям по поляне.
День клонился к вечеру, и Дженни поняла, что они проехали очень большое расстояние и были далеко от Марракеша и, судя по пейзажу, в противоположной стороне от него.
Дженни была настолько измучена этим долгим путешествием, что едва осознавала, в какое безвыходное положение она попала. Она только чувствовала, что стала жертвой какого-то тщательно разработанного плана, и, так как она ехала в машине графини и именно ее шофер сидел за рулем, то вне всякого сомнения, Селестина приняла в этом участие.
Нестерпимая жара дня сменилась жутким холодом ночи. Что будет с ней дальше, что уготовила ей судьба, знает ли Макс Дейнтри о планах Селестины?
Наконец, машина въехала в какую-то деревню и остановилась. Шофер вышел из машины и помог выйти Дженни. Ноги у нее подкашивались, и она с трудом их передвигала. Голова у нее кружилась от голода и жажды. Она дрожала от холода, и ей хотелось поскорее согреться и прилечь.
Они вошли в глинобитную хижину. Комната, в которой она оказалась, едва освещалась примитивной керосиновой лампой. Дженни заметила диван, стоящий в одном из углов комнаты, и ей захотелось моментально лечь на него и заснуть.
Шофер вышел, и вместо него вошла арабского типа молодая девушка в просторном платье, которые, обычно, носят в странах Востока. При слабом свете лампы Дженни успела разглядеть, что девушка была очень хорошенькой, с добрым приятным лицом. Она внесла в комнату кувшин горячей воды и медный таз и предложила Дженни умыться. Затем она напоила Дженни крепким и очень сладким кофе и, указав на диван в углу, предложила лечь спать. Едва коснувшись головой подушки, Дженни забылась крепким тяжелым сном.
Когда Дженни открыла глаза, время приближалось к полудню. Сквозь тонкие стены хижины до нее доносились звуки деревенской жизни. Выглянув в окно, она увидела женщин, идущих с водой от колодца, и мужчин, лениво сидящих в тени хижин. Группа детей играла в какую-то игру, очень напоминавшую игру в «классы».
В комнату вошла вчерашняя девушка с подносом, на котором, к великой радости Дженни, был не кофе, а мятный чай. Дженни никогда особенно не любила мятный чай, но сейчас, когда ее томила жажда, она с удовольствием его выпила.
При ярком дневном свете Дженни лучше разглядела молодую девушку. Она действительно была очень красива. Ее большие, прекрасные глаза смотрели на Дженни очень дружелюбно. Волосы девушки были заплетены в массу мелких косичек с бубенчиками на концах.
Дженни попросила ее принести побольше горячей воды, и вскоре девушка вернулась с большим кувшином и несколькими украшенными вышивкой полотенцами. На все вопросы Дженни, где она находится и кто является хозяином этого дома, девушка отвечала пожатием плеч и разведением рук. Она или не понимала вопросов Дженни, или ей было просто запрещено разговаривать, поэтому Дженни не оставалось ничего другого, как ждать дальнейшего развития событий.
Если здесь была замешана графиня, в чем Дженни не сомневалась, так как ее привез сюда шофер графини в ее машине, то непонятно было, что заставило Селестину поступить с ней подобным образом. Граф, если он уже вернулся из Парижа, наверняка ничего не знает о замыслах жены. Оставался Си Мохаммед. Но сама мысль о том, что данная ситуация как-то связана с ним, настолько страшила Дженни, что она старалась сразу отогнать эту мысль. Это было бы слишком ужасно, в это не хотелось верить.
Чтобы как-то занять себя, Дженни тщательно помылась, причесала волосы и переоделась. К счастью, ее чемодан с одеждой оказался при ней.
Дженни легла на диван и через узкое решетчатое окошко стала следить, как постепенно меняются краски на небе. Из ярко-голубого оно постепенно переходило к более синему цвету; затем солнце закатилось, небо стало темнее, и вот уже появились первые звезды. За весь день никто не пришел навестить ее, и это казалось ей очень странным. Чувство паники, граничащее с истерикой, все больше и больше охватывало Дженни.
Ужасно осознавать, что ты находишься в плену, но еще ужаснее не знать причину этого плена, по чьей злой воле она оказалась в этой маленькой хижине примитивной африканской деревни. На улице с наступлением сумерек стали раздаваться барабанная дробь и тонкие заунывные трели свирелей. Даже будучи в безопасности в роскошном доме графини, Дженни поддавалась необъяснимому чувству паники, когда слышала эти монотонные мрачные звуки примитивных музыкальных инструментов.
Дженни стала думать о Максе Дейнтри. Он уговаривал ее вернуться в Англию. Ей стало казаться, что теперь она понимает, почему он так настаивал на ее возвращении. Наверняка она ошиблась, думая, что им руководят личные причины, что он просто хочет отделаться от нее.
