Люси Гордон - Невеста была в красном
Они заняли места рядом со сценой. Свет погас, печальная музыка наполнила помещение. На сцене появилась прекрасная Чжу Интай в окружении членов своей семьи. Она умоляла их отпустить ее учиться. Родители были шокированы столь неподобающим для девушки желанием, но, в конце концов, разрешили ей поступить в духовное училище с одним условием: никто не должен знать, что она женщина. Чжу Интай была счастлива:
— Пусть остальные ищут себе мужа.
Мне муж не нужен — мне нужна свобода.
Пока шла смена декораций, Ланг прошептал:
— Она уверена, что учеба принесет ей независимость, и никаких там мужчин, от которых одни проблемы. Очень похоже на тебя.
Оливия улыбнулась: она уже забыла, что совсем недавно разделяла подобные стремления.
В следующей сцене Чжу Интай появилась в мужской одежде, познакомилась со студентом Лян Шаньбо, и они стали близкими друзьями. О своей дружбе они пели так:
— Наши сердца бьются как одно.
И чтоб друг друга понимать,
Слова нам не нужны.
— Он не подозревает, что она девушка? — слегка изумилась Оливия.
— Наверное, дружба в любви так же важна, как и страсть, — предположил Ланг. — Если бы им все же удалось пожениться, разве доверие не помогло бы им сохранить брак, сближая их?
Оливия не могла не согласиться с ним.
Наконец девушка открыла свою тайну юноше, они признались друг другу в любви, но родители Чжу Интай объявили о ее помолвке с другим человеком.
Лян Шаньбо исполнил грустную балладу, излив в ней свою боль. Осознав, что без любимой жизнь не имеет смысла, он умер.
Приближался день свадьбы Чжу Интай. Она также спела песню, выражая в ней желание умереть, чтобы быть рядом с любимым. По пути к месту, где должна была состояться свадьба, она остановилась у могилы своего возлюбленного и горько заплакала.
Оливия затаила дыхание: все, что должно было произойти сейчас, почему-то стало очень важным для нее.
Музыка продолжала играть. Могила вдруг исчезла, вместо нее открылся какой-то ход, и Чжу Интай, не колеблясь, шагнула туда.
Под потолком появилась голограмма — две большие бабочки. Сделав круг, они исчезли в темноте.
То были души влюбленных, теперь связанных друг с другом навеки. Зрители зааплодировали. Зажегся свет, и Оливия поспешно вытерла глаза.
Они тихонько выскользнули из зала и поднялись на палубу.
— Я правильно поняла? — спросила она. — Герои стали бабочками, и теперь они вместе навсегда?
— Совершенно верно. В интерпретации Мейуи две бабочки символизируют не только вечную любовь, но и верность.
— Какая прекрасная мысль, — негромко сказала Оливия.
— Вместе навсегда, — произнес Ланг. — Именно этого я хочу для нас, если твое желание совпадает с моим.
— Совпадает, — страстно откликнулась она.
— Идем в каюту?
— Мы можем попутешествовать еще пару недель, — размышлял Ланг на следующий день. — А потом мы вернемся в Пекин и начнем готовиться к свадьбе.
— Сделать предстоит немало, — заметила Оливия.
— Нам — почти ничего. Мы просто сообщим Бийю дату и предоставим организацию ей. Кстати, почему бы Бийю не выбрать и дату?
— Неплохая идея. Она определенно справится со всем лучше меня.
Бийю горячо поддержала эту идею, когда ей сообщили об этом по телефону, но тут же стала убеждать их немедленно вернуться. Лангу пришлось приложить гигантские усилия, чтобы не поддаться уговорам. Положив трубку, он облегченно выдохнул и символически вытер пот со лба.
Покинув корабль, влюбленные пересели на самолет в Шанхай, современный, шумный, ярко освещенный неоновыми огнями город. После прогулки по мегаполису они еще долгое время стояли у окна в своем номере на тридцать пятом этаже отеля.
— У меня голова кружится, — пожаловалась Оливия, прислоняясь к груди Ланга. — Жуткая высота.
— У меня тоже кружится, — прошептал он, касаясь губами ее шеи, — но не от высоты. Идем в постель.
— А если девушка хочет еще полюбоваться видом?
— Полюбуется в следующий раз.
Ланг подхватил ее на руки, отнес на широкую кровать, где Оливия быстро забыла и про небоскребы, и про неоновые огни.
На следующий вечер, едва они зашли в номер, зазвонил мобильный телефон Ланга.
— Наконец-то! — объявил он, закончив разговор, и расплылся в широченной улыбке, полной торжества.
— Что случилось? — поинтересовалась она.
— Должность, на которую я рассчитывал! — восторженно объявил он. — В клинике появилась свободная должность.
— Чудесно. А кто звонил?
— Другой врач, мой друг. Он сообщил мне, когда состоится собеседование.
— Мы должны вернуться? — тщательно скрывая разочарование, спросила Оливия.
— У нас есть еще пара дней, а затем, — он вздохнул, — придется возвращаться в реальный мир.
— Впрочем, не так уж он и плох, — медленно произнесла Оливия. — Ты получишь должность, о которой мечтал, а через несколько лет, вполне возможно, станешь главным врачом.
— Я надеюсь, причем так сильно, что меня это пугает.
Проснувшись на следующее утро, Оливия поняла: что-то не так. Ланга с ней рядом не было. Он стоял у окна, погруженный в свои мысли, и ни разу не оглянулся. Для Оливии это было словно маленькое облачко, появившееся на чистом до сего дня небосклоне их отношений.
А назавтра Ланг вообще оставил ее одну после ланча и отсутствовал почти час. Вернувшись, он ни о чем не рассказал. Значит, работа всегда будет для него на первом месте?
Однако сомнения девушки были развеяны самим Лангом в тот же вечер, когда он предложил поговорить с Норой.
— Привет всем! — весело помахала рукой Нора, едва возникнув на экране.
— Привет, Нора, — откликнулся он, садясь рядом с Оливией. — Как дела?
— После того как сегодня утром я получила вот это, — она продемонстрировала миниатюрную терракотовую статуэтку и книгу, — гораздо лучше. Спасибо.
Когда Нора услышала о готовящейся свадьбе и приглашении приехать в Китай, на ее лице промелькнула какая-то тень. По крайней мере, девушке так показалось. Потом пожилая женщина обратилась к Оливии:
— Дорогая, обещай мне стать ему хорошей женой. Таких, как Ланг, — один на миллион.
— Я знаю, — откликнулась Оливия, и они улыбнулись друг другу.
— У меня есть еще одна замечательная новость, — объявил Ланг.
— Кроме вашей свадьбы? — удивилась Нора.
— Мне звонил…
Ланг оборвал себя, так как Нора закашлялась, побледнела и схватилась за горло.
— Нора! — перепугавшись, воскликнула Оливия. — Что с тобой?
