Кейт Харди - Требуй невозможного
А ей хотелось столкнуть его в бассейн с ледяной водой, заставить его проснуться. Он хоть сам-то представляет, как неразумно себя ведет?
Она хорошо изучила Ксавьера и подозревала, что знает.
Она вздохнула. Ну как ей пробить стену между ними? Идеи на этот счет у нее закончились.
Утром в четверг Ги зашел в офис и присел на край ее стола.
— Элли, petite, я так рад тебя видеть.
— Привет. А вот я тебя увидеть не ожидала.
— У тебя есть планы на вечер?
Она пожала плечами:
— Да так, ничего важного. А что?
— Я просто подумал, может, ты придешь на ужин.
— А ужин только с тобой или с Ксавом тоже? — спросила она.
— С нами обоими. А что, это проблема?
— Нет, — солгала она. Она была уверена, что, как только Ксав узнает, что она тоже приглашена, он придумает какую-нибудь отговорку, чтобы не идти. С другой стороны, может, ей удастся поговорить с Ги о сложившейся у них с Ксавом ситуации. — Я принесу десерт, — сказала она и улыбнулась.
— Тогда в полвосьмого. — Он послал ей воздушный поцелуй: — À bientôt.
По дороге домой она заехала в деревню и купила у Николь яблочный пирог «Тарт Татен» и горшочек сливок. Когда она вечером приехала на велосипеде в шато, дверь ей открыл Ксавьер. Он широко распахнул глаза:
— Что ты тут делаешь?
— Я ее пригласил. Прояви вежливость по отношению к моей гостье, — сказал вышедший в коридор Ги. — Добро пожаловать, Элли. Заходи и выпей бокал вина.
— Спасибо, Ги. — Она протянула ему коробку и горшок. — Надеюсь, tarte tatin подойдет.
— Absolument. Это мой любимый. — Он улыбнулся.
— Пойду следить за грилем, — пробормотал Ксавьер и быстро ретировался.
— Может, мне просто домой уйти, — сказала Аллегра.
— Нет. Не обращай на него внимания.
Ха, легко сказать.
Ги отвел ее на террасу, положил пирог в холодильник и налил ей розового вина.
— Я прочитал твой блог. Отличная работа.
— Спасибо.
— И мне нравятся новые этикетки на бутылки. Вообще-то должен признаться, что пригласил тебя сегодня не просто так. Скажи, а твой дизайнер не сможет кое-что сделать для меня?
— Могу ее спросить. Это зависит от того, насколько много работы сейчас в агентстве и большой ли у тебя заказ.
— Я разрабатываю новые духи. И мне нужен для них дизайн. Знаешь, если у тебя найдется свободное время, я бы попросил и тебя выполнить для меня кое-какую работу.
Если она будет вдали от Ксавьера, это может пойти ей на пользу.
— Конечно.
— Спасибо, Элли.
Наконец Ксавьер присоединился к ним с барбекю и салатом.
— Ксав мне сказал, что ты скрывала ото всех настоящий талант, — сказал Ги.
— Я? — Аллегра широко распахнула глаза. Что это Ксавьер ему наговорил?
— Я не знал, что ты играешь на рояле. — Он ей улыбнулся. — Ты меня очень обяжешь, если сыграешь нам сегодня вечером.
Аллегра посмотрела на Ксавьера. На одну секунду на его лице появилась та же жажда, которая съедала ее изнутри, а потом оно снова стало непроницаемым.
— Конечно, сыграю, — сказала она нарочито бодро и села за рояль.
Она заметила, что Ксавьер сел как можно дальше от нее. Но ей и не нужно было, чтобы он на нее смотрел, ей нужно было, чтобы он ее послушал.
Она сыграла пару ритмичных жизнерадостных мелодий, а потом, глядя прямо на Ксавьера, заиграла песню Кэти Кук, запела от чистого сердца, мысленно умоляя его услышать и понять, что она пытается ему сказать.
Вот только он явно ее не слушал — или не хотел ничего знать, — потому что он вышел на припеве.
Она в смятении замолчала на середине песни.
Ги подошел к ней и обнял ее:
— Извини. Мой брат полный идиот.
Она не смогла ничего сказать, только кивнула, сдерживая слезы, и закрыла крышку рояля:
— Спасибо за этот вечер, Ги. Извини, что я его испортила.
— Ты его не испортила, petite.
Он просто старается ее утешить, она это знала.
— Я поеду домой.
Он вздохнул:
— Я тебя отвезу.
Когда они сели в машину, Ги спросил:
— Ты его по-настоящему любишь, да?
— Я никогда не переставала его любить. — У нее сорвался голос. — Я все готова ему отдать. Но он никогда мне не доверится. Если я останусь здесь, ничего хорошего из этого не выйдет. Для нас обоих. Поэтому я возвращаюсь в Лондон.
Ги изумленно посмотрел на нее:
— Ты от него отказываешься?
— Я не могу заставить его любить меня, Ги. А оставаясь здесь, я только делаю его несчастным. Он может распоряжаться виноградником. Я его не продам, но и мешать Ксаву не стану.
Ксавьер поднял глаза, потому что Ги выдернул шнур питания его компьютера из розетки на стене офиса.
— Эй! Я вообще-то работал.
— Да что ты говоришь! — Ги сложил руки на груди. — Ты очень глупо себя ведешь для умного человека. Ты понимаешь, что Элли в тебя влюблена?
— Ну и? — протянул Ксав.
— Бога ради! Только не начинай болтать ерунду о том, что мужчины в семье Лефевр всегда выбирают не тех женщин. Papa с maman много лет прожили счастливо до того, как все пошло не так. А нам с Верой вообще сходиться было нельзя, потому что мы с ней просто несовместимы. Сделай всем нам большое одолжение, Ксав, и подумай вот о чем. Прошло десять лет, а Элли так ни за кого и не вышла. И ты тоже не женился. Это потому, что вы созданы друг для друга.
Ксавьер закатил глаза:
— Ты явно слишком долго проторчал в лаборатории, и химикаты подействовали тебе на мозги.
— Посмотри правде в глаза, mon frère, ты любишь ее, а она любит тебя. А ты бежишь от своей судьбы. Не будь идиотом. Это твой шанс вернуть свою жизнь в правильное русло, с женщиной, которая готова подарить себе тебя.
— Я не могу здраво рассуждать, когда речь идет о ней.
— Тогда просто поверь мне, — пожал плечами Ги. — Дело твое. Если хочешь быть идиотом, я не могу тебе помешать. Но говорю тебе, если в тебе осталась хоть капля разума, ты позвонишь Элли и извинишься. Скажи ей, что чертовски запутался, но любишь ее, и попросишь ее привести тебя в чувство. Потому что, если ты этого не сделаешь, она сядет на первый же поезд до Лондона.
Ксавьер ничего не сказал, только воткнул шнур обратно в розетку и включил компьютер. И полностью проигнорировал тот факт, что Ги так хлопнул дверью, что она чуть с петель не слетела.
На следующий день Аллегра на работу не пришла. Всю следующую неделю Ксавьер пытался убедить себя в том, что ей же хуже. Хотя его ужасно раздражало то, что ни его брат, ни его секретарша с ним не разговаривали. Неужели он ее оттолкнул? Или он был прав и она никогда бы здесь не смогла по-настоящему обустроиться?
