Кэтрин Арчер - Отвага и любовь
Он показал рукой на костер:
— Не хотите присоединиться к нам? Поддразнивающая нотка в его голосе удивила ее. Подходя к нему ближе, она обратила внимание, что свет от костра играл на его красивом лице бликами, отчего оно казалось необычайно таинственным. А когда встала рядом, то почувствовала, что от его высокой фигуры исходит жар, гораздо более сильный, чем от костра. Мередит затрепетала. В этот самый момент Роланд посмотрел на нее. В его глазах она прочла сладострастное обещание, о котором не хотела думать, хотя ее дыхание участилось в ответ. Подняв на него глаза, она знала, что во взгляде у нее была нерешительность. Этот новый, более мягкий Роланд пугал ее больше, чем тот, старый.
Роланд был озабочен. Он пытался понять чувства, которые разбудило в нем пение Мередит. Он знал, что дело было не только в ее пении, но и в его изменившемся отношении к ней. Так, он испытал желание защитить ее, когда Селеста попыталась привлечь Мередит к выполнению своих собственных обязанностей. Почему?
Хью Чэлмерс говорил, что Роланд отобрал у Селесты все самое дорогое. Сейчас он начал понимать, что, как бы ни казалось глупо, Пинакр сказал это не ради красного словца. Только теперь, когда Мередит ушла, ее семья оценила, как много она для них значила.
Роланд протянул руку к Мередит, чтобы она подошла поближе к огню. Он дотронулся ладонью до ткани ее рукава и почувствовал, как затрепетало ее хрупкое тело.
Его не особенно удивило, когда она сказала:
— Я… прошу простить меня, милорд, я должна помочь… — Не договорив, она торопливо отошла от него.
Роланд увидел, как Мередит, обойдя костер, приблизилась к тому месту, где двое рыцарей и Брайен занимались приготовлениями к вечерней трапезе. Он улыбнулся, заметив, как она, разговаривая с мужчинами, бросила быстрый взгляд на него. Да, она прекрасно понимала, что происходит между ними.
Он не делал больше попыток прикоснуться к ней или добиваться ее благосклонности, пока они ужинали, поглощая жареное мясо, сыр и хлеб. Он обратил внимание, как мало она ела и как пристально смотрела на него, когда полагала, что он этого не видит.
Роланд резко встал и пошел к шатру. Он обратился с вопросом к вошедшему туда за несколько минут до этого Брайену:
— Ты уже все приготовил на ночь?
Брайен взглянул на него и понимающе улыбнулся.
— Да, милорд. Леди Мередит очаровательна, а постель удобная и мягкая.
Роланд привык к подобным комментариям своего оруженосца и обычно пропускал их мимо ушей, но сегодня эти слова не понравились ему. Он не хотел, чтобы их услышала Мередит.
Брайен начал:
— Милорд, я положил…
Роланд перебил его более резко, чем сам того желал:
— Можешь идти. И чтобы я никогда впредь ничего не слышал о моей жене.
Вздрогнув, юноша кивнул и вышел из шатра.
Мередит краем глаза следила за тем, как ее муж приближается к ней. Мучительные мысли о Роланде, о том, что им придется ночью делить один шатер, не покидали ее ни на миг. Этот шатер, который находился всего в каких-нибудь двадцати футах от костра, угрожающе возвышался теперь в темноте за спиной Роланда, который остановился перед ней.
Он легонько коснулся ее руки:
— Мередит, не хотите ли начать готовиться к отдыху?
Она подняла испуганные глаза.
— К… отдыху? Еще же слишком рано, чтобы ложиться спать!
— Не хотите ли пойти со мной? — настойчиво проговорил Роланд и подчеркнуто добавил: — Прогуляться?
Мередит проглотила ком, чувствуя, как на ее щеках и шее выступили пунцовые пятна.
— П…прогуляться. — Она поспешно встала, надеясь, что никто не заметил ее вспыхнувший румянец. — Я… да. Я с удовольствием пройдусь. Благодарю вас.
Роланд протянул к ней руку и, взяв из ее ледяных пальцев кубок, передал его одному из мужчин.
Как только они ступили под кроны деревьев, он тихо сказал:
— Вы кажетесь чрезвычайно взволнованной, Мередит. Что-то не так?
Она быстро покачала головой.
— Нет.
Она ни за что не скажет ему о причине своего волнения. Ее глаза уже привыкли к темноте, но она не смогла рассмотреть толком выражение его лица, когда взглянула на него.
Его голос был севшим, когда он проговорил:
— Вот и хорошо. Я бы не хотел, чтобы вы были расстроены этой ночью.
У нее бешено заколотилось сердце, но она нашла в себе силы ответить с бравадой:
— А чем эта ночь отличается от всех других, милорд?
Он тихо хмыкнул и притянул ее к себе.
— Мне кажется, мы оба знаем ответ на этот вопрос, жена моя.
Она затаила дыхание, когда их взгляды встретились. Даже под покровом темноты несложно было прочитать в его горящих глазах плохо скрываемую страсть. Мередит и сама в глубине души прекрасно знала, что готова была принадлежать ему этой ночью.
Однако она в отчаянии покачала головой.
— Я… Еще ничего не решено. Вы сегодня были добрее ко мне, проявили заботу, но это, безусловно, из-за нашего соглашения… — Она смущенно посмотрела на него. — Я не…
Больше ей не пришлось ничего объяснять — Роланд протянул руки и крепко прижал ее к себе. Его губы прильнули к ее губам, и все мысли вылетели у нее из головы. Осталось лишь сладостное ощущение страстного поцелуя.
Резкий крик нарушил тишину лагеря. В ту же самую секунду Роланд, прервав поцелуй, проворчал:
— Что…
Крик раздался снова, и на этот раз Мередит поняла, что это голос мужчины.
Роланд поспешил в ту сторону, откуда кричали. Он крепко держал Мередит за руку. Она ускорила шаг, стараясь не отставать от мужа.
Выбравшись на свет, они увидели царящий в лагере переполох. Мужчины бегали, пытаясь поймать жеребца Роланда, который, танцуя, носился по кругу, несколько раз опасно приближаясь к костру.
Выпустив руку Мередит, Роланд бросился вперед и скомандовал:
— Не гонитесь за ним!
Мужчины остановились и посмотрели на своего господина. Не обращая на них никакого внимания, Роланд медленно и осторожно приближался к жеребцу.
— А ну спокойно, спокойно, — примирительно приговаривал он. Лошадь начала замедлять ход, услышав его голос, а потом и вовсе остановилась. — Ну, вот и молодец, — сказал Роланд, когда громадный черный жеребец опустил голову, чтобы обнюхать руку своего хозяина. — Иди ко мне. — Схватив поводья, Роланд обратился к своим людям: — Что произошло?
За внешней мягкостью его тона угадывалась жесткость.
Один из рыцарей шагнул вперед. Это был застенчивый юноша, которого, как помнила Мередит, звали Маррик.
— Всему виной дикий кабан, милорд, — объяснил он. — Я уводил Каладана, потому что он кусал одну из лошадей, и в этот момент из леса выбежал вепрь и напугал его. — Он с сожалением развел руками. — Поводья выскользнули у меня из пальцев.
