Кэтрин Арчер - Лорд Грешник
— Миссис Смит, как приятно, что вы пришли.
Эмма Смит почтительно присела в реверансе.
— Благодарю вас, миледи.
Мэри указала на стул рядом с собой:
— Пожалуйста, присаживайтесь.
Эмма нерешительно присела, обняв за плечи сына, прислонившегося к подлокотнику кресла, и с уважением и некоторой нервозностью сказала:
— Я пришла потому, что хотела лично поблагодарить вас, миледи, выразить свою безмерную благодарность за то, что вы сделали для моего ребенка. Моя семья и все жители деревни счастливы, что лорд Йэн нашел себе такую добрую и смелую жену. Мы надеемся, что вы будете жить вместе долго и счастливо и скоро у вас будут свои дети. — И Эмма Смит чуть крепче обняла сына.
— Я не сделала ничего особенного, — ответила Мэри, краснея.
— Но, миледи, вы же могли разбиться. И так поранились!
Мэри пожала плечами.
— Благодарю вас, я быстро выздоравливаю. Ничего непоправимого со мной не случилось. Франсис, попроси, пожалуйста, приготовить нам чай.
Когда горничная покинула комнату, Эмма Смит встала.
— Миледи, в этом нет нужды. Мы с Томом пришли только поблагодарить вас.
Мэри жестом попросила ее сесть.
— Я делаю это не из чувства долга, я искренне рада вашей компании. Пожалуйста, сядьте. Я давно хотела познакомиться с деревенскими женщинами, но, к несчастью, пока совершенно не могу передвигаться. Я была бы очень благодарна вам, если бы вы остались к чаю.
— Миледи, я не должна. Это неправильно!..
От дверей раздался голос Малькольма Синклера:
— Миссис Смит, вы непременно должны остаться к чаю! Я настаиваю на этом.
Граф вошел в комнату и подвинул стул к дивану.
Мэри приветливо улыбнулась старику. В последние дни граф частенько захаживал к Мэри в гостиную к пятичасовому чаю.
Эмма присела в реверансе.
— Добрый день, милорд.
— Садитесь, садитесь. — Малькольм махнул рукой на ее стул и взглянул на ребенка. — Это тот самый молодой человек, из-за которого столько волнений?
Мальчик огромными глазами смотрел на безупречно одетого и обычно сурового джентльмена. Ласковый тон графа поражал.
Появление Франсис и лакея с тяжелым чайным подносом прервало беседу. По указанию горничной лакей поставил поднос на низкий столик перед диваном.
— Благодарю, Франсис, — сказала Мэри и кивнула лакею: — Спасибо, Чарльз.
Мэри стала разливать чай. Она уже знала, что Малькольм любит чай с молоком и тремя ложечками сахара. Граф взял у нее чашку и кивком выразил благодарность. Затем Мэри передала чашку Эмме, смешала чай малыша с молоком. Том с интересом разглядывал пирожные.
Мэри взяла одну из тонких фарфоровых тарелочек и взглянула на мать.
— Можно ему пирожное?
— Да, но только одно.
Мальчику это явно не понравилось, но он ни словом не выразил протест. Чем больше Мэри наблюдала за этой женщиной и ее ребенком, тем больше они нравились ей. Эмма прививала малышу хорошие манеры. Было бы приятно продолжить это знакомство, хорошо бы вообще встретиться с остальными жителями деревни. Мэри с нетерпением ждала того дня, когда больная нога позволит ей передвигаться. Возможно, принося пользу кому-то, она сможет отвлечься от несчастий своего брака.
— Позволите к вам присоединиться? Услышав этот голос, Мэри вздрогнула, чуть не выронив чашку. Йэн стоял за стулом Эммы Смит.
— Конечно, — кивнула она.
— Лорд Синклер! — Эмма Смит вскочила и присела в реверансе.
— Садитесь, пожалуйста, — спокойно сказал Йэн. — Рад видеть вас и мальчика. Похоже, он совершенно не пострадал.
Эмма присела на краешек стула, явно испытывая все большую неловкость.
— Милорд, я пришла в Синклер-Холл повидать вашу жену. Я хотела, чтобы она и все вы знали, как мы счастливы, что она здесь. Если бы не она… — Голос Эммы сорвался.
— Не надо об этом, — вмешалась Мэри. Лицо Йэна сохраняло все то же непроницаемое выражение.
— Ваша искренняя благодарность делает вам честь, миссис Смит.
Мэри хотелось съежиться под пристальным взглядом мужа, но она сдержалась. Йэн уселся на двухместный диванчик напротив Мэри, стараясь не встречаться взглядом с отцом. Старик вел себя точно так же. Напряжение между ними было почти осязаемым, нервы Мэри напряглись до предела, и тут, в довершение всего, раздался голос Барбары:
— О, что у нас здесь? Чаепитие? Барбара неодобрительно оглядела Эмму Смит, затем мальчика и, почувствовав внимательный взгляд Мэри, презрительно изогнула брови. Она уселась рядом с Йэном на тесный диванчик. Стараясь не смотреть в ту сторону, Мэри вежливо заговорила с Эммой, стала расспрашивать ее о деревенских женщинах, пытаясь разузнать, сможет ли быть чем-либо полезной. Ей понадобилось немного времени, чтобы понять: дел — непочатый край.
Вскоре Эмма Смит решительно поднялась и попрощалась.
Сосредоточившись на своей чашке, Мэри тщательно избегала высокомерного взгляда Барбары, но не могла заставить себя отпить хотя бы глоток… и вдруг чашку вынули из ее пальцев. Мэри подняла глаза. Йэн возвышался над ней. Его лицо — все та же непроницаемая маска.
— Не хочешь ли подняться в свою комнату? Мне кажется, тебе не помешал бы отдых.
Мэри молча кивнула. Она чувствовала себя усталой, опустошенной. Ей действительно необходимо было побыть одной. Даже если это означало пару минут в объятиях мужа. Йэн не стал мешкать, и Мэри подумала: как он спешит выполнить неприятную обязанность!..
Направляясь к лестнице с Мэри на руках, Йэн старался не думать о том, какая она изящная, теплая… старался не замечать, как пересохло у него во рту, когда шелковистые волосы коснулись его лица… как напрягся он, когда ее упругая грудь прижалась к его груди.
— Как ты себя чувствуешь?
— С каждым днем все лучше. Совершенно нет нужды нянчиться со мной. Думаю, скоро я смогу передвигаться самостоятельно.
— Доктор Эван говорит, что тебе не следует ходить, по меньшей мере, еще несколько дней.
— Боюсь, что он и все вы излишне осторожны, — чопорно ответила Мэри.
Когда, наконец, они достигли ее спальни, Мэри увидела, что постель уже готова, и окинула взглядом комнату, надеясь найти Франсис. К ее огорчению, горничной в комнате не было.
Положив жену на прохладные простыни, Йэн замешкался на мгновение, затем резко отстранился и отвернулся.
В этот момент гнев совершенно ослепил ее. Сквозь туман гнева она услышала, как открылась и закрылась ее собственная дверь, затем дверь Йэна. Несколько долгих минут Мэри лежала на кровати, вспоминая нанесенные ей оскорбления, и с каждым воспоминанием ее дыхание становилось все более судорожным. В конце концов, напрочь позабыв о больной ноге, Мэри вскочила.
