Карен Брукс - Горький шоколад
Эмили поспешно отвела взгляд, опасаясь, что уступит растущей в ней потребности броситься ему на шею и прошептать… прокричать, как безумно она любит и хочет его.
— Мне… мне пора…
Тони проводил ее до автомобиля и смотрел ей вслед, пока «бентли» не скрылся за поворотом…
Когда Эмили отперла входную дверь и вошла в дом, зазвонил телефон. Она бросила сумочку и «дипломат» у порога, схватила трубку.
— Алло!
Эмили разочарованно опустилась на стул, услышав голос Нэнси.
— У меня замечательная идея! — возбужденно затараторила сестра. — Почему бы не отметить помолвку в нашем саду? И дом у нас просторный, всем места хватит… А еще мы можем устроить банкет.
Торжество по случаю помолвки… Эмили растерянно слушала восторженные излияния Нэнси, и у нее не хватало духу спустить сестру с небес на землю, разрушить с упоением возводимые ею воздушные замки, ведь Нэнси искренне радуется и полна энтузиазма.
— Звучит потрясающе, — неуверенно пробормотала Эмили. — Но вдруг у Тони другие планы?
В конце концов пришлось пообещать в ближайшее время обсудить с «женихом» возможные варианты. Эмили отдавала себе отчет, что будет, по меньшей мере, трусостью перекладывать ответственность на Тони, чтобы он убедил Нэнси отказаться от наполеоновских замыслов. Впрочем, он, по-видимому, уже приобрел навыки общения с будущей «родственницей» — Нэнси уважает Тони и прислушивается к его суждениям, в то время как Эмили для нее по-прежнему неразумное дитя.
Празднование помолвки… Эмили тоскливо размышляла, как все могло бы быть чудесно, если бы она и Тони в самом деле собирались пожениться… Если бы он любил ее хотя бы вполовину так сильно, как она любит его!
Все, баста! Эмили смахнула набежавшие слезы. У нее и так хлопот предостаточно, например, работа. В офис возвращаться поздно, но она прихватила с собой кипу документов, можно разобрать их дома.
Она разложила бумаги в гостиной на кушетке и сама устроилась тут же, поджав под себя ноги и вооружившись ручкой.
В девять часов Эмили позволила себе передохнуть и приготовила легкий ужин. А после, перемыв посуду, вернулась в гостиную и включила свет: в комнате уже смеркалось.
С улицы донесся шум подъезжающего автомобиля, Эмили выглянула в окно и увидела «ягуар» Тони.
Неужели Нэнси все-таки позвонила ему насчет этой дурацкой вечеринки?
Эмили, вытянув голову, смотрела, как он выходит из машины, открывает калитку, идет по мощеной дорожке к дому. Она вздрогнула, когда раздался звонок, хотя и ожидала его.
Эмили открыла дверь, отступила в коридор, пропуская гостя. Оба заговорили одновременно:
— Нэнси сказала тебе?..
— Эмили, я хотел…
И разом смолкли.
— Сначала ты, — предложил Тони.
Он тепло улыбнулся, и Эмили почувствовала: такая улыбка предназначена ей одной. Это ощущение было для нее новым, непривычным, опасно обольстительным, и она невольно так же ласково улыбнулась в ответ.
Эмили вкратце пересказала разговор с Нэнси и в заключение состроила забавную гримаску:
— Надеюсь, ты простишь меня, но я сказала, что все решения принимаешь ты.
— Долли тоже проходу мне не давала, приставая с расспросами и настаивая, чтобы я назвал точную дату свадьбы. И я ответил ей, что выбор за тобой.
Эмили рассмеялась.
— Но я приехал не за этим…
Она жестом пригласила его в гостиную.
— Я беспокоился за тебя после всего, что случилось днем… ты здесь совсем одна. — Он отвел глаза, как бы стыдясь своей слабости: такое впечатление, что он гоняется за ней, словно встревоженная наседка.
Эмили посмотрела на него удивленно и признательно. Подобной чуткости и заботливости она не предполагала до сих пор ни в одном мужчине. Неужели можно так ошибаться в человеке?
Она судила о Тони, совсем его не зная, а теперь любит так же пронзительно, как раньше ненавидела. Он вдруг повернулся к ней новой, неведомой гранью, наверное, потому и сменили столь неуловимо друг друга два противоположных чувства.
Горячие слезы навернулись ей на глаза, и в страхе, как бы он не догадался, что она сейчас испытывает, Эмили начала суетливо складывать в папку документы.
— Что ж, спасибо тебе за заботу…
Слова благодарности прозвучали как-то чопорно, фальшиво. Но у нее не хватило смелости выразить то, что она думает на самом деле.
— Эмили… Поверь, мне очень жаль, что ты потеряла своего ребенка, я понимаю, как тяжело тебе было… Прости, если мои слова покажутся тебе бестактными, но я хочу, чтобы ты знала: когда тебе понадобится помощь, не стесняйся обращаться ко мне…
И как-то так вышло, что она обернулась, сделала шаг в его сторону, и в то же мгновение Тони шагнул ей навстречу.
— О боже, Эмили…
Его глухой, охрипший голос проник ей в самую душу. Она подняла на Тони глаза и тут же осознала, что совершила оплошность.
Он безумно хочет ее. Это написано у него на лице, отражается в расширенных бездонных зрачках, в том, как его взгляд скользнул к ее губам.
Она могла его остановить — отойти, отвернуться, сделать какое-нибудь банальное, ничего не значащее замечание, лишь бы разрядить повисшую в воздухе напряженную тишину. Но ни то, ни другое, ни третье не пришло ей в голову. Наоборот, Эмили ответила на призыв, словно бы нарочно задержала взгляд на губах Тони. Она чувствовала, как ее щеки заливает румянец, но даже не думала прятать лицо.
Сделала ли она встречное движение, или Тони, или они оба, но в следующий момент их тела переплелись, губы соединились, как разрозненные частицы мозаики.
Поцелуй был нежным и одновременно страстным. У Эмили закружилась голова, она произнесла имя Тони под усиливающимся, требовательным натиском его губ. Несмотря на горячее, нетерпеливое желание, он не торопился, действовал с разжигающей медлительностью, прикасаясь к ней бережно, как к хрупкой фарфоровой статуэтке.
Эмили все теснее прижималась к нему, чувствуя жар его тела и упругую силу бедер. Его ладони опустились ниже ее спины, ласково, и вместе с тем настойчиво притягивая ее. Язык Тони нежно касался ее языка, щекотал ее небо, и Эмили вздрагивала в ответ. Ее внутреннее напряжение ослабло, все защитные рефлексы рушились, точно карточные домики.
Он стал покрывать поцелуями ее подбородок, шею, наслаждаясь благоухающей бархатистой кожей, а Эмили обхватила руками его голову, прижимаясь губами к его густым, пышным волосам, вдыхая их пьянящий мужской запах.
Откровенное желание, исходившее от него, жар его тела наполняли ее кровь лихорадочным огнем. Вся дрожа, едва не теряя рассудок, она приникла к нему, ноги больше не держали ее. Чувствуя взаимность, Тони припал к ней в поцелуе, лаская сквозь тонкую ткань кофточки грудь Эмили и напряженные соски, все сильнее распухавшие по мере того, как, расстегивая пуговицы, его пальцы гладили нежный атлас ее кожи.
