Ким Лоренс - Сделай меня счастливой
— С каких пор ты обедаешь на улице?
— Я всегда готов к новым экспериментам, даже жду их. — Он посмотрел на пакет с ланчем в руке. — А для меня это будет в новинку.
Либби почти не обратила внимания на странные интонации в его голосе. Она должна знать. Она посмотрела на пустую теперь скамейку, где воробьи клевали остатки ее собственного забытого обеда.
— Ты все слышал, да?
Рафаэль сглотнул и кивнул.
Либби в ужасе застонала и опустила голову.
— Ты не должен был, — грустно пробормотала она.
— Я не могу быть причиной ссоры между тобой и твоими родителями, Либби.
Она устало улыбнулась, но, когда она заговорила, ее голос звучал уверенно.
— Ты не остановишь меня, Рафаэль, если только не скажешь, что хочешь прекратить… это.
— Семья очень важна.
Он не мог позволить ей бросить что-то важное, что она имела.
Либби посмотрела на него. Она любила каждую черточку на его гордом лице. Жаль, что он этого не знает.
— Я знаю, что семья важна. Я люблю свою семью, Рафаэль, но они должны знать…
— Что знать?
— Правду, — ответила она, глядя на его галстук.
Он провел пальцем по ее щеке и мягко сказал:
— Посмотри на меня, Либби.
Она подняла глаза.
— Они злились. Они не имели в виду то, что говорили. Твоя семья любит тебя.
«Почему ты не можешь этого делать?» — подумала Либби. Она должна смириться с тем, чего никогда не будет, и наслаждаться тем, что она имеет.
Господи, это звучало так просто!
— Я знаю, что любят. И я люблю их.
Разница только в том, что она не просит их это доказывать.
— Если ты рассоришься со своей семьей, то рано или поздно обвинишь в этом меня.
Либби отрицательно покачала головой:
— Это неправда!
— Иди к ним, скажи то, что они хотят услышать, прими их сторону. Я справлюсь.
— Справишься с тем, что мы… — Либби побледнела и с трудом смогла продолжить свою фразу. — Значит, ты говоришь, что не хочешь, чтобы мы…
Рафаэль провел рукой по волосам и уставился на нее так, словно она сошла с ума:
— Господи Боже, разумеется, я не это хочу сказать!
Либби с облегчением вздохнула:
— Тогда что ты хочешь сказать?
— Скажи им то, что они хотят услышать, скажи, что ты увидела свет и что я Антихрист, и мы снова все будем держать в секрете.
— Соврать, ты имеешь в виду. Спрятаться в углу и вести себя так, словно мы делаем что-то неправильное? — Ее голос сорвался, и она грустно спросила: — Ты этого хочешь?
Если так, то Либби готова смириться, но сначала она должна попытаться получить больше.
Она сделала шаг назад, чтобы посмотреть ему в глаза. Она прижимала руки, сжатые в кулаки, к груди.
Рафаэль покачал головой и, избегая смотреть на нее, протянул:
— Разумеется, я не этого хочу.
Он хотел кричать о том, что она принадлежала ему.
— Но в данной ситуации необходим какой-то компромисс, — сказал он, стараясь не думать о своем желании.
Либби отклонилась назад к стволу дерева и засмеялась:
— Ты и компромиссы? С каких это пор?
Его губы растянулись в ироничной улыбке, когда он произнес:
— С тех пор как встретил тебя.
Либби замерла, ее сердце бешено колотилось.
— Я никогда не хотел держать наши отношения в тайне и по-прежнему не хочу, — сказал он. — Может, со временем твои родители…
— Со временем ты переключишься на кого-нибудь другого!
Самое страшное ее опасение сорвалось с губ. Она закрыла глаза.
Он удивленно посмотрел на нее:
— Этого не произойдет. Как ты могла даже подумать?
— А как я могла не подумать? Все же знают, как ты ценишь долговременные отношения! Послушай, — добавила она, беря себя в руки, — я не жалуюсь. Ты никогда не делал вид, что это нечто другое для тебя.
— Я был идиотом!
Презрение, прозвучавшее в его голосе, заставило ее моргнуть. Она чувствовала напряжение, исходившее от его тела.
— То, что ты сделала…
Она наблюдала за тем, как Рафаэль, всегда невозмутимый и спокойный, старался взять себя в руки.
— Что я сделала? — мягко подтолкнула она.
— Потерять что-то, что ты очень ценишь. И то, что ты готова сделать это ради меня, значит…
Он прижал к груди сжатый кулак и резко отвернулся. Несколько секунд он стоял молча, а потом снова повернулся к ней:
— Это очень многое значит, но я не могу позволить тебе потерять семью из-за меня.
— Этого не будет, но я не могу потерять тебя из-за них, Рафаэль. — Она подняла подбородок и заявила: — Я люблю тебя… — Она увидела его ошарашенное лицо и застонала. — Господи, я не собиралась этого говорить. И не надо выглядеть таким испуганным, я не повторю снова. Честно, — пообещала она. — Можем просто продолжать жить как раньше…
— Нет, мы не можем жить, как раньше.
Либби прикусила губу.
— Тогда это конец.
Ее взгляд скользнул по его лицу, и Либби неожиданно почувствовала прилив отчаянного сопротивления. Она не могла расстаться с чем-то хорошим без боя.
— Нет, не конец!
— Нет?
— Ты должен хотеть меня, Рафаэль Александро. Я хороший человек, и я хороша для тебя. И однажды ты пожалеешь, что бросил меня, — выпалила она. — Ты меня слышишь?
Блеск исчез из ее глаз, когда пламя, горящее внутри ее, потухло. Она напряглась, словно марионетка, которую потянули за все веревочки. Она посмотрела на свой палец, которым она ткнула его в грудь: он произвел так же мало эффекта, как и ее слова.
— Ты никуда не уйдешь.
Рафаэль поймал палец, которым она размахивала перед ним, поднес его к губам, поцеловал, а потом повторил это движение с каждый пальцем и с ладошкой.
— Скажи еще раз! — попросил он.
Она удивленно моргнула:
— Что?
Рафаэль положил руки на ее плечи и притянул к себе:
— Ты меня поняла.
Она перестала дышать при виде нежности в его глазах.
— Что ты хочешь, чтобы я сказала? — хрипло прошептала она.
— Скажи, что любишь меня. Я хочу… Мне нужно это услышать.
Либби не могла отвести глаз от дрожащего нерва на его щеке, У нее кружилась голова. Неужели это происходит на самом деле?
— Я люблю тебя, Рафаэль. — Она откашлялась и добавила чуть громче: — Я люблю тебя, правда, люблю… Я…
Его губы прервали последнюю часть ее признания. Все, чего он хотел, — обнимать ее и чувствовать прикосновение ее груди к своей, и Рафаэль потерял над собой контроль.
Из его груди вырвался стон, но через мгновение он отстранился от нее, тяжело дыша.
— Что только что произошло? Что вообще происходит?
— Все в порядке.
Ее голос заставил его улыбнуться, но секундой позже все прошло, и Рафаэль уставился на нее так пристально, что у Либби закружилась голова.
