Изабель Ричардс - Открой душу
— Простите… — начала девушка.
Мужчина обернулся, и Эми ахнула — она узнала его.
— Мы вас не ждали.
— Мы? — Григ Хэнкс поднял брови. — А вы что, тоже участвуете в этом цирковом представлении?
— Я организовала свадьбу, — холодно отозвалась Эми.
— За деньги?
— Да, мне за это платят. Моя фирма «Дар небес» специализируется на устройстве свадеб.
— На редкость прибыльное дело, если у вас всегда такой размах. И сколько же вы выкачали из моего бедного отца?
— Сэр Аластер сказал, что хочет все самое лучшее.
— Понятно, — но все-таки сколько? — мрачно повторил Григ.
— Эту информацию я вам дать не могу.
— Вы хотите сказать, что еще не закончили подсчитывать, сколько вам обломилось?
— Я хочу сказать, что это вас не касается, — парировала Эми.
— Что? — В голосе Грига смешались гнев и изумление.
— Мой клиент — сэр Аластер, а не вы, и я никогда не предаю доверие своих клиентов.
Глаза мужчины потемнели от гнева.
— Как громко сказано!..
Эми окончательно разъярилась. Григ Хэнкс был высоким, атлетически сложенным красавцем, державшимся с явным достоинством. Однако она была не в том настроении, чтобы оценить его привлекательность. Эми редко случалось так сильно невзлюбить человека при столь коротком знакомстве.
— А вам вообще не следовало бы здесь находиться, — ледяным тоном заявила она.
— Я и не собирался сюда ехать, но в последний момент все же не смог отказать себе в удовольствии полюбоваться на этот фарс.
— Что ж, надеюсь, вас не постигло разочарование.
— Напротив. Все оказалось именно так, как я предполагал: помпезно, пошло и за милю несет триумфом.
— Триумфом?
— Полагаю, Альбина Хэтч должна чувствовать себя триумфатором, коль скоро ей удалось наложить свои хищные лапки на состояние Хэнксов.
— Кто такая Альбина Хэтч?
— Вам она известна под именем Альбы Хэртни, но ее настоящее имя — Альбина Хэтч.
— Вы шпионили за ней, — с отвращением в голосе произнесла Эми.
— Всего лишь провел тщательное расследование. Я этого и не отрицаю. В действительности это надо было сделать моему отцу.
— Ваш отец любит ее. Как вы могли поступить так жестоко — испортить ему такой знаменательный день? Неужели вы его ни капельки не любите?
Григ вспыхнул от гнева.
— Теперь уже вы вторгаетесь на запретную территорию. Я очень привязан к своему отцу. Именно поэтому я и пытался уберечь его, чтобы он не ставил себя в дурацкое положение.
— Может быть, ему нравится быть в дурацком положении, раз он счастлив.
— Сентиментальная чушь!
— Когда я сказала, что вам не следовало бы здесь находиться, я имела в виду, что вы должны сейчас быть в церкви. Ведь сэр Аластер хотел, чтобы вы стали его шафером.
— Ну уж нет, этого я бы точно не смог переварить.
— Знаете что, я знакома с вашим отцом очень недолго, однако этого времени мне хватило, чтобы понять, что он один из самых добрых людей, с кем мне доводилось встречаться. Могу поспорить, он всегда был вам прекрасным отцом.
Григ вздохнул.
— Ну и что из этого следует?
— Только то, что вы должны забыть о собственных чувствах и подумать немного о нем.
— Я и думал. И все сделал для того, чтобы помочь ему образумиться.
При слове «образумиться» Эми сжалась, словно от удара. Григ заметил это и нахмурился, однако, прежде чем он успел вымолвить хоть слово, Эми взяла себя в руки и строго сказала:
— Если в вас есть хоть капля порядочности, садитесь в машину и немедленно отправляйтесь в церковь. Это все, что необходимо вашему отцу для полного счастья.
— А вы и впрямь профессиональный организатор, — огрызнулся Григ. — А все мы — пешки на свадебной доске.
— Какое это имеет значение? Послушайтесь меня, сделайте, как я сказала. Вы же сами понимаете, что я права.
С минуту Григ мрачно изучал девушку, затем повернулся, направился к двери, но на пороге остановился.
— Как вас зовут? — резко спросил он.
— Эми Конуэй.
— Запомню. — С этими словами он вышел, оставив Эми стоять с ощущением, что Григ Хэнкс занес ее в свой черный список. Впрочем, девушку это нисколько не волновало, ибо в свой черный список она его уже записала.
Возбуждение прошло, и Эми почувствовала, что ее всю трясет. Дело было вовсе не в стычке с Григом Хэнксом — девушка умела найти подход к самым тяжелым характерам. Но этот мужчина пробудил в ней воспоминания, которые она отчаянно стремилась забыть. А сейчас они ожили в памяти с новой силой, и Эми опять почувствовала себя несчастной.
Слишком уж Григ Хэнкс был похож на членов другой семьи — той самой, куда она собиралась войти, выйдя замуж. Эми была влюблена в Вэнса Томпсона со всей страстью, на которую способны люди в восемнадцать лет, она любила его той слепой любовью, которая не видит ни бедности, ни богатства избранника. Эми не знала, что Вэнс происходит из очень состоятельной семьи, а если бы и знала, ей было это бы глубоко безразлично.
Однако девушка очень скоро убедилась, что в богатой семье нельзя безразлично относиться к деньгам. Томпсоны были нуворишами и отчаянно стремились упрочить свое положение в свете, а самым проверенным способом было бы женить сына на девушке из старинной и богатой семьи. Поэтому известие о помолвке сына с безызвестной Эмилией Конуэй, у которой не было ни гроша за душой, не встретило в семье одобрения. Миссис Томпсон даже попыталась откупиться от девушки, но потрясенная Эми возмущенно отказалась.
Наконец Томпсоны неохотно примирились с неизбежным, поставив единственное условие: свадьба должна быть обставлена соответствующим образом, приличествующим их положению в свете. И Эми, мечтавшая о скромной церемонии в маленькой церкви, оказалась погруженной в водоворот сложных приготовлений.
— Милый, — умоляла она жениха, — мне не нужны ни платье от модного кутюрье, ни несколько сотен гостей, ни шампанское в количествах, способных потопить какой-нибудь крейсер. И все эти дорогие вещи, которыми нас заваливают, мне тоже не нужны.
Вэнс лишь улыбался своей небрежной улыбкой, от которой у Эми перехватывало дыхание:
— Давай лучше сделаем так, как хочет моя семья, — предлагал он. — Ведь, в конце концов, они все же согласились, чтобы мы поженились.
Тут неожиданно появилась миссис Томпсон. Эми подозревала, что она подслушала весь разговор, и ее подозрения подтвердились позже, когда та отвела ее в сторону и прошипела:
— Раз уж вы ухитрились втереться в нашу семью, так, по крайней мере, уважайте ее устои.
— Втереться? — ахнула совершенно ошеломленная Эми. — Да вы неспособны распознать настоящую любовь, даже когда это относится к вашему собственному сыну.
