Хэйли Мэнсон - Удивительный дар
— Не одобряете?
Это было сказано очень тихо, однако девушка прекрасно расслышала не только сами слова, но и прозвучавший в них вызов, причем ощущение было такое, что они проникли в ее сознание прежде, чем достигли слуха.
— Не одобряю? — эхом отозвалась она, пытаясь держать себя в руках, но не смогла справиться с дрожью в голосе.
Что это со мной творится? — удивилась Анна. Может, это последствия ночного кошмара?
Неприятные воспоминания о прошедшей ночи тут же нахлынули на нее.
— Нет! — Девушка резко села на кровати среди скомканных простыней. Сердце ее бешено колотилось, грудь прерывисто вздымалась. — Опять! Нет, только не это! — простонала она, прижимая руки к вискам, словно в попытке физически отогнать теснившиеся в мозгу видения. — Я ведь так отчаянно боролась, чтобы это прекратить, и за два года почти уверовала, что мне удалось победить природу. И вот теперь…
От холодного пота по телу Анны пробежала дрожь, и она зябко поежилась, ощущая неприятное прикосновение к телу влажной ночной рубашки.
Пульс медленно успокаивался, а яркие образы кошмара таяли, пока от них не остались лишь мучительные отголоски.
Анна всегда сравнивала это ощущение с тем, какое бывает после того, как долго-долго смотришь на что-нибудь яркое и образ словно отпечатывается на сетчатке глаза. Только у нее он откладывался в памяти.
Кто-то оттуда, снаружи, ухитрился прорваться сквозь защитные редуты, воздвигнутые Анной между собой и внешним миром. Кто-то установил с ней телепатическую связь, и первое, что она испытала, была надрывающая чье-то сердце тоска.
Кто это был? Чью боль она сейчас разделяла?..
— Нет! Я не желаю это знать, — выдохнула девушка. Эта страница моей жизни перевернута и закрыта навсегда.
Она снова вздрогнула и перевела взгляд на будильник. До его звонка оставался еще час, но пытаться заснуть уже не было смысла. Анна закрыла глаза, решив просто поваляться в постели, но ее тут же снова охватила тоска, и она отчаянно затрясла головой.
Я больше такого не вынесу, думала девушка. Ее напугало то, что на этот раз видение было как никогда ярким. Ради Бога, взмолилась она, пусть это будет просто случайный прохожий. Может, он унесет с собой свои жуткие переживания.
А если нет? Об этом было страшно даже подумать. После того, как видения посетили Анну в последний раз, она слишком долго и упорно трудилась над тем, чтобы избавиться от них, и теперь не могла допустить, чтобы все началось снова.
И вот теперь, сидя напротив Патрика Хайлендера, Анна никак не могла понять, почему чувствует себя так странно в его присутствии.
Будем надеяться, что все не так ужасно, и я просто переволновалась, помогая задыхающемуся малышу, попыталась успокоить себя она.
— Значит, вы не одобряете мужчин с длинными волосами, — спокойно сказал Патрик.
— Нет! — поспешно воскликнула она, чуть не добавив, что ему очень идет такая прическа, но, к счастью, вовремя остановилась. — У нас в больнице работает множество людей разных национальностей и вероисповеданий… — Она понимала, что несет чушь, но почему-то никак не могла заставить себя замолчать. — Наверное, когда-то это могло вызывать у начальства неудовольствие, но теперь…
В глазах Патрика плескался смех.
— Теперь мы подчиняемся только одному правилу — убирать волосы на время работы, — негромко протянул он.
Анна мысленно представила его с распущенными волосами. Интересно, какие они? Мягкие и шелковистые или тяжелые, густые? Вряд ли они рассыпаются непокорными волнами, как мои, когда я вынимаю шпильки. Нет, скорее всего, они обрамляют его лицо гладкими длинными прядями…
— Ой! — тихонько ахнула Анна, внезапно сообразив, кого напоминает ей этот человек. Перед ней тут же встал кадр из исторического фильма о кельтах.
— Да, — кивнул Патрик, продолжая пристально следить за ее лицом. — Я из тех, кого называют горцами.
— А как вы сами себя называете? — с некоторым вызовом спросила она, чувствуя, что его обуревают противоречивые чувства.
— Друидом, — с нескрываемой гордостью отозвался Патрик.
Девушка уже открыла рот, чтобы расспросить, что это такое, но тут дверь приоткрылась.
— Анна! — окликнула ее Пат Роули. — Извините, что беспокою вас во время перерыва, но вы просили доложить, когда я переговорю с токсикологом…
— Да, да. — Анна заставила себя настроиться на рабочий лад. — И что он сделал?
— Осмотрел девочку, посчитал таблетки, которые остались во флаконе, и сказал матери, что если у малышки не будет учащенного мочеиспускания или головокружения, то все обойдется.
— И даже не сделал промывания желудка? — удивилась Анна.
— Нет. — Пат улыбнулась и стрельнула глазами в сторону молчаливо сидевшего в кресле Патрика. — Мамаша была просто счастлива. Она даже растерялась, не зная, что ей делать: то ли обнять малышку, то ли отшлепать за то, что та доставила всем столько переживаний. — И девушка скрылась за дверью.
— Вы верите в то, что это начало?
Глубокий голос Патрика заставил Анну, лихорадочно соображавшую, как бы улизнуть, чтобы это не было похоже на бегство, снова поднять на него глаза.
— В каком смысле?
Она допила последние капли быстро остывающего кофе, стараясь не поднимать глаз от узора на кружке, чтобы не поддаться соблазну посмотреть ему в лицо.
— Я имею в виду новое поколение медсестер, — пояснил он. — Высококвалифицированных профессионалов, отлично знающих свое дело и способных справиться со сложной ситуацией без подсказки врача.
— Иногда опытные медсестры и вправду действуют более квалифицированно, чем врачи, под началом которых они официально работают, — согласилась Анна. — Вы находите, что ситуация в нашей больнице сильно отличается от той, что была у вас…
— Анна! — В дверь просунулась голова Марты Мюррей. — Старшая сестра Браун говорит, ей пришлось отпустить Хитер Лоренс домой, потому что у той разыгралась мигрень.
— Ясно, — улыбнулась Анна посланнице и встала. — Черт, — негромко пробормотала она. — Похоже, сегодня нам здорово достанется.
— Проблема? — Патрик выпрямился во весь рост и вложил пустую кружку в ее протянутую руку.
— Старая как мир — работы невпроворот, и вечно кто-нибудь заболевает…
Она сполоснула кружки и, поставив их в сушилку, направилась к выходу. Длинная рука протянулась над ее плечом и, распахнув дверь, придержала. Анна робко улыбнулась и чуть посторонилась, чтобы случайно не коснуться Патрика. За многие годы это движение для нее стало автоматическим. Еще ребенком она поняла, что только так может оградить себя от наплыва чужих ощущений, которые мгновенно подхватывала от любого человека при малейшем физическом контакте.
