Сандра Частейн - Милость от своей звезды
– Десять лет назад я был всего лишь двадцатидвухлетним оболтусом.
– А я восемнадцатилетней девчонкой. Теперь ты взрослый мужчина. И можешь сказать Лонни и Джейн, – что мне не нужны никакие помощники.
– Я знаю. Ты сумела бы провести обоз и одна. Кстати, ни о каких Лонни и Джейн я слышать не слышал. Задание сопровождать Джесси и золото мне дал сам губернатор.
– Конечно, архангел Гавриил получает приказы только из самых высоких сфер.
– Без шуток, Джесси. Поверь, что если бы я мог отказаться от этого задания, я сделал бы это. Клей на меня любые ярлыки – я заслужил их, хотя сейчас ты слишком раздражена.
Джесси была вне себя.
– Раздражена?! Знаешь, вали-ка ты отсюда, уноси свою куцую задницу туда, где она пребывала последние десять лет.
– Говоришь, куцую задницу? – Гейб узнавал Джесси давних времен.
Девушка заметила на его губах мальчишескую улыбку, которой он одаривал ее, когда поблизости не было посторонних. Гейб стал более подтянутым. Одежда сидела на его гибком сильном теле с особым шиком, как часто у спортсменов. Его волосы выгорели на солнце, как в прежние времена, когда они ходили купаться на озеро. Глаза Гейба выдержали ее испытующий взгляд. О, эти коварные голубые глаза всегда видели Джесси насквозь и толкали ее на самые дикие выходки, когда она стремилась доказать, что не подвержена его обаянию, но она так и не научилась долго злиться на него.
– Ну, ладно, – бросила Джесси. – У тебя пистолет, значит, быть по-твоему. Но это ваша идея. Я такой товар не заказывала.
Гейб сдержал улыбку.
– Джесси, штат платит мне за то, чтобы я сопровождал обоз. Губернатор хочет быть уверенным, что по дороге золото не пропадет.
Джесси пришлось прислушаться к его словам. Ей не нужны были напоминания о том, что семейство Джеймсов, к которому она принадлежала, прославилось способностью быстро утрачивать нажитое тем или иным путем.
– Это золото пролежало в сейфе банка Делоуниги свыше сорока лет. – Голос Джесси, такой знакомый и низкий, теперь звучал рассудительно. – И я не намерена ни терять его, ни позволить кому-либо из Сент-Клеров наложить на него лапу.
– Джесси, дорогая, он уже здесь? – с этими словами в бар проникла, мелко семеня, пожилая леди крошечного роста, одетая в клетчатое платье из домотканого полотна, в каких исполняют старинные танцы артисты фольклорных ансамблей. – Лонни видел, как высокий симпатичный ковбой справлялся о тебе у помощника шерифа. Если этот человек от губернатора, может быть, он нам пригодится?
– Все может быть. Но если бы спросили моего мнения, то скорее бы погасла геенна огненная, чем я выбрала кого-нибудь из Сент – Клеров.
На лице Джейн появилось выражение растерянности:
– О! А моя сестра Элис сказала, что он просто великолепен. Правда, Лонни предостерегал меня, но я гадала по картам, и они точно показали, что встретятся злодей и ангел, злое начало и доброе, как китайские «ин» и «ян». А кого ты имела в виду, когда упомянула одного из Сент-Клеров? – Джейн приблизилась к стойке и, увидев Гейба, остановилась. – Здравствуйте. Я так и знала. Если Джесси – злодейка, то вы должны быть ангелом. Как вас зовут?
– Гейбриел Сент-Клер, мадам.
– Джесси и Гейбриел – это превосходно!
Было время, когда и Джесси так казалось: она где попало рисовала сердце и торопливо царапала внутри него "Джесси и Гейб", аккуратно выводила эти имена печатными буквами на обложках школьных учебников или чернилами писала их на полях тетрадей для сочинений. Так было до того, как приятели начали поддразнивать Гейба из-за втрескавшейся в него девчонки, и до того, как Гейб влюбился в Лору Реддинг.
Пришедший уборщик включил в баре полный свет. Атмосфера старинного ковбойского салуна испарилась в мерцании неоновых светильников. Заревел музыкальный автомат.
Гейбриел с сомнением покачал головой.
– Какой из меня ангел, мадам? По правде говоря, я в растерянности. Может быть, вы кое-что растолкуете мне? Когда путешествуешь с Джесси Джеймс, то никогда не знаешь, на небесах ты или в преисподней.
2
Толпы туристов заполнили вымощенные кирпичом тротуары; под напором посетителей не закрывались двери отделанных под старину магазинчиков, выстроившихся квадратом вокруг здания, где раньше заседал суд, а теперь разместился Музей золотоискательства. С тех пор как Гейб уехал, многое изменилось. При нем центр городка не выглядел таким процветающим и жизнедеятельным. Кроме того, он не смог бы в прежние времена остаться неузнанным. Впрочем, Гейб был рад этому обстоятельству Ему надо было как следует подумать. Встреча с Джесси нарушила ход его спокойной, отлаженной и в чем-то рутинной жизни. Они уже не были близкими друзьями, но, по мнению Гейба, их не разделяла и вражда. Он пока не знал, как сложатся в дальнейшем их взаимоотношения, и это вселяло в его душу элемент неуверенности.
Размышляя о переменах в городке, Гейб прошел мимо магазина, где раньше торговали фуражом и семенами, и направился к шерифу в полицейский участок.
Сколько он себя помнил, Сент-Клеры и Джеймсы всегда жили одним днем, уповая на Бога и на везение, вместо того чтобы самим целенаправленно строить свое будущее. Его семейство оказалось в центре внимания обывателей, когда он стал незаменимым полузащитником в популярной футбольной команде. Даже неприступная красавица Лора Реддинг заинтересовалась его особой. Гейб вошел в число избранных любимцев молодежи и уже не желал, чтобы Джесси таскалась за ним хвостом. Он все еще испытывал теперь, столько лет спустя, чувство стыда, вспоминая, как он обращался с Джесси на глазах у своих новых друзей.
Однако она никогда не укоряла его за это, никогда не показывала, что страдает. Наоборот, на людях девчонка стала держаться в отдалении, пока он сам не подходил к ней. Так продолжалось вплоть до того лета, когда он уехал учиться в колледж. Лора дала тогда отставку Гейбу ради одного студента, будущего юриста, отец которого был мэром города. Занятия в школе закончились, Гейб оказался ненужным футбольной команде и своим «друзьям». Он осознал в тот момент, что всегда останется для них парнем с горы Пампкинвайн. Никому уже не было до него дела, за исключением верной Джесси.
Ему запомнились те летние дни у озера. Сидя на мостках, свесив ноги в воду, Джесси слушала историю крушения его надежд. Ее огромные темные глаза, полные сочувствия, были широко раскрыты. В конце дня они зажигали костер, чтобы спастись от москитов, и дым стелился над водной гладью.
Джесси не упускала ни слова из его рассказа, всей душой соболезнуя его горечи по несбывшейся мечте; чувству стыда, которое он испытывал к родичам, довольным своим незавидным положением; его решимости покинуть гору Пампкинвайн и куда-нибудь уехать, хотя последнее разрывало ее сердце.
