Ронда Грей - Однажды в нашем городе
— Всего на три года, — перебила Элен. — И что в этом особенного? Множество мужчин женятся на женщинах старше себя и при этом вполне счастливы.
— Разве? — с издевкой переспросил он. — Не хотите ли вы сказать, что множество женщин счастливо выходят замуж за зеленых студентов? Или только за тех, кто наследует огромное состояние? Может быть, именно этот незначительный факт привлекает их внимание, а к замужеству побуждают более меркантильные чувства, чем любовь? Или я не прав, Элен?
Девушка зябко поежилась. В его устах ее имя прозвучало протяжно, словно чужое. Он перекатывал каждый звук во рту, мял языком, как податливый шарик. Странное сочетание чувственности и презрения.
— Я не намерена выслушивать эту чушь, — резко ответила она, зная, однако, что не сдвинется с места.
Ноги ее будто приросли к ковру под холодным взглядом Николаса.
— Но ты не уйдешь, — медленно и тихо проговорил он, — ты выслушаешь меня до конца.
Он медленно перевел взгляд на ее грудь, опустил его ниже, дюйм за дюймом исследуя тело. Как бы ни коробил девушку этот бесстыдный осмотр, удерживаемая непонятной силой его взгляда, она не могла шевельнуться.
Элен испытала нечто вроде странной смеси боли и острого наслаждения, чувствуя, как тяжелеют под его взглядом груди. Девушка видела, как искривился в усмешке его рот, когда он заметил набухшие под тонкой тканью платья соски, и чувствовала себя последним ничтожеством.
Палмерс кивнул, будто подтверждая только ему известные подозрения.
— Да, — протянул он, — именно это я и предполагал увидеть. Личико, как у Мадонны, и маленькое горячее тело. Увы, капитал этот недолговечен, но на кон поставлены именно эти прелести. Что ж, решение не лишено мудрости. Однако я предпочел бы, чтобы ты выбрала себе в жертву кого-либо другого, а не моего братца. Понятно?
Раздражение ее понемногу улеглось, но ясность мыслей не возвращалась, может быть, потому, что Николас все еще смотрел на ее груди. Напрягшиеся под его взглядом соски словно требовали ласки. Тело отказывалось подчиняться требованиям рассудка. Вот к чему привело его бесстыдное разглядывание. Пора бы поставить этого типа на место. В смятении, желая хоть как-то отреагировать на слова обидчика и защитить свое достоинство, она выпалила:
— Я не собираюсь торговать собой! Мне достаточно того, что я зарабатываю в банке.
— И как тебе удалось раздобыть это теплое местечко? Полагаю, лежа на спине?
Он перешел все мыслимые границы! Такое она слышала впервые.
— Вам не стыдно, сэр? — прошептала она, прижав ладони к вспыхнувшим от стыда щекам.
Словно не замечая ее страданий, мужчина спокойно ответил:
— Я, кажется, уже объяснил: мой брат нуждается в защитнике. Кто-то должен оградить его от женщин твоего типа.
Как он смеет? За кого он ее принимает? Кровь еще сильнее прилила к лицу. Не сознавая, что делает, девушка изо всех сил влепила мужчине пощечину. Она должна была испугаться своей бурной реакции, но нет, на смену гневу пришло полное удовлетворение. Более приятного чувства Элен в жизни не испытывала.
Николас даже бровью не повел, будто ничего и не было. Только красный след на щеке напоминал о случившемся, да еще злые искры в его серых глазах.
— Скоро вы за это поплатитесь, но пока я хочу, чтобы вы очень внимательно выслушали то, что я намерен сказать.
— Я больше не потерплю оскорблений…
— Приберегите свой театральный гнев для самодеятельности, Элен, — произнес он тихо, но грозно, и от звука его голоса по спине девушки пробежали мурашки. — Мой брат стоит на пороге самостоятельной жизни. Эмоционально он пока очень неустойчив. Если Ричард женится сейчас, то совершит большую ошибку. Он еще не созрел для брака.
Его рассуждения совпадают с моими мыслями, подумала Элен, но пусть он остается в неведении. Интересно, как далеко он может зайти в желании расстроить наш брак? Судя по всему, Николас Палмерс весьма решительная личность. Из тех, кто не останавливается на полпути. Ну что ж, посмотрим, что будет дальше.
Поведение его мало назвать необычным, оно не вписывается в рамки элементарного приличия. Едва ли он ведет себя так со всеми. Что-то заставляет его быть с ней особенно грубым. Так что? Почему он унижает ее с таким садистским наслаждением? Может быть, так он пытается спрятать страсть? Интуиция подсказывала ей, что характер их чувств друг к другу одинаков, что Николас столь же сильно возбужден, как и она. Внутренний голос побудил ее продлить это горько-сладкое испытание.
Что-то наводило Элен на мысль, что она обладает непостижимой властью над этим сильным мужчиной и именно понимание своей зависимости от нее заставляет его так злиться. Было нечто волнующее в том, чтобы злить его, и она сказала:
— Вам не удастся меня остановить. Мы поженимся.
От Николаса не ускользнула перемена в ее настроении. Он прищурился.
— Вы совершенно правы. Мне это не по силам.
Последовала многозначительная пауза. Посчитав, что драматический эффект получен, он продолжил:
— Но кое-что я все же могу. Могу, например, урезать Ричарду жалованье: ведь он вскоре станет моим компаньоном. Этот дом принадлежит мне. Я собирался оформить дарственную на брата и мать, но могу и передумать.
Он бросил на собеседницу вопросительный взгляд.
— Надеюсь, очарование Ричарда не померкнет в ваших глазах, когда, выйдя за него замуж, вы не станете обладательницей всех тех приятных мелочей, которые люди называют атрибутами роскошной жизни. Или все же поблекнет?
За годы работы в Сити Элен встречала немало жестких, циничных людей, но этот переплюнул всех. По сравнению с ним, они казались невинными агнцами.
Элен гордо вскинула голову.
— Вы меня не уговорили. Вы проиграли, Николас.
— Я никогда не проигрываю, — тихо возразил он.
Девушка подняла брови в притворно-вежливом изумлении: что там у него еще в рукаве?
— В самом деле?
— У меня есть к вам деловое предложение.
— Очень интересно. В чем же оно состоит?
— Я готов предложить вам, — не очень уверенно начал он, — некоторую финансовую компенсацию за отказ от Ричарда. Если вы отвергнете мое предложение и выйдете за него, то имущественных прав не приобретете. Вы не получите от Ричарда ни пенни, пока я не решу, что его брак прочен, а семейная жизнь счастлива. Вы меня поняли?
Николас приобрел былую уверенность. По мере изложения сути предложения тон его становился все более вызывающим. Сейчас он смотрел на Элен насмешливо, даже чуть брезгливо. Если Палмерс хотел ударить ее побольнее, это удалось. Он предлагал ей постыдную сделку, не сомневаясь, что она будет заключена. Откуда столько желчи и ненависти? Этот человек играет без правил. Забыв о том, что решила «сохранить лицо», что бы он ей ни сказал, девушка прошептала срывающимся голосом:
