Эн Хэмпсон - Лепестки на ветру
Джейн показалось, что последний довод прозвучал как-то фальшиво.
— Ты не должна ничем жертвовать ради нас, — решительно сказала она. — Ты никогда всерьез не увлекалась археологией, и…
— А вот это неправда, — быстро возразила Полин. — Увлекалась… вернее, увлеклась.
— Ты уверена? — нахмурилась Джейн, начиная догадываться, что происходит, и чувствуя неясную еще опасность для себя в поведении подруги. — Это из-за лекции?
— Скорее из-за лектора! — расхохоталась Полин. — Он убедит кого угодно.
— Ура! — вскричал Гай. — Значит, мы все готовы познакомиться с великим Николасом Волласом поближе.
— Не спеши, Гай. Еще неизвестно, как к нашим новым ролям мужа и жены отнесутся родители.
Ее брат нетерпеливо махнул рукой.
— Не дури. Мы им ничего не скажем.
— То есть как это? — В свои двадцать четыре Джейн еще ни разу не обманывала родителей. — Мы должны.
— Это и глупо и бесполезно, — вмешался Стюарт. — Нет ничего страшного, если родители ни о чем не узнают.
Джейн удивленно взглянула на него. Стюарт, всегда такой честный и правильный… Наверное, желание поехать в экспедицию сыграло с ним ту же злую шутку, что и с Гаем.
— А ты как думаешь? — спросила она Полин.
— Я не стану ничего говорить своим родителям, — мягко ответила она. — Стюарт прав, в этом нет ничего страшного.
Джейн отказывалась верить своим ушам. Полин считалась среди друзей эталоном чести и порядочности, и вдруг… Что на нее нашло? Неужели идея, которой она внезапно загорелась, так важна для нее, что все былые принципы позабылись?
Несколько минут спустя они уже сидели в кабинете, беседуя с лектором, который вблизи показался Джейн еще более красивым. Его черные глаза, казалось, видели ее насквозь, словно читая в самых потайных уголках сознания… Но заговорил он с Гаем.
— Вам, вероятно, известно, что я беру только женатых?
— Да, сэр, известно.
— Это ваша жена? — спросил он, и Джейн застыла в ожидании ответа брата. Но ответ последовал без колебаний:
— Да, сэр. А это — наши друзья, тоже семейная пара.
Черные глаза скользнули по лицу Полин и остановились на ее брате. Девушка хмурилась, чувствуя себя не в своей тарелке. Роль замужней дамы была ей в этот момент явно неприятна.
— А все знакомы с археологией? С техникой раскопок?
— Да, — хором ответили они.
Первой для собеседования доктор Воллас выбрал Джейн.
— Что ж, миссис Брайнт, — начал он, — расскажите мне о вашем опыте. То, что вы посещаете курсы, я уже понял. Меня интересуют ваши практические навыки, ведь археология, как и география, наука, в основном, прикладная.
— Я участвовала в римских раскопках, — неуверенно ответила Джейн.
Он хотел знать все. Где именно? Как долго? Он задавал сотни вопросов, требуя точных, лаконичных ответов и позволяя себе комментарии, порой крайне язвительные. Выходя из кабинета, Джейн чувствовала себя, как после сауны. Она была зла и обижена, и ей уже не так сильно хотелось отправляться куда бы то ни было в компании этого человека. Да какое он имеет право требовать себе в помощники опытных профессионалов, ничего за это не платя?! Да и не в деньгах дело, просто можно же быть хотя бы чуточку повежливее!
Но в глубине души девушка была согласна с Гаем — действительно, работать с такой знаменитостью, как Николас Воллас, большая честь. И студенты, попадавшие к нему, получали нечто неизмеримо большее, чем деньги — бесценный опыт и урок дисциплины на всю жизнь.
После нее настал черед Гая, затем Стюарта и, наконец, Полин. С ней, кстати, доктор обошелся много мягче, чем с остальными, и Джейн снова почувствовала неясную тревогу.
Друзья оказались не единственными претендентами, и им пришлось ждать ответа около часа. Каковы же были их удивление и радость, когда великий археолог объявил, что остановил свой выбор на них!
— Мы самые счастливые люди на земле! — заявил четверть часа спустя Гай, открывая бутылку шампанского. — А этот год станет годом нашей удачи!
Они выпили и принялись оживленно обсуждать события минувшего дня.
— Кажется, ему очень понравилось, что я профессиональный секретарь, — щебетала Полин. — Кстати, он пишет книгу, и я не удивлюсь, если ему понадобится моя помощь.
— Не сомневаюсь, — улыбнулся ей Гай. — Ты ему понравилась, это и слепому видно.
— Да, — вздохнула Джейн, — с тобой он был, по крайней мере, вежлив…
Она вдруг почувствовала острый укол зависти к своей будущей родственнице, получившей то, что должно было достаться ей, Джейн… Должно было? Но почему? Она переставала понимать сама себя, и это безумно злило ее. Что с ней происходит? Откуда это внезапное раздражение? Может, она просто устала, перенервничала во время «допроса» в кабинете Колсона? Да, конечно, все дело в этом…
Глава вторая
Джейн сидела на обломке колонны. В высоком ясном небе щедро светило солнце, но уже близилась осень, и свежий бриз, трепавший волосы девушки, нес живительную прохладу. Был обеденный перерыв, и Джейн наслаждалась кратким отдыхом.
Она сидела и думала. Неужели Полин действительно влюбилась в этого грубого, властного человека? Она с самого начала постаралась сделать так, чтобы он заметил ее. Совершенно ясно, доктор Воллас очень ценит ее помощь в своей работе над книгой, но видит в ней скорее машину для диктовки, чем женщину. В любом случае, он считает, что Полин замужем, так на что же она надеется? Нет, разумеется, она в любой момент может открыть ему правду, но… есть ли в этом смысл? Ведь действенность подобных откровений зависит в первую очередь от того, как он к ней относится…
Джейн тряхнула головой, словно стремясь освободиться от этих малоприятных мыслей, и посмотрела на стоящий невдалеке столик, за которым доктор Воллас диктовал Полин очередную главу своего гениального опуса. Ветер трепал края белой скатерти; девушка поднимала голову от блокнота и робко улыбалась доктору, но, видя его непроницаемое лицо, снова с легким вздохом опускала ее и продолжала писать.
«Да, — невольно подумала Джейн, — Полин видит в нем этакого героя от науки, самоотверженного аскета, чуть ли не святого мученика… Тогда как он просто бесчувственное бревно в человеческом обличье.»
Она отвернулась и уже в который раз невольно залюбовалась окрестностями. Вдалеке виднелась Микенская крепость, развалины дворца на холме, Львиные ворота… Благодаря Шлиману мир многое узнал о сокровищах раскопанных им гробниц; великий ученый доказал справедливость слов Гомера о «златообильных Микенах»… И этот холмистый ландшафт, поросший оливами и лимонными деревьями, утаивал еще немало от людских глаз. Быть может, вон тот пригорок скрывает величественный храм или дворец, подобный Кносскому…
