Элизабет Хой - Вечный цветок
Не дожидаясь ответа или приглашения выпить с ней чая, он кинул книги на стоящий рядом стул и, пододвинув ногой другой, уселся за кухонный стол в ожидании.
Онемевшая от его самоуверенности Мэнди выключила закипевший чайник и заварила чай. Все так же молча она вынула из буфета две чашки с блюдцами и достала из холодильника бутылку молока.
— Милая кухонька… и как много всяких кухонных принадлежностей, — продолжал он неугомонно. — Все так современно. Знаете, последние шесть недель я жил в палатке в пустыне, где было довольно неуютно. Поэтому сидя здесь, рядом с вами, я чувствую себя как в раю…
— Вам положить сахар? — прервала его Мэнди.
— Нет, не надо, спасибо, и не слишком много молока, — добавил он, с преувеличенным интересом наблюдая, как она наполняет его чашку.
Мэнди села напротив и стала пить обжигающий чай, пытаясь не думать о том, что хотя бы из вежливости ей надо что-то говорить. Самоуверенность гостя, казалось, выбивала почву у нее из-под ног.
— А вы не очень-то разговорчивы, — заметил Хирон, помешивая ложечкой чай. — Молчаливость — это, знаете ли, не женская черта.
— Что касается меня, то я считаю, что болтливость мало украшает мужчину, — парировала Мэнди.
Стивен откинул голову назад и громко расхохотался.
— Вы ошибаетесь. Я не болтун. Просто после шести недель одиночества в пустыне общество людей поначалу опьяняет.
Это замечание, сделанное самым искренним тоном, заставило Мэнди задуматься: не слишком ли строга она по отношению к гостю?
— Вы были там совсем один? — поинтересовалась она.
— Не совсем, конечно. Время от времени со мной находилась группа арабов-землекопов, но они после работы отправлялись в свои жилища, и я оставался наедине со своими мыслями и бесчисленными змеями, которым там нет числа.
— Звучит не слишком весело, — согласилась Мэнди.
— Все было именно так. — Голубые глаза смотрели на девушку с какой-то мечтательной отрешенностью. — Аманда, — задумчиво проговорил он. — Это имя не совсем вам подходит. Оно заставляет меня вспомнить о кружевных занавесках, салфеточках и полненьких, жеманных женщинах, носящих кринолины и локоны.
— А Хирон напоминает мне опасную хищную птицу с длинным жестким клювом, — Мэнди посмотрела ему в лицо и улыбнулась, — которая бросается в реку и разрывает в клочья пойманных бедных маленьких рыбок!
Стивен снова засмеялся. Кончиком пальца он прикоснулся к своему носу.
— Он слишком длинный, мой жесткий клюв, не так ли? Но, честное слово, я не бросаюсь в воду и не разрываю руками рыбу, у меня нет такой привычки. Я благовоспитанно ем ее вилкой с жареным картофелем. — Увидев, что Мэнди никак не реагирует на его шутливые слова, он добавил, пожав плечами: — Не самый остроумный ответ, вам не кажется?
— Шутки ваши довольно плоские и не могут развеселить рыжеволосую куколку — Мэнди поджала губы.
— Так вы подслушивали?
— Я услышала случайно…
— Так вот почему вы захлопнули так выразительно окно. — Он отвесил ей легкий насмешливый поклон. — Я могу только извиниться, мисс Аманда, за мои бестактные замечания. Теперь я ясно вижу, что ваши волосы не имеют ничего общего с таким вульгарным цветом, как рыжий. У них чудесный золотисто-каштановый оттенок. Простите меня, ведь первое впечатление часто бывает обманчиво.
Неужели он опять смеется над ней? Нет, не похоже. Его худощавое, немного угловатое лицо серьезно и невозмутимо, в глазах светится неподдельный интерес.
— Итак, вы в некотором роде специалист по восточным религиям? — поинтересовался он.
— Не я, а мой отец.
— Но вы ведь помогали ему в работе, не так ли? Джон Лаваль. Я слышал о его книгах, но признаюсь вам, что не читал. Боюсь, это не совсем то, что нужно мне, пропадающему в геологических экспедициях то в одной стране, то в другой. Изучение русла рек мне гораздо ближе, чем восточные религии. Но мне хотелось бы как-нибудь побеседовать с вами об этом. — Он встал из-за стола. — Спасибо за чай, но теперь надо приступать к расчистке бумажных завалов.
— Не могу ли я помочь вам? — Мэнди почувствовала, что должна предложить свою помощи хотя голос ее прозвучал достаточно равнодушно.
— Очень мило с вашей стороны. — Он наградил ее быстрым благодарным взглядом. — Это больше, чем я заслуживаю. Но я не должен обременять вас. Такие неаккуратные и рассеянные люди, как я, должны в порядке дисциплины сами разбираться в своих бумажках. Это слишком неприятная работа, чтобы навязывать ее такой симпатичной девушке, как вы. — С драматическим вздохом он собрал книги и бумаги, оставленные на стуле, и удалился с ними в свою комнату.
Мэнди вымыла чашки и поставила их сушиться. Во время мытья посуды она видела в окне автомобиль Стивена — старый грязный автофургон, достаточно большой для того, чтобы в нем можно было спать. Именно этот фургон, несомненно, служил Стивену домом, пока тот путешествовал. Шесть недель одиночества! Ничего удивительного, что он ведет себя немного легкомысленно и, на ее взгляд развязно. И хотя этому парню не хватает воспитания, она не должна быть слишком строга к нему, подумала девушка. Если посмотреть сквозь пальцы на его дерзость, неуместные замечания и отсутствие хороших манер, то он вроде бы ничего… Так или иначе, напомнила она себе, хорошие манеры нынче не в моде, особенно если в них содержится элемент притворства. Теперь все говорят то, что думают, и держатся весьма непринужденно даже с незнакомыми людьми.
Конечно, с одной точки зрения, все не так уж плохо, по крайней мере, вам гарантирована искренность, и если вы имеете дело с умными людьми, отношения складываются гораздо проще.
Мэнди почувствовала, что она понимает Стивена Хирона гораздо лучше, чем вежливого профессора Крофтвелла… или Рамона аль Хассана. Будет ли тот ждать ее сегодня внизу на пляже? Утром она пообещала ему, что придет искупаться во второй половине дня. Рамон… юноша-статуэтка с телом как будто выкованным из бронзы. Она повстречалась с ним на следующий день после своего приезда, это оказалось очень волнующим знакомством. Мэнди выронила свои солнцезащитные очки, укладывая вещи в пляжную сумку. Рамон догнал ее, поднявшись бегом вверх по тропинке, и протянул ей пропажу.
На следующее утро они уже по-дружески, с большой симпатией приветствовали друг друга, вдвоем плавали в голубовато-фиолетовом море и лежали рядом на горячем белом песке. С тех пор стало само собой разумеющимся, что они купались и загорали вместе. Но их отношения по-прежнему оставались очень сдержанными, как вступительные фигуры в менуэте… шаг вперед, шаг назад, легкое касание кончиками пальцев и поклон… снова шаг назад и так все время, пока звучит спокойная музыка. Чрезвычайная вежливость и полное самоуважение. Могло ли что-либо больше отличаться от ее стычек со Стивеном Хироном? Мэнди невольно рассмеялась. После десятиминутного чаепития с ним она почувствовала, что знает об этом человеке больше, чем смогла узнать о Рамоне за неделю. И вовсе не потому, что большая часть ее бесед с Рамоном проходила на его родном французском языке, ведь ее приятель был истинный араб по рождению и воспитанию, а потому, что Стивен Хирон сразу же после первой встречи вызвал в Мэнди бурю эмоций.
