Джилл Гарриетт - Любовная неразбериха
Они говорили уже довольно долго, и Мишель волновалась все сильнее. В тот момент, когда она, не выдержав, подошла к дверям кабинета, мистер Вульф сам вылетел к ней навстречу.
— Мисс Роуз, — он старался говорить спокойно, но она видела, что он растерян, — вы должны мне помочь…
— Мистер Вульф, это моя профессиональная обязанность, — напомнила она.
— Нет, — нетерпеливо перебил он, — мне нужна не профессиональная помощь. Тут дело в другом… Там в кабинете… Там эта посетительница…
— Что-то не так? — спросила Мишель. — Я должна была вызвать охрану?
— Нет-нет, — испугался Джордан, — вы все правильно сделали. Я прошу вас сварить кофе, если это возможно.
— Мистер Вульф, я сделаю все, что нужно, — голос Мишель был как всегда спокоен. — Почему вы так взволнованы?
— Мишель, — почти шепотом сказал Джордан (надо заметить, что он впервые назвал ее по имени), — я просто не знаю, что мне делать.
— А что вы должны делать? — удивилась она.
— Она говорит… — он никак не мог решиться сказать в чем дело. — Дело в том, что…
— Мистер Вульф, спокойно объясните мне, в чем проблема, — рассудительно заметила Мишель, — тогда я смогу что-то предпринять.
— Он говорит, что она моя дочь! — выпалил Джордан, и глаза его стали круглыми и несчастными.
— А вы в это, конечно, не верите? — спросила Мишель, и стекла ее очков подозрительно блеснули.
— Дело не в этом, — разозлился вдруг Джордан. — А в том, что я…
— Сомневаетесь?
— Не перебивайте меня! — возмутился он. — Совсем не то… Я не могу вспомнить ее мать!
— А зачем вам вспоминать ее мать? — искренне удивилась Мишель.
— Как зачем? — не понял он. — А как же я смогу… — Он замолчал, потом взялся за голову и пошел к небольшому дивану, который стоял в углу приемной и предназначался для отдыха и ожидания посетителей. Он почти упал на него и, не открывая глаз, стал мотать головой в разные стороны. Мишель показалось, что она слышит вопль, хотя он, конечно, даже не открывал рта. Бедный несчастный мужчина, которому через много лет придется расплачиваться за грех молодости.
Мишель захотелось подойти к нему и погладить по голове. А потом прижать эту голову к своей груди, поцеловать в макушку и сказать, что все будет хорошо. Но делать этого было нельзя.
Четыре года назад, когда она пришла наниматься на работу, Джордан Вульф поразил ее в самое сердце. И дело было совершенно не в том, что у него были потрясающие синие глаза и посеребренные виски, красивые руки и приятные манеры. Всего этого она насмотрелась вдоволь. Ее умилила и растрогала его ранимость. Она ожидала увидеть холодного, уверенного, надменного человека, потому что знала, что ему пришлось много повоевать, чтобы создать дело. А перед ней был обаятельный и веселый человек, в глубине глаз которого она увидела грусть и нежность.
Он задавал какие-то вопросы, внимательно просмотрел ее резюме, шутил… А она все время твердила себе, что должна немедленно встать и бежать отсюда со всех ног. Если он возьмет ее на работу и она каждый день будет видеть его, говорить с ним, заботиться о нем, у нее просто не будет сил сопротивляться…
Как это ни смешно, но она всю жизнь мечтала именно о нем. Вернее, не о нем конкретно, а о таком мужчине. Ее всегда сражало сочетание решительности, напора и потрясающей сдержанности и нежности. Не холодность и отстраненность, а именно способность держать свои эмоции в узде.
Таких мужчин, если они решают что-нибудь, трудно остановить или переубедить. Они никогда не жалуются и не перекладывают свои заботы на чужие плечи. Они всегда точны и предупредительны, великодушны и честны. Их нельзя заставить плясать под свою дудку. Но если такой полюбит и позволит себе чувствовать, можно быть уверенной, что ты окажешься в центре урагана настоящей страсти.
Откуда все это знала Мишель, она не представляла. Может быть, это был идеал, навеянный книгами, а может быть, мечта об идеальном мужчине. Ее собственный опыт был очень горьким…
Но Джордан Вулф был именно таким. Она смотрела на него и думала, что если он сию же минуту попросит ее о близости, она не откажет. Такому мужчине нужно или сразу отдаваться, или бежать от него за тридевять земель.
Мишель автоматически ответила на все вопросы, несколько раз улыбнулась, кивнула в ответ на предложенное вознаграждение, даже не сообразив, сколько ей собираются платить, и вышла в приемную, поняв, что погибла.
Дома она решительно убрала подальше смелые блузки, брюки и платья и оставила только строгие элегантные костюмы, которые могли помочь ей выполнить свое обещание — никогда, никогда не смотреть на своего шефа как на мужчину и не давать ему повода видеть в ней женщину. Свои пушистые длинные волосы она густо смазывала гелем и закручивала в высокий пучок, а вместо удобных контактных линз заказала строгие очки в тонкой золотой оправе.
После детального осмотра своего нового имиджа Мишель решила, что броня крепка, и вот уже четыре года никогда не отступала от заведенных правил. Если у Джордана и был к ней какой-то интерес, то он иссяк под давлением ее ледяной сдержанности.
Сегодня она впервые увидела, что существует нечто, способное привести ее идеального мужчину в смятение. Наверное, она сделает что-то не то, но она должна это сделать…
— Посмотрите в зеркало, мистер Вульф, — строго сказала Мишель. — У этой девочки ваше лицо.
От этих слов мистер Вульф очнулся. Он медленно встал с дивана, подошел к шкафу и открыл дверцу, на которой с обратной стороны было прикреплено зеркало.
Мишель наблюдала, как он пристально рассматривает свое лицо, как будто увидел его впервые. Он подергал себя за ухо, схватился за подбородок, зачем-то оттянул нижнее веко и оскалился в улыбке.
— Вы считаете? — недоверчиво спросил он.
— Я не считаю, — вздохнула Мишель, — я вижу. Можно подумать, что никакой матери вообще никогда не было. Вам совершенно не надо ее вспоминать, чтобы определить, кто сидит в вашем кабинете. Именно поэтому я и не стала вызывать охрану.
— То есть вы сразу все поняли? — растерялся Джордан.
— Не сразу, — покачала головой Мишель. — В первый момент я указала ей на дверь. Но когда взглянула на нее внимательно, то поняла, что она имеет полное право пройти в ваш кабинет.
— Мишель, — взмолился Джордан, — что же мне теперь делать?
— Вы взрослый человек, — пожала плечами Мишель. — Тем более что у вас уже есть дочь. Наверное, вы знаете, как воспитывать девочек.
— Хилари воспитывала мать, — задумчиво заметил Джордан. — Я всегда только работал. Когда ее не стало, то есть когда она ушла, дочери было уже двадцать. Вполне самостоятельная взрослая девушка. А сейчас я не знаю, что делать.
