Лина Баркли - Насмешка судьбы
Пораженная неожиданным появлением бывшего мужа, она не могла произнести ни звука, а лишь, широко раскрыв глаза, неотрывно смотрела на него. Почти двухметровый красавец с классическими чертами мужественного лица, он выглядел чертовски привлекательно. Воспоминания о страшном унижении захлестнули ее. Все, о чем она старательно пыталась забыть и похоронить навсегда, всплыло перед ней с новой силой.
— Это и есть отель «Лацио», — произнес Лоренцо.
— Эта дыра? — искренне изумившись, спросила Энжи, думая, что он ее разыгрывает.
— Ты здесь затем, чтобы встретиться с синьором Менотти?
— Как ты узнал? — Она была вне себя. — Нет, скажи, откуда ты знаешь? И вообще, что ты тут делаешь?
— Почему бы нам не присесть за столик?
— Присесть за столик? — эхом откликнулась Энжи, завороженно глядя на Лоренцо, словно тот мог испариться в любую минуту.
— А почему нет? Я не вижу здесь никакого синьора Менотти. — С этими словами он выдвинул ей стул. — Так ты присоединишься ко мне?
Солнечный луч, неведомо как проникший в полутемный зал, осветил старые, изрядно потрепанные плакаты на стенах, щербатый каменный пол — и пропал. У Энжи появилось желание бежать, и она всем телом подалась к двери.
— Ты что же, боишься меня теперь?
Энжи застыла на месте, объятая смешанным чувством страха и стыда. На какое-то мгновение она вновь почувствовала себя несмышленым подростком, послушно подчиняющимся каждому слову и желанию Лоренцо. В те дни она страшилась потерять его расположение и была готова сделать все, что бы он ни приказал. Нет, не Лоренцо научил ее бояться, а собственные, глубинные чувства, вызываемые его присутствием. Так почему же она ненавидит его сейчас? Ей не хотелось искать причину, и, повернувшись, Энжи нехотя направилась к столику и плюхнулась на стул. Эмоции захлестывали ее, желание уйти сменялось намерением остаться, сожаление и горечь о прошлом уступали место равнодушию и безразличию к происходящему.
— Почему ты здесь? — сухо спросила она.
— Синьор Менотти не придет. Виллы принадлежат мне.
— Я не верю тебе, — сказала Энжи, недоверчиво косясь на него.
— Тем не менее это чистая правда. Я вызвал тебя сюда, потому что хотел увидеть, — с лучезарной улыбкой сообщил он.
— Зачем? — У нее помутилось в голове.
— Ведь ты моя жена. Прошло немало времени, и я решил напомнить тебе, что ты все еще моя законная супруга, — с некоторым пафосом произнес Лоренцо.
Энжи нервно засмеялась.
— Наш брак был аннулирован сразу же, как я вернулась в Ирландию. Разве ты не получил официальных бумаг? — резко спросила она.
— А у тебя они есть? — криво усмехнулся он.
— Они у мамы. Поскольку я не достигла тогда совершеннолетия, она занималась всеми формальностями...
— Ты видела бумаги о разводе?
— Послушай, я знаю, что суд признал наш брак недействительным!
— Тебе следовало бы выяснить все до конца, — лениво упрекнул ее Лоренцо.
— Как только вернусь домой, я сама прослежу, чтобы ты получил копию решения, — сердито сказала она, недовольная его настойчивостью. — Могу заверить тебя, что мы уже не супруги.
— Но мы ими никогда и не были... в полном смысле этого слова.
В памяти Энжи тут же возник эпизод в лифте, ее муж и другая женщина, их страстные объятия и жаркий поцелуй... Красивая блондинка, неистово гладящая голову Лоренцо во время поцелуя и всем телом прижимавшаяся к нему... И этот его взгляд, говоривший о том, что у них нет будущего и их брак ничего не стоит. Отъезд Энжи освободил его от ненавистных супружеских уз.
Она побледнела, не в силах скрыть волнение. Лоренцо внимательно следил за ней.
— Я искренне сожалею, что мы так расстались. Для тебя это была чересчур тяжелая сцена, — после паузы тихо сказал он.
Не желая, чтобы он угадал, что у нее на уме, Энжи с преувеличенным вниманием стала изучать стол. Рассуждать спокойно она не могла, поскольку вся находилась во власти эмоций. Ей не верилось, что она вновь сидит рядом с человеком, причинившим ей столько боли и так унизившим ее. Собрав волю в кулак, она решила держаться спокойно и с достоинством.
— Возможно, я напрасно вспоминаю прошлое, но тот эпизод создал пропасть между нами, — продолжал Лоренцо.
Набравшись мужества, Энжи подняла голову и посмотрела на него.
— Мне кажется, ты все выдумываешь, — с натянутой улыбкой произнесла она. — Просто я обнаружила, что принимала обычного смертного за святого. Издержки роста. Осознание реальной действительности неизбежно. — Пожав плечами, она резко сменила тему: — Итак, если ты действительно владелец тех вилл, то не приступить ли нам прямо к делу?
— Сразу видно, что ты давно не бывала здесь, — прокомментировал он ее слова и сделал знак официанту. — У нас так не принято обсуждать дела. Сначала мы должны выпить, поговорить о том о сем. Я приглашу тебя к себе домой на обед, и только потом, после обеда, мы, быть может, приступим к обсуждению.
— Я ни за что не соглашусь с тобой обедать, — горячо запротестовала Энжи.
— Но я пока и не пригласил тебя, — мягко возразил Лоренцо.
Она вспыхнула и потупилась.
— Мне все это кажется слишком неожиданным, — тихо сказала она.
— Насколько я помню, ты всегда любила сюрпризы, — откинувшись назад, протянул он, игнорируя растущий гнев собеседницы.
— Тогда я была ребенком...
— Хотя при этом не уставала повторять мне, что ты зрелая женщина, — перебил ее он, озорно блеснув глазами.
Энжи едва не поперхнулась от такого напоминания и вновь попыталась сменить тему разговора.
— Так все-таки ответь мне: ты теперь занимаешься туристическим бизнесом?
— Всем понемножку, — уклонился он от прямого ответа. Лоренцо не сводил с нее пристального взгляда, слабая улыбка играла на его губах. Забавно, что Энжи так мало знает об этом мужчине, о том, чем он занимался в прошлом и занимается сейчас. Очень забавно, если учесть, что она когда-то была его женой! Но все, что ей было известно тогда, так это то, что старенький деревенский священник был его прадедушкой, а сам Лоренцо всю неделю работал в банке в Мессине, где у него имелась квартира.
Но каким бы бизнесом он ни занимался в настоящее время, его дело явно процветало, свидетельством чему являлся роскошный костюм, надетый на нем. Хотя, с другой стороны, Лоренцо итальянец, а итальянские мужчины любят тратить деньги на свой гардероб в ущерб остальным нуждам. И все-таки непривычно видеть его в столь шикарном наряде, своей изысканностью и стильностью больше подходящем для какого-нибудь крупного бизнесмена. Особенно среди этих обшарпанных стен. В те годы, приезжая домой на уик-энд, он носил джинсы и простые рубашки.
