Сандра Мартон - Путь к сердцу мужчины
— Да уж, — отрезал Джо, — мне неприятно думать, что какая-то милая старушка окажется на улице.
— Конечно, у тебя ведь доброе сердце, — вздохнула бабушка. — Но не бери в голову, это ведь не твоя проблема. Я ошиблась, пообещав синьорине, что ты возьмешь ее на работу. Ни о чем не беспокойся, бамбино, ведь у нас в Америке хорошо относятся к иммигрантам. Есть бесплатные столовые для бедняков, служба социального обеспечения…
— Мне кажется, я мог бы нанять ее на некоторое время, — медленно произнес Джо.
Он все же ждал, что нонна замашет руками, скажет, что это необязательно… Ну хоть немного поотнекивается. Но она бросилась к нему, сияя словно весенняя заря.
— Ты хороший мальчик, Джозеф! Я знала, что ты сделаешь это для нее.
— Я сделал это для тебя. И не забудь, я согласился, но не надолго.
— Конечно, конечно. — Бабушка улыбнулась еще шире. — Месяца два, от силы три…
— Две недели, — отрезал Джо, — максимум три. К тому времени, я надеюсь, синьора найдет себе настоящую работу и жилье.
— Синьорина, — поправила нонна, красноречиво посмотрев на внука. — Впрочем, это неважно, — добавила она, опуская руки в мыльную воду. — Ах, бедняжка.
— А в чем дело? — нахмурился молодой человек. — Ты хочешь мне о ней что-то рассказать?
— Моя врожденная честность понуждает меня признать, что синьорина очень непривлекательна.
— Непривлекательна?
— Да. Она крайне бледна, худа и плоска, как мальчик. — Нонна сделала несколько движений рукой вокруг своей пышной груди. — У нее нет… нет…
— Я догадался, — прервал Джо. — А ты уверена, что она итальянка?
Бабушка хихикнула.
— Абсолютно. Она училась кулинарии во Флоренции. — Ее улыбка померкла, она слила воду в раковине и вытерла руки о край фартука. — Она, как теперь говорят, не первой свежести. Немолода, Джозеф, немолода.
Бледная, тощая старушка, к тому же не говорящая по-английски… Что ж, нужно помогать страждущим, вздохнул про себя Джо. Много раз в своей жизни ему приходилось слышать проклятья, а теперь вот представился случай совершить благодеяние и заслужить место в раю.
— Ладно, — смилостивился он, — главное — чтобы готовить умела, остальное неважно.
Нонна повернулась к нему с многозначительным видом.
— Да, вот еще что. Пожалуйста, не волнуйся, она не станет докучать тебе своим излишним вниманием. Честное слово.
Оно и к лучшему, подумал Джо.
— Я же знаю, женщины сходят от тебя с ума, Джои.
— Ну, да. — Он попытался изобразить застенчивость. — Случается.
— Но этой синьорины можешь не опасаться.
— Конечно, учитывая ее возраст…
— Ей не нравятся мужчины.
— Прекрасно.
— Нет, Джозеф, я имела в виду, что… — Нонна наклонилась к внуку, — ей не нравятся мужчины.
В последнюю фразу был явно вложен тайный смысл. Молодой человек вопросительно посмотрел на бабушку.
— Ты хочешь сказать… — запнулся он. Нет, подразумеваемое слово в ее присутствии Джо произнести не мог. — Ты хочешь сказать, — снова начал он, — что ей действительно не нравятся мужчины?
— Совершенно верно. — Нонна уперла руку в бок. — Теперь понял? Все складывается чудесно, она не причинит тебе беспокойства. Так же как и ты ей. А я могу спокойно отправляться на тот свет, зная, что ты питаешься правильно.
— Никуда ты не можешь отправляться, маленькая мошенница! Мы тебя не отпустим.
— Прекрати обзываться, — улыбнулась бабушка. — Я просто практичная старушка, обожающая своего внука, поэтому хочу сделать тебе полезный подарок.
— Уж подарок так подарок! — рассмеялся Джо, повесил полотенце и обнял ее. — И я не обзываюсь, а констатирую факт: ты настоящая мошенница. Поэтому я никогда не играю с тобой в покер.
— Льстец! — Нонна посмотрела на внука из-под полуопущенных ресниц. — Ты гораздо умнее и хитрее такой старушки, как я.
— Не знаю, не знаю, — усмехнулся он.
— Ну что, еще эспрессо?
Джо покачал головой.
— Я бы с удовольствием, но, к сожалению, надо бежать.
— Так скоро?
— Я приглашен на вечеринку. Один мой приятель, с которым я играю в сквош, собирается… — «жениться», чуть не выпалил он, но давать бабушке повод вернуться к любимой теме не хотелось, — отпраздновать кое-что. Я обещал приехать. Это недалеко, на Ноб-Хилле.
— Вот оно что, — улыбнулась нонна, взяв лицо внука в ладони и расцеловав в обе щеки. — Как мило! Что ж, желаю тебе хорошо провести время, Джо.
— Постараюсь. — Джо взял пиджак, обнял бабушку, и они пошли к двери. — Я очень люблю тебя, нонна.
— И я тебя, — ответила та, подставляя щеку для поцелуя. — Не забудь: твоя новая повариха приедет завтра утром ни свет ни заря.
— Да, да. — Он уже все забыл. Впрочем, ничего страшного не случится, если милая старушка повозится на кухне недельку-другую, пока не найдет серьезной работы. В городе, должно быть, много таких, кто захочет воспользоваться услугами настоящей поварихи-итальянки. Даже несмотря на то, что она старая некрасивая лесбиянка. — Я буду ждать ее. Так как, говоришь, ее зовут?
— Лучана. Лучана Бари.
— Точно. Лучана Бари из Флоренции. — Джо улыбнулся, остановившись на ступеньках. — Она уже начинает мне нравиться.
— Вот и отлично.
Люсинда Бэрри, из семьи тех самых родовитых Бэрри, проживающих в Бостоне, ведущих свою родословную от первых поселенцев, которые приплыли в Америку на корабле «Мейфлауэр» еще в 1620 году и недавно обанкротились…
Люсинда Бэрри, переехавшая с восточного побережья страны на западное и поклявшаяся не встречаться больше с мужчинами, после того как бывший жених променял ее на безмозглую кривляку…
Люсинда Бэрри, которую домохозяин только что выставил за дверь за просрочку квартплаты, которая окончила краткосрочные курсы «Готовим быстро», возглавляемые шеф-поваром по фамилии Флоренцо в Школе кулинарных искусств Сан-Франциско, которая завтра должна была впервые приступить к работе в качестве поварихи у очаровательного мужчины с гомосексуальными наклонностями в надежде, что он из вежливости не заметит того, что она умеет только кипятить воду и, что удивительно, взбивать очень вкусное джелато…
Эта самая Люсинда Бэрри стояла в дамской комнате, сиявшей полированным мрамором и золотом, в доме на Ноб-Хилл, смотрела на свое отражение и недоумевала, почему Судьбе было угодно сотворить все это именно с ней.
— Нет, я не могу, — шептала она зеленоглазой блондинке в зеркале.
Глупости, очень даже можешь, подбадривало отражение. Да и выбора у тебя нет.
Девушка, которая должна была по традиции выпрыгнуть из картонного торта, слегла с пищевым отравлением.
