Пегги Морленд - Техасская история
Пес подпрыгнул и уперся передними лапами в грудь Уэйду. Улыбаясь, Уэйд почесал его за ушами.
— Привет, Малыш. Как поживаешь, приятель?
Стефани сделала шаг вперед, напряженная от гнева.
— Что ты здесь делаешь?
Улыбка, предназначенная собаке, сползла с лица Уэйда. Он жестом указал на переднее окно.
— Занавески были открыты. Поскольку они обычно были закрыты, во всяком случае, после похорон Бада, я подумал, что лучше проверить. Машины не видел. Если бы увидел, то постучал бы.
— Я поставила ее в гараж, — сообщила она ему, потом подозрительно сощурилась. — Как ты вошел? Дверь была заперта.
— Я ее не взламывал, если это то, что ты подумала. После смерти твоей матери Бад дал мне ключ на тот случай, если с ним что-нибудь случится и понадобится войти в дом.
Она протянула руку.
— Бада больше нет, значит, и ключ тебе не нужен.
Уэйд рывком снял шляпу.
— Черт возьми, Стеф! — Он в расстройстве ударил шляпой по бедру. — Ты теперь до конца жизни будешь ненавидеть меня?
Она прищурилась.
— Если чувства исчезают со смертью, то да.
Насупившись, он вытащил связку ключей из кармана и снял один с кольца.
— Долго планируешь пробыть здесь?
— Это не твое дело.
Уэйд шлепнул ключ ей на ладонь и обжег взглядом.
— Может, и нет, зато скот Бада — мое.
Она в замешательстве уставилась на него.
— Но я полагала, мистер Викерс заботится о животных. Раньше он всегда помогал отцу.
Уэйд фыркнул и сунул связку ключей обратно в карман.
— Это показывает, как мало ты знаешь. Викерс уже с год как переехал в Хьюстон. Когда Бад уже не мог сам справляться по хозяйству, я предложил ему помощь.
Стефани вытаращила глаза.
— Ты работал на моего отца?
— Нет, — ответил он, затем добавил: — Во всяком случае, не за деньги. Я предложил, он согласился. Именно так поступают соседи.
Стефани была потрясена, что отец принял что-то, пусть даже услугу, от Уэйда Паркера.
— Я… я не знала.
— А могла бы знать, если бы потрудилась приехать домой.
Она вздернула подбородок.
— Мы с отцом разговаривали три-четыре раза в неделю.
— Ладно. Я пришел сюда не ругаться с тобой, а просто накормить скот.
— Надеюсь, очень скоро я освобожу тебя от этой обязанности. Когда закончу разбирать вещи, то выставлю ранчо на продажу.
Уэйд как-то странно взглянул на нее и потянулся к дверной ручке, приготовившись уходить.
— Ты разговаривала с поверенным Бада?
— Коротко. Мы с ним должны встретиться после того, как я закончу с домом. — Она нахмурилась. — А почему ты спрашиваешь?
Он пожал плечами и вышел на крыльцо.
— Просто так. Если тебе что-нибудь понадобится…
— Не понадобится.
Уэйд помедлил внизу крыльца, словно хотел что-то сказать, но никак не мог найти нужных слов. Молчание затягивалось. Наконец он заговорил:
— Стеф… я сожалею.
Она угрюмо втянула Малыша внутрь за ошейник и захлопнула дверь, не ответив. Его сожаление слишком запоздало.
Уэйд вышел из сарая и направился к дому, чувствуя неимоверную усталость, но не от работы, а от неожиданной встречи со Стеф.
Конечно, он сам виноват в том, что она так к нему относится, но какого дьявола она ожидала от него? Уэйд совершил ошибку — большую ошибку — и постарался исправить ее, поступив правильно. Тем самым он причинил боль Стеф. Но, черт возьми, он же тоже страдал. Из открытых окон доносился грохот музыки, от которой, казалось, весь дом ходуном ходит. Подавив стон, Уэйд быстро ретировался в сарай для инструментов. Он был сейчас не в настроении препираться, но знал, что непременно заведется, если войдет в дом. Ему не нравилась музыка, которую Меган называет хип-хоп, а она ее обожает, и всякий раз на этой почве у них возникает скандал. Меган визжит и обвиняет его в том, что он испортил ей жизнь. Впрочем, тут ничего нового: она ставит ему это в вину по крайней мере один раз в день.
Уэйд захлопнул за собой дверь сарая и, опустившись на бочонок с гвоздями, спрятал лицо в ладони. Как, черт возьми, справляться отцу с непокорной дочерью? Если бы Меган была мальчишкой, он бы просто выпорол ее как следует, как делал отец Уэйда, когда тот не подчинялся правилам. Но девчонка? Как можно пороть девчонку?
Застонав, Уэйд прислонился к стене. И когда его жизнь превратилась в сущий кошмар? Ведь было время, когда дочь боготворила его, считала чуть ли не святым. Теперь же она кричала, что ненавидит его и хочет уйти жить с матерью. И бывают дни, когда он испытывает искушение собрать ее вещи.
Он покачал головой, прекрасно зная, что никогда не позволит Меган жить с Анжелой. Черт, ведь именно поэтому он так боролся за опеку над своей дочерью! Анжела не годится быть матерью. Даже судья, который обычно склоняется в пользу матерей, распознал ее пороки и передал опеку над Меган ему.
Ничего, он справится, как справлялся со всем раньше. Но, черт возьми, как бы ему хотелось, чтобы был кто-то, с кем можно разделить ответственность, кто-то, с кем можно хотя бы поговорить о проблемах с дочерью! Он бы отдал правую руку за возможность сидеть сейчас за столом с отцом и матерью и черпать у них мудрости и опыта, накопленных за годы.
Но его родителей нет, они погибли в дорожной аварии.
Уэйд воспринял потерю родителей тяжело, и унаследование миллионов, которые они оставили ему, не смягчило удар. Наоборот, это лишь усугубило дело. Когда родители погибли, ему было двадцать два и он жил самостоятельно. Похоронив их, он словно обезумел и наделал дел, которыми не очень гордился.
К счастью, Уэйду все же хватило ума осознать, что он быстро скатывается в пропасть. Однажды утром он взглянул на себя в зеркало и устыдился того, что увидел. В отчаянной попытке вновь вернуть свою жизнь в нормальное русло он купил ранчо в Джорджтауне, надеясь начать сначала.
Меньше чем через два месяца после переезда Уэйд познакомился со Стеф. Он не искал никакой романтики в тот день, когда привел быка на ранчо Кэллоуэев… Уэйд вспомнил, как Бад познакомил его со своей дочерью, как улыбка освещала ее лицо, как зеленые глаза искрились весельем и наивностью, которым он завидовал. Уходя через несколько часов, он уже был влюблен и придумывал предлог увидеться с ней снова.
С самого их первого свидания они проводили почти все время вместе. Правда, у Уэйда, которому нужно было управлять ранчо, его было не слишком много, но Стеф, казалось, не возражала. Она ездила вместе с ним верхом, когда ему нужно было проверить ограждения, помогала, когда его кобыла жеребилась, приносила в поле завтрак и сидела с ним под старым дубом, смеясь и болтая, пока он ел.
