Кира Морриган - Запах весны
Она боялась, что они слишком долго будут стоять в пробках. Что платье изомнется под тяжелым пальто. Она гадала, долго еще Ник будет демонстрировать ей свое плохое настроение?
Но добрались до нужного места они достаточно быстро. Ник расплатился с водителем. Выйдя из машины первым, он все же подал Вирджинии руку, помогая выбраться. Она очень старалась не запачкать об машину свои черные замшевые сапожки.
Ресторан, на котором остановила свой выбор Вирджиния, находился на четвертом этаже престижного торгового центра.
Они поднялись на лифте на четвертый этаж. Оставили верхнюю одежду в гардеробе. Их проводили за столик на двоих. Вирджиния мысленно пожалела о том, что в ресторане в поздний час было столько людей. Ей хотелось очутиться на мягком оранжевом диванчике, а за столиком на двоих можно было сидеть только на стульях – правда, довольно удобных, мягких, с гнутыми спинками.
Ник молчал.
Официант положил перед ними заламинированные листы меню. Вирджиния принялась сосредоточенно вчитываться в строчки, всматриваться в картинки.
– Смотри, – возвестила она, поглядывая на Ника, – здесь можно выбрать любимую форму пасты и начинку, которую тебе хочется! Спагетти с сыром или с беконом, тальятелле с грибами или с тунцом…
– Мне абсолютно все равно, – отозвался Ник. Вирджинии показалось, будто Ник с трудом сдерживает раздражение. – Мне наплевать, какой формы мне принесут макароны.
– Ну а мне не все равно… Разве плохо, что есть выбор?
Ник захлопнул меню. Обратился к официанту:
– Пожалуйста, бутылку сухого красного вина. Томатный суп с базиликом. Палтус с картофелем.
– Что-нибудь на десерт?
– Никакого десерта.
– А меня ты не спрашиваешь, что я буду пить? – возмутилась Вирджиния. Почему Ник ведет себя так, будто она – пустое место?
Ник холодно посмотрел на нее:
– Заказывай что хочешь. Это не проблема.
Ах, так?
– Мне мартини, пожалуйста. И лингини с морепродуктами. И тирамису. И томатный суп. И…
– Вирджиния, десерт принято заказывать после горячего.
– А мне наплевать, что у вас принято! – взорвалась она. Ему можно вести себя как угодно? А ей, получается, ничего нельзя?
Но потом она задумалась: не успели они встретиться, а она опять демонстрирует свой характер. Так дело на лад не пойдет. Возможно, у Ника сорвалась важная сделка, шалит поджелудочная, или неприятности в семье. Да мало ли почему у человека может быть плохое настроение? Они ведь встретились, и это – главное. Что ж, в таком случае она будет сидеть тише воды, ниже травы. Просто наслаждаться вкусной едой.
Им принесли напитки. Вирджиния принялась мелкими глоточками тянуть свой мартини, терпкий и ароматный. Ник залпом осушил бокал вина и тут же налил себе другой.
Он молчал. Вирджиния тоже молчала.
Она попробовала прислушиваться к обрывкам чужих разговоров. Но слова и восклицания сливались в один сплошной гул. А долго разглядывать лица и наряды сидящих вокруг посетителей было бы неприлично.
Кстати, Ник ни слова не сказал по поводу ее платья.
Вирджиния посмотрела направо. Взглядом она уперлась в деревянную барную стойку. У стойки стояли деревянные стулья. Над стойкой была приколочена доска, и на доске цветным мелом было написано: «дорада – пять фунтов», «бокал вина – три фунта», «жаркое по-милански – семь фунтов».
Вирджиния сглотнула слюну. Посмотрела налево. Налево начинались от пола и тянулись до самого потолка полки. Полки были заставлены всякой кухонной утварью. Джезвы, пакеты с макаронами, бутылки с вином, бокалы, кружки с видами Италии…
Она перевела взгляд на Ника. Тот сидел с каменным лицом, как ни в чем не бывало. Ник глушил вино бокал за бокалом. Казалось, ему абсолютно все равно, где он находится. И, главное, с кем…
Вирджиния вздохнула. Но она решила молчать. Ей очень не хотелось нарываться на новую колкость, грубость или резкость.
К тому же им, наконец, подали томатный суп. Суп пах божественно. Вирджиния положила салфетку на колени, занесла над супом ложку, замерла в ожидании. Потом попробовала суп. Это был настоящий праздник для вкусовых рецепторов.
Ник с таким же лицом вполне мог пробовать старую подошву, вымоченную и отваренную в бульоне.
Следующие полчаса прошли практически в гробовом молчании. Музыку, которая звучала в ресторане, обрывки чужих фраз, звяканье вилок и шипение кофемашины можно было не считать.
Вирджиния сосредоточенно ела.
Если взгляд Ника все-таки падал на нее, она старалась улыбнуться как можно более ослепительно. Большего, по ее мнению, она сделать не могла. Она пригласила Ника в этот ресторанчик, они сделали заказ, она даже в состоянии оплатить его… Если ему так не хочется общаться, можно и не общаться. У морепродуктов был чудесный вкус. У всех остальных блюд – тоже. С официантом они обменивались короткими репликами, когда тот уточнял что-либо.
Наконец, подали кофе (Вирджиния попросила латте, опасаясь бессонницы) и десерт. Ее десерт.
– Счет, пожалуйста, – сказал Ник.
– Мы уже уходим? – встрепенулась Вирджиния. – Но мой десерт…
– Я – да. А ты можешь оставаться. Не буду отрывать тебя от твоего тирамису. Счет я оплачу, как и обещал. Не беспокойся.
– Но… Ник… подожди, как ты можешь уйти? – не вполне осознавая, что делает, Вирджиния схватила его за руку. Для этого ей даже не особенно потребовалось тянуться через стол.
Он не отдернул руку, но и взгляд его не теплел.
– Вирджиния, я просто не понимаю: что нам делать рядом друг с другом?
– Что ты хочешь сказать? – удивилась она.
– Нам не о чем разговаривать. У нас нет общих тем для бесед.
– Но ты молчал, и я решила, что лучше тебя не беспокоить…
– Если не хотела беспокоить, зачем тогда вытащила меня на этот ужин?
Она ничего не понимала.
– Если тебе нужен кто-то, чтобы заплатить за твой ужин…
Вирджиния вспыхнула:
– Я такого не говорила никогда! Если хочешь, я вообще могу оплатить весь счет! Угощаю…
– Не надо, – покачал головой Ник. Официант как раз принес счет. Ник вложил в него пластиковую карточку. Вирджиния проводила официанта со счетом взглядом…
– Я смотрю, ты и в самом деле не понимаешь, в чем дело.
– Ты абсолютно прав. Я не понимаю.
– Я объясню. И надеюсь, что после этого мы расстанемся по-хорошему.
– Расстанемся? Ник, но…
– Вирджиния, у нас с тобой нет ничего общего. Ты мне нравилась, да… Но ты никогда не проявляла ко мне интереса. А я не люблю навязываться.
– Но ты вовсе не навязываешься, – попыталась возразить Вирджиния. Ник, не слушая ее, продолжил:
