Линда Инглвуд - Искатель приключений
Они вышли на поросшее травой плато. Под ярким солнцем волосы Элизабет засияли, как золото, и вся она была такая нежная, грациозная, что Фредерик почувствовал непреодолимое желание прижать ее к себе. Он обнял девушку за талию, и она, запрокинув голову, заглянула ему в глаза.
– Фредерик…
– Не говори “нет”.
– Я и не говорю.
Он стал смелее, изменился, хотя память к нему еще полностью не вернулась. Молодой человек, с которым она провела здесь эти дни, был милым, добрым, но несмелым. А теперь его точно подменили. Сегодня он наверняка не спросит разрешения поцеловать ее, не пообещает уважать ее желания, сегодня он сам уже не сможет справиться с самим собой.
Именно этот смелый, волевой Фредерик разрушил ее последние попытки к сопротивлению. Прежде она была хозяйкой их взаимоотношений, теперь пришел его черед.
Глаза мужчины потемнели, наполненные глубоким чувством.
– Наши отношения не кончатся, когда нас найдут, – сказал он и, не дожидаясь ответа, поцеловал ее.
И тут Элизабет забыла обо всем, закрыла глаза и обняла его за шею. Губы ее приоткрылись, дыхание стало прерывистым, и она почувствовала в себе такую смелость, о которой раньше и не подозревала.
Руки Фредерика скользили вдоль ее тела. Она же в это время пыталась расстегнуть пуговицы его рубашки. Дрожь сотрясала их, и, целуя друг друга, они опустились на колени в высокой траве.
Вскоре Элизабет была обнажена, Фредерик – тоже. Все мысли покинули их, остались одни желания.
Она лежала на спине под лучами солнца, обдуваемая теплым ветерком. Ее возлюбленный заглянул ей в глаза.
– Если бы ты знала, как много для меня значишь! – И он начал страстно целовать ее шею, плечи, грудь, нежно касался губами маленьких сосков.
Ей казалось, что по ясному небу высыпали звезды… И вся она обратилась в одно желание, которое он понял. Их тела соединились.
Они жадно целовались, кружась в сумасшедшем вихре сжигавшего их огня.
Он смотрел в темные омуты ее зрачков, лицо его пылало, и кожа стала влажной. А она восхищалась этим особым, почти неземным выражением его глаз. И сама витала в какой-то иной, высшей сфере. Каждое движение его тела приближало ее к тому мгновению, которое не поддается воле разума.
И вот этот миг наступил: она застонала, и слезы брызнули из ее глаз. Через мгновение Фредерик тоже хрипло вскрикнул, приникая головой к ее груди…
Успокоенные, они некоторое время лежали неподвижно. Ураган чувств стих.
Потом было безмятежное спокойствие и умиротворение. Ничего подобного Элизабет еще никогда не переживала.
Но вот чувство реальности стало возвращаться к ней. Она осознала, что лежит на траве под открытым небом и ощущает на себе тяжесть Фредерика.
Ее вдруг поразило то, что с ними произошло. Она вела себя так, словно знала наперед все, что будет. Хотя на самом деле такого с ней еще никогда не случалось.
Фредерик поднял голову, и взгляды их встретились.
– Если бы я стал признаваться тебе в любви, ты бы, наверное, убежала? – тихо спросил он.
– Не смогла бы, не хватило бы сил…
Он нежно поцеловал ее в губы и снова приподнял голову.
– Это же любовь… Понимаешь, с чем мы с тобой столкнулись?
– Может быть… Возможно, – прошептала она.
– Тогда скажи: “Фредерик, я тебя люблю!”
Элизабет облизнула пересохшие губы.
– Но ведь мы так мало друг друга знаем…
– Я думаю, что любовь так и приходит, без предупреждения.
– Ты так считаешь? А я не уверена. – Она нежно провела пальцами по лицу Фредерика, тронула губы. Его борода была шелковистой на ощупь. – Нам, наверное, не нужно говорить об этом, пока мы не вернемся к нашей прежней жизни.
– Пожалуйста, не умничай! – Он слегка встряхнул ее за плечи. – Люби меня и не думай ни о чем. Люби, и все.
Она вздохнула.
– Это не так просто. Если бы ты…
– Если бы я что? – прищурился Фредерик.
– Твоя память…
– Я буду любить тебя и без памяти, и с памятью, – горячо возразил он, опасаясь, что она снова начнет его сравнивать с тем Фредериком Джоэлом, которого встретила в замке. – Поверь, Элизабет, мои чувства к тебе не исчезнут, когда нас найдут.
– Ты сегодня какой-то другой. Более уверенный в себе, более смелый, – заметила она, глядя в его серьезные глаза.
– Может быть.
– Нет, послушай, ты удивительным образом преобразился. Прошлой ночью в озере ты сразу же меня отпустил, лишь только я стала возражать. А сегодня, я думаю, мои доводы были бы бесполезны.
– Нет, это не так. Я всегда буду уважать твои желания. – Он улыбнулся уголком рта. – Стану действовать только с помощью убеждения. Меня невероятно тянет к тебе, и никогда ничего подобного я еще не испытывал… – Он прокашлялся, чтобы замять свою оплошность, и добавил: – Я в этом уверен. Инстинкт сильнее памяти.
– Это все теория, – тихо произнесла Элизабет и, притянув к себе его лицо, поцеловала. – Нам надо многое распутать, – добавила она шепотом. – Ты мне очень дорог, только не торопи меня, пожалуйста, дай немного времени. Мы ведь провели вместе всего-навсего четыре дня. – Бетти улыбнулась. – А теперь пошли искупаемся.
Глаза его засветились.
– Прекрасная идея! Пожалуй, это самое лучшее, что мы можем сейчас сделать. – Он лукаво усмехнулся. – Но я уверен, что в ближайшие часы мне в голову тоже придет немало великолепных решений.
10
Они не стали одеваться, а просто обвязали рубашки вокруг талии, остальные же вещи понесли в руках. Обмениваясь улыбками и взглядами, оба шли, не торопясь, к океану и вели себя так, будто на свете никого больше нет.
Потом, оставив одежду на берегу, погрузились до подбородка в воду и принялись плескаться. И при этом еще целовались, смеялись над чайками и дурачились, словно не знали никаких забот, У Элизабет никогда не было так легко на сердце, как сейчас. Она испытывала ощущение полной свободы. Теперь и ей оно было понятно.
– Я так счастлив! – воскликнул Фредерик, широко улыбаясь. – По-настоящему счастлив.
Сердце Бетти екнуло: он думает, что его теперешнее состояние не изменится, когда кончится амнезия… У нее не было медицинских знаний, и она могла лишь догадываться о том, как повлияет на него возврат к прежней жизни.
По пути в лагерь они подошли к озеру. Лучи солнца пробивались сквозь листву, освещая водную гладь и темные скалы. Элизабет посмотрела на небо. Если спасатели снова прилетят, заметят ли они палатку на берегу океана? Стоило ли им обоим опять уходить с открытого места?
Но тут она взглянула на Фредерика и поняла: он бесконечно дорог ей. Неужели это чувство вызвано только уединением? Нет, не может быть. То, что произошло, останется с ней навсегда.