Виктория Лайт - Не учи меня любить
Вторым мужчиной оказался ражий детина, который явно не знал, куда ему деть свои чересчур длинные руки. Он сидел рядом с Бобби и время от времени поправлял галстук. Неужели тот самый фермер? — удивился про себя Алекс.
Крепко сжимая локоть друга, Алекс довел его до ближайшего столика, за которым были свободные места, и усадил бледного Роберта на стул. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что Алекс Броуди был вовсе не так спокоен, как могло показаться. Сорок две пары женских глаз с нескрываемым любопытством изучали его. Алекс изо всех сил старался вести себя непринужденно. Ни одна из этих хихикающих дамочек не заподозрит, что их смешки и перешептывания действуют ему на нервы.
— Неплохо они тут устроились, правда, Роберт? — спросил Алекс.
Он свободно развалился на стуле и оглядывал зал. У Мэй Делано определенно есть вкус, раз она остановила свой выбор на этом помещении. Светло-желтые обои, добротная мебель из темного дерева, отдельные круглые столики для участников, вездесущие цветы в горшках — все это напоминало о каком-нибудь провинциальном итальянском ресторанчике, где хозяин знает в лицо всех своих посетителей и где так приятно посидеть вечером за бокалом домашнего вина. Никаких пластиковых стульев или столов, обилие теплых светлых тонов. Несмотря на размеры зала, в нем было очень уютно.
Естественно, сказал себе Алекс. Дочь мультимиллионера должна разбираться в том, что красиво, а что — нет.
Покончив с осмотром зала, Алекс решил отбросить приличия в сторону. Если последовательницы Мэй Делано считают, что могут безнаказанно глазеть на него и зубоскалить, то они заблуждаются. Алекс встряхнул волосами, уселся поудобнее и, призвав на помощь всю свою выдержку, стал оценивающе разглядывать собравшихся женщин.
Их было много. И некоторые, как нехотя признал Алекс, очень хорошенькие. Удивительно, почему такие славные девочки сидят в этом зале, а не бродят по улицам Гэлгема в обнимку с мужчинами. Одной такой милашке Алекс даже подмигнул, уж слишком очевидно она таращила на него свои круглые глазки.
Но первое место в этом цветнике по праву принадлежало Китти Уайтчел. Она была самой белокурой и самой голубоглазой из собравшихся девиц. Китти холодно кивнула, когда Алекс помахал ей рукой, и больше не обращала на него ни малейшего внимания, делая вид, что очень увлечена разговором со своей соседкой.
Соседкой Китти была уже знакомая Алексу молодая угловатая женщина, владелица ярко-красного «фольксвагена». Сегодня на ней был ярко-оранжевый балахон, а в волосах — детские ленточки в тон. Она выглядела нелепо, но была настолько довольна собой, что сторонний наблюдатель невольно проникался уверенностью в том, что это на самом деле красиво.
К удивлению Алекса, женщина в оранжевом держала за руку сидящего рядом мужчину, третьего из тех пяти, что записались на новый курс Мэй Делано. Было трудно представить себе более странную пару. Он казался воплощением добропорядочности и хорошего вкуса — на нем был костюм в мелкую темную полоску, светлая рубашка и галстук с безупречным узлом. Его редкие, начинающие седеть волосы были тщательно зачесаны назад. Лицо мужчины не выражало никакого восторга по поводу происходящего, но он послушно сидел и даже кивал головой, когда его спутница спрашивала его о чем-то.
— Роберт, ты знаешь этого унылого типа в костюме? — не вытерпел Алекс. — Который сидит рядом с Китти…
Роберт оторвал глаза от полированной поверхности столика и посмотрел.
— Грег Донован, попечитель гэлгемского театра, — вяло пробормотал он. — Кажется, в школе работает.
— А дама в оранжевом рядом с ним?
— Не зна… — начал было Роберт, но осекся и выпучил глаза. — Да это же Люсинда, его жена и мой секретарь!
Роберт так забавно таращил глаза, что Алекс не выдержал и расхохотался.
— Надо же, такая приличная женщина, а что позволяет себе, — бормотал Роберт, не сводя изумленных глаз с миссис Донован. Даже Китти на секунду потеряла для него значение. — Что на ней надето? Что она вообще тут делает?
— Тебе лучше спросить об этом у нее.
— И как только Донован ей разрешил? Какая глупость… — нахмурился Роберт.
Он так ничего и не понял, насмешливо подумал Алекс. Женщины в этом городе перестали делать то, что им говорят мужчины. А поблагодарить за это следует одну суровую темноглазую леди…
— Добрый вечер! — раздался звонкий голос Мэй. — Я рада, что все вы сегодня пришли на первую лекцию из нового курса. Обещаю — скучно не будет.
Женщины захлопали с энтузиазмом. Мужчины скептически рассматривали Мэй. Сегодня она была одета не солидно — в темные джинсы и светло-голубую рубашку с закатанными рукавами. Алекс не мог оторвать от нее глаз. Красивая молодая женщина, созданная для любви, умоляющая о ней. Возможно, она испытала горькое разочарование или боль потери, но от этого она не перестала быть женщиной, притягательной и волнующей. Желанной…
— …и хотелось бы вначале выслушать мужскую точку зрения, — донесся до Алекса голос Мэй откуда-то издалека. — К примеру, вы… если я не ошибаюсь, мистер Уайтчел? Что вы думаете?
Алекс очнулся от грез. Мэй Делано стояла рядом с их столиком и о чем-то спрашивала Роберта. Словно в школе, отметил про себя Алекс. Строгая учительница проверяет домашнее задание, а нерадивый ученик волнуется и мямлит. И явно нуждается в подсказке.
Роберт действительно мямлил. К вопросам он готов не был, тем более на такую щекотливую тему — любовь.
— Да, объясните нам, мистер Уайтчел, что в вашем понимании любовь? — безжалостно настаивала Мэй. — Когда вы считаете, что вы влюблены?
Сорок две женщины смотрели на Роберта, затаив дыхание. Во взглядах троих мужчин сквозило сочувствие.
— Когда я готов жениться! — выпалил Роберт.
— О, как серьезно! — улыбнулась Мэй. — Вы хотите сказать, что делали предложение каждой женщине, в которую были влюблены?
Было непонятно, куда она клонит, и от этого ни к чему не обязывающий разговор приобретал опасный оттенок.
— Я был влюблен всего один раз. — Роберт гордо вскинул голову и с вызовом посмотрел в сторону Китти.
Молодчина, мысленно одобрил Алекс. Покажи этим болтливым кошечкам.
— И вы женились? — спросила Мэй, как будто не знала ответа.
— Да, — кивнул Роберт.
— Отлично, — обрадовалась Мэй. — У нас есть первый вариант. Любовь — значит, брак. Вы с этим согласны?
Завязалась оживленная дискуссия. Алекс плохо следил за ее ходом — он наблюдал за Мэй. Неужели ей действительно нравится заниматься этим? Постоянные разговоры о любви и мужчинах, решение чужих проблем и вечное одиночество. Она изолирует себя от внешнего мира в надежде, что так ей не смогут причинить боль? С кем враждует Мэй Делано? С мужчинами или с воспоминаниями об одном-единственном мужчине? А может быть, сама с собой?
