Марсия Иваник - О, мой ангел…
— О том самом, что лежал за желтой занавеской и стонал?
— Именно о нем. Я говорил с его женой в то время, когда делали снимок твоей головы.
Глаза Милоша округлились, а лицо побледнело. Он обвел взглядом палату.
— Он что, помер?
— Нет, нет, — засмеялся Оуэн. — Его уже отпустили домой.
Милош был готов задать следующий вопрос, когда дверь со стуком распахнулась и в палату ураганом влетели Надя с матерью да еще в сопровождении двадцати восьми чад и домочадцев семейства Кондратовичей. Юрик же до сих пор находился на строительной площадке. Оуэн уставился на Соню, которая прижимала к себе новорожденную Либерти. Боже мой! Что тут началось!
Маленькая больница наполнилась шумом, гамом, ревом детей. Ребята постарше выглядели испуганными, а взрослые о чем-то оживленно переговаривались. Оуэн так и не понял, о чем они толковали, потому что спор шел на русском языке. Оуэн покачал головой, удивившись тому, как эта орава сумела прорваться через приемный покой.
Отыскав взглядом Надю и ее мать, он бросился к ним, обнял любимую. Слезы бежали из ее глаз, она даже не пыталась их вытирать.
— Ну чего ты плачешь? Я же сказал, все будет в порядке. — Он посмотрел на Милоша. — Чтобы разбить его голову, потребуется не одна стальная балка.
Надя подняла взор на отца, накрытого одеялом. К нему уже прижалась жена и что-то шептала по-русски. Милош выглядел хоть и побледневшим, но достаточно бодрым.
— Если у него все хорошо, то почему бы не забрать его домой?
— Ушиб был очень сильным, поэтому врачи рекомендуют Милошу остаться здесь на ночь.
Он постарался вывести Надю на свободное место.
— Смотри, — сказал он, — как они шумят. И почему все явились сюда?
— Они пришли посочувствовать отцу.
Надя улыбнулась Милошу, у изголовья которого склонилась Оленка.
— А ты знаешь, сколько посетителей могут одновременно находиться в палате?
— Откуда мне знать? — Надя оглядела палату. Переполох в ней поутих, когда женщины заметили, что Милош не собирается предстать перед Всевышним. Да и мужчины прекратили спор. Только Либерти попискивала в своем одеяльце. — Я только раз была в госпитале, да и то затем, чтобы сказать последнее прости дедушке. — Надя поежилась и прижалась к Оуэну. — Он тогда умер, так и не проснувшись.
— Сожалею, любовь моя.
Он крепче обнял ее и поцеловал в лоб. Ему следовало внимательнее отнестись к словам Нади, сказанным в тот вечер, когда родилась Либерти. Но что это могло изменить? Милошу требовалась неотложная помощь, а кто, кроме врачей, мог оказать ее?
— Твой отец получил травму, Надя, и я сделал все, чтобы облегчить его состояние.
— Знаю, Оуэн. — Она подалась вперед и поцеловала его в щеку. — Спасибо за заботу.
— Он крепкий старый дуб, — засмеялся Оуэн, — и вырастил тебя.
Хоу Картленд, руководитель строительных работ, просунул голову в палату, приветливо помахал рукой Милошу и слегка поклонился шефу, который понял его знак.
— Я скоро вернусь, — сказал Оуэн, целуя Надю и торопясь к выходу.
Надя пробралась к кровати отца и поцеловала его.
— Я еще зайду к тебе, папа. Поправляйся.
Она последовала за Оуэном.
В коридоре стояли он, Хоу Картленд и дядя Юрик, который притиснул к стене какого-то парня. Парень был явно испуган. Мужчины заметили Надю, но не прервали разговор.
— Мне кажется, что это по вине Милоша стальная балка не легла на нужное место, соскользнула и, падая, задела его самого. Думаю, у Милоша нет достаточного опыта, с ним следует расстаться, — внушал Хоу.
Оуэн повернулся к краснорожему парню, которого держал Юрик.
— Теперь ты, Билл.
— Никто не застрахован от травмы, — пролепетал парень.
— Скажи об этом Милошу, — резко произнес Оуэн. — Эта балка ничем не была подстрахована и падала прямо на Джимми Ли. Если бы Милош не оттолкнул Джимми, то его бы мгновенно убило. И слава Богу, что Милош остался жив.
Билл чуть не плакал.
— Никто не застрахован от травмы, — твердил он.
Юрик тряхнул его за рубашку, поднеся к носу огромный кулак.
— Кто это сказал?
— Уатт Маршалл, вот кто. Он же и объяснил, как нужно класть балку. — Билл пытался освободиться из рук Юрика.
— Сколько он тебе заплатил? — прорычал Оуэн.
— Ничего он не платил, — плаксиво затянул парень, когда кулак Юрика почти коснулся его носа. — Он просто списал мой долг. — Кулак отодвинулся. — Я задолжал ему пару сотен, проиграв в прошлом месяце в карты, а вернуть сразу так и не смог.
Оуэн и Надя обменялись взглядами. Они оба знали, что Маршалл постарается сделать какую-нибудь пакость, но не догадывались, какую именно.
— Твой отец — настоящий герой, — сказал Оуэн.
Надя пожала плечами.
— Получить удар стальной балкой еще не значит быть героем. Скорее он оказался в дураках.
— Вот я и собираюсь навестить этого дурака, — произнес Юрик, оттолкнув от себя напуганного Билла.
Оуэн пожал руку Юрику.
— Спасибо, что внес ясность, Юрик. Без тебя мы бы не разобрались в этом прискорбном случае. Пожалуйста, расскажи Милошу, что произошло в действительности. Через минуту я потолкую с ним о компенсации и о наказании виновного.
Оуэн проводил взглядом Юрика, а потом повернулся к Хоу.
— Следите за Биллом, а я пойду сообщу в полицию.
Он взял Надю за руку и направился с ней разыскивать телефон. Она украдкой покосилась на Оуэна.
— Ты в самом деле собираешься туда звонить?
— Эта история могла стоить жизни двум людям, а один из них твой отец.
Около приемного отделения стояли три медицинские сестры, доктор, две Надины тетки и о чем-то спорили. Оуэн с Надей подошли поближе и прислушались к разговору. Медсестры и врач требовали, чтобы в палате Милоша осталось не более двух посетителей, а тетки что-то галдели в ответ, хотя было ясно, что они ни слова не понимают по-английски.
Оуэн засмеялся и потянул Надю.
— Это твое семейство. Хочешь, разбирайся с ними сама или необходимо мое вмешательство?
Надя кивнула, улыбнулась медсестрам и доктору, а затем обратилась на русском языке к своим родственникам.
Оуэн отвел в сторону одну из медсестер и спросил, откуда можно позвонить в полицию. Оказалось, что несчастный случай совсем не несчастный, а его управляющий задержал преступника. Медсестра молча поставила перед ним телефонный аппарат.
Через двадцать минут полиция увезла с собой Билла, а Надя постаралась вывести всех родственников из палаты, где осталась только мать. Надя посмотрела на толпу в вестибюле и засмеялась. Каждая из цыганок занялась здесь привычным делом. Кое-кто принялся предсказывать судьбу пациентам, пришедшим на шум. Елена, например, сидела на полу и гадала по руке пожилому мужчине в инвалидной коляске. Воля устроилась в углу около трех седовласых дам, объясняя им, как избавиться от порчи.
