Энн Мэтер - Опасные чары
— Он как-то упоминал Калифорнию, — призналась Джули, понурив голову. — Но честно, я вовсе не ожидала встретиться с ним.
— Я знаю, дорогая. И не волнуйся. Бен ничего не скажет о тебе. В конце концов, если подумать хорошенько, для Бена это великолепный шанс.
— Понимаю Сам, — улыбнулась Джули. — Mне очень жаль, что приходится обременять вас моими проблемами.
Саманта ласково потрепала Джули за плечо.
— Не говори глупостей. Делай, как я тебе сказала. Поезжай в Сан-Франциско уже завтра и забудь о Мануэле Кортесе.
Прежде чем отправиться в университет, Бен утром отвез Джули в Сан-Франциско. Он также хотел приобрести кое-какие принадлежности, которые не мог купить в Санта-Марта. Высадил он Джули где-то вблизи городского центра, предварительно договорившись, что вернется она домой на такси.
Когда Бен уехал, Джули сначала не знала, куда податься. Одно дело — согласиться на самостоятельные действия и совсем другое — осуществить свои планы. Наконец она взяла такси, доехала до Рыбачьей пристани и провела некоторое время в порту. Было очень занимательно, и у нее даже появилось желание совершить экскурсию на пароходе, но потом она от этой идеи отказалась — из-за недостатка времени. Лавки сувениров ее не привлекали, и Джули медленно переворачивала страницы путеводителя, выбирая, куда теперь пойти.
Расставшись с видом на Оклендский мост, Джули свернула в какую-то узкую улицу, которая уходила вверх от причалов. Это была та часть Сан-Франциско, которая на протяжении многих лет почти не изменяла своего первозданного облика. Здесь располагались многочисленные бары и пансионаты для моряков, тесные кофейни и маленькие лавочки.
Джули уже собралась повернуть назад, но в этот момент заметила красивые, гладко отполированные ступени, ведущие к старинному внушительного вида зданию. Над входом красовалась выцветшая надпись «Миссионерская больница для моряков». Джули улыбнулась и, склонив голову набок, стала размышлять относительно вероятной истории возникновения этого строения. Стояло оно здесь еще со времен «золотой» лихорадки в середине XIX века, когда сюда стекались, надеясь разбогатеть, искатели приключений со всего света.
Пока Джули гадала, в дверях показалась женщина в монашеском облачении, которая с озабоченным видом стала осматривать улицу, словно в поисках кого-то или чего-то. Заметив Джули, она нахмурилась, будто удивилась, обнаружив туриста в этом квартале. Затем монахиня спустилась по ступенькам и подошла к Джули.
— Доброе утро, — проговорила она вежливо и сердечно.
— Доброе утро, сестра, — ответила Джули. — Прекрасное утро, не правда ли?
Монахиня рассеянно кивнула, занятая собственными мыслями, а затем спросила:
— Вы, дитя мое, случайно не говорите по-польски?
Джули от изумления широко раскрыла глаза.
— Боюсь, что нет.
— Разумеется, — поджала губы монахиня, — была бы слишком большая удача. Но увидев вас здесь, я подумала, что, быть может… — Она замолкла. — Ну, ладно. А вам, моя дорогая, лучше вернуться к более оживленным улицам. В этом районе довольно… небезопасно для одинокой молодой девушки. Вы заблудились?
— Нет. Просто знакомлюсь с окрестностями. Мне жаль, что я не могу вам помочь. Помимо английского я владею только французским и немецким.
Джули немного застенчиво улыбнулась.
— Немецкий, немецкий! — сдвинула брови монахиня. — Возможно, пойдет немецкий.
Джули с любопытством смотрела на нее.
— О, вы, вероятно, думаете: перед вами слегка трунутая. Дело в том, что у нас есть пациент, польский матрос, поступивший ночью. Его нашли в уличной канаве, где он лежал, корчась от боли. Он не говорит по-английски, а наши исследования показали, что у него острый приступ аппендицита. Очень важно разъяснить ему необходимость срочной операции, поскольку в любое время может произойти прободение. Мы никак с ним не договоримся, и я в полной растерянности. Ваше появление может оказаться весьма кстати. Не согласитесь ли вы помочь нам?
— Охотно! — воскликнула Джули, ни секунды не раздумывая. — Хотела бы только надеяться, что его не смутит мое произношение.
— Как было бы хорошо, если он понимает немецкий язык, — проговорила сестра и повела Джули в больницу.
Когда они проходили по устланному кафелем коридору, Джули бросилось в глаза, что хотя кругом была безукоризненная чистота, обветшавшие стены свидетельствовали о преклонном возрасте здания.
Сестра провела Джули в большую палату, тесно заставленную кроватями. Здесь находилось множество больных со всевозможными травмами и повреждениями. Некоторые лежали неподвижно, уставившись безучастно в пространство, будто не воспринимая окружающей действительности. Появление Джули привлекло всеобщее внимание, но она старалась не замечать направленных в ее сторону взглядов.
Когда они приблизились к койке польского матроса, Джули сразу увидела, что тот очень болен. Он лежал отгороженный от остальных обитателей палаты высокой ширмой, сооруженной из простыней. Возле него сидела другая сестра, которая с их приходом поднялась и отошла в сторону. На фоне черных спутанных волос и такого же цвета щетины, обильно проросшей на щеках и подбородке, его запавшее лицо выглядело очень бледным. Непонимающе матрос уставился на вновь прибывших, в глазах отражалась терзавшая его боль.
Джули села около кровати и спросила:
— Вы говорите по-немецки?
Взгляд больного немного прояснился.
— Да, да! — поспешил заверить дрожащим голосом матрос, обрадованный тем, что наконец, нашелся человек, изъяснявшийся на понятном ему языке.
Не теряя времени, Джули объяснила ему ситуацию. Судя по его возгласам и жестам, он не имел ни малейшего представления о том, насколько опасно его состояние.
— Он, как видно, предполагал отравление пищей, — сказала Джули сестре, поднимаясь. — На судне кормили скверно; но теперь он понял, в каком положении находится, и, безусловно, согласится на скорейшую операцию. Я рассказала ему, как он очутился здесь, в больнице, и он теперь успокоился.
— Замечательно! — вздохнула сестра с облегчением. — Вот вы сами могли убедиться, как трудно порой здесь бывает. Сколько у нас хлопот. Не так просто подобрать подходящий персонал, а пока строительство новой больницы не закончится у нас мало что изменится.
— У вас будет новое здание? — переспросила Джули.
— Да, я надеюсь. Проект уже утвержден, и скоро начнут закладывать фундамент. Новая больница будет много лучше.
— Не сомневаюсь, — согласилась Джули, осматривая переполненную палату и невольно встречая любопытные взоры больных, бесцеремонно разглядывавших ее.
