Кимберли Рей - Изумрудный остров
– Я ведь вижу, какое чудище смотрит на меня из зеркала по утрам.
– Какое чудище, Роззи?! Ну что ты такое говоришь?! Ты самая очаровательная девушка на свете.
– Еще скажи, что сейчас можешь без слез на меня смотреть! – Роззи чувствовала, что напрашивается на комплимент, но остановиться не могла. Да и не хотела: никогда еще мужчина не говорил ей таких чудесных слов.
– Не могу, – согласился Эван.
– Вот видишь!
– Не могу только потому, что слезы у меня вызывает восхищение от одного только взгляда на тебя. Вся эта косметика, прически, тряпки – зачем тебе все это, Роззи? У тебя самые чудесные глаза на свете, и длинные ресницы оттеняют их гораздо лучше любых теней. У тебя очаровательные пухлые губы, как будто ты только что целовалась до потери сознания, и мне до смерти хочется вновь узнать их вкус. У тебя прекрасная кожа, а в твои чудные золотые волосы хочется зарыться с головой. Они мягкие и чудесно пахнут: нагретым летним лугом и распустившимися цветами. – Эван подошел к ней ближе и с трепетом прикоснулся к ее волосам. – Ты прекрасна, Роззи, и я не знаю, какой остолоп сказал тебе что-то другое!
– Ох, Эван, – пробормотала она и бросилась ему на шею. – Мне еще никогда не говорили таких чудесных слов!
Эван улыбнулся.
– Мне кажется, ты встречалась не с теми мужчинами. – Он взял Роззи за плечи и, развернув спиной к себе, слегка подтолкнул вперед. – Отправляйся в гостиную и, если тебе не сидится на месте, можешь достать скатерть и фужеры.
Роззи улыбнулась и кивнула, а Эван озадаченно посмотрел на цветы.
– Я вот только не подумал о том, что у меня в доме нет ни одной вазы.
Роззи рассмеялась.
– Какое упущение! Я учту это. Какие цветы ты предпочитаешь?
– Конечно же розы! Маленькие чайные розочки, у которых лепестки словно вылеплены из фарфора. – Произнося эту фразу, Эван словно невзначай коснулся мочки уха Роззи.
Роззи зарделась и осторожно отодвинулась от Эвана. Да, ей нравились его прикосновения, но Роззи вовсе не была уверена в том, что хочет повторения прошедшей ночи. Точнее она хотела этого, но ведь она дала слово Девлину. А с другой стороны, Девлин просил удерживать Эвана дома любым способом, так почему бы ей не…
Роззи покачала головой, понимая, что совсем запуталась. Будь что будет! – решила она, наверное впервые в жизни положившись на случай.
– Цветы можно поставить в маленькое ведерко, – посоветовала Роззи. – Я видела его в саду.
– Отличная идея! – одобрил Эван. – Я сейчас сбегаю за ведерком, а ты сервируй стол.
Роззи счастливо кивнула. Сейчас, когда она решила ни о чем не думать, ей было легко и приятно рядом с Эваном. Так легко и приятно, как ни с кем. Она чувствовала себя самой собой, она могла делать все, что ей хочется, могла говорить глупости, могла, в конце концов, не поправлять прическу, не думать о макияже и не переживать, что этот шарфик не слишком подходит к сумочке и туфлям.
Так здорово быть самой собой! – думала Роззи, расправляя скатерть. Я не знаю, чем закончится этот вечер, и не хочу знать. Пусть все произойдет само собой. Думать о последствиях я буду завтра. Неужели я не могу прожить хотя бы один день просто для себя? И даже не один день, а всего один вечер. А может быть, всего одну ночь?
Роззи лукаво улыбнулась и почувствовала, как кровь приливает к низу живота.
Вчерашняя ночь была безумием, но самым сладким безумием в жизни Роззи. Ни один мужчина не был с ней так нежен, не был так страстен, ни один не отдавал себя ей целиком. И Роззи дарила свою любовь щедрее, чем летнее солнце дарит лучи. Она чувствовала себя самой любимой и желанной, и никаким другим мыслям в ее голове не было места.
Когда Эван вернулся с ведерком, Роззи уже была готова отдаться ему хоть на полу в гостиной. Ничего не подозревавший Эван улыбнулся ей и, поставив цветы в ведерко, посетовал:
– Не самое лучшее оформление…
– Они так прекрасны, что совершенно не важно, в чем они будут стоять! – совершенно искренне сказала Роззи.
– Я рад, что тебе понравилось.
– Мне вообще нравится все, что ты делаешь, Эван, – неожиданно для себя выпалила она.
Эван удивленно посмотрел на нее. Роззи смутилась и призналась:
– Я и сама от себя такого не ожидала.
– Будем пить шампанское? – предложил Эван, чтобы сменить тему.
– А как же сыр? Ты ведь голоден.
– Мне очень приятна твоя забота, Роззи. С твоим появлением в этом доме он словно очнулся ото сна! Если бы ты только знала, как это здорово – спускаться утром в кухню и видеть самую чудесную девушку на свете готовящей тебе завтрак!
Роззи сделала вид, что обиделась.
– Я всегда знала, что у мужчин все завязано на еде.
– Но ведь ты действительно прекрасно готовишь! Ты просто клад, Роззи.
– Если ты мне скажешь еще хотя бы один комплимент, моя самооценка возрастет просто до небес!
– Тогда я скажу тост.
Эван открыл шампанское и разлил его по бокалам.
– За то, чтобы в этом доме наконец-то зазвучал искренний смех!
Роззи улыбнулась и осторожно чокнулась с Эваном.
– Спасибо тебе, Роззи, – тихо добавил он.
Они еще долго говорили обо всем на свете, пока из детской комнаты не раздался голос Мэри:
– Папа! Роззи!
Они вскочили и тревожно переглянулись. Уже через несколько секунд Эван и Роззи были в комнате Мэри.
– Я просто проснулась и увидела, что никого нет, – объяснила девочка, видя их встревоженные лица.
– Хочешь пить или есть? – спросила Роззи, присаживаясь на кровать к Мэри.
– Нет, я хочу спать. Ты побудешь со мной?
– Конечно, солнышко.
– Папа, иди сюда, я тебя поцелую! – потребовала Мэри.
Эван улыбнулся и подошел к дочери.
– Значит, папа тебя уже не устраивает в качестве сиделки? – спросил он.
– Папуля, тебе же завтра рано на работу! – рассудительно заметила девочка. – Иди ложись.
Роззи с трудом сдержала смех.
– Я буду ждать тебя внизу, – шепнул ей Эван и вышел из комнаты.
– Роззи, ты мне так и не рассказала, почему Хрум стал блистательным!
Роззи задумалась, пытаясь вспомнить, чем вчера закончились приключения беспокойного бельчонка. Но похождения Хрума надежно были погребены под впечатлениями вчерашнего вечера.
– На чем мы с тобой остановились? – спросила она.
Мэри уснула только через сорок минут. Роззи спустилась в гостиную и увидела Эвана мирно спящим на диване. Роззи улыбнулась и сначала хотела разбудить его, но потом взяла плед и укрыла им Эвана. Потом, повинуясь какому-то порыву, она наклонилась и поцеловала его в жесткую от отросшей за день щетины щеку.
– Спокойной ночи, – пожелала ему Роззи и отправилась в свою комнату.
Утром она проснулась оттого, что противный солнечный зайчик так и норовил пощекотать ей нос. Роззи попробовала перевернуться на другой бок, но лучик не отставал.
