Даяна Тейт - Не говори мне о любви
– Да-да, спасибо.
Братья смотрели на них во все глаза, словно пришли не обедать, а наслаждаться невиданным зрелищем. Они напряженно ждали, что будет дальше, и не сводили с Эммы глаз, но она всего-навсего перевернула кур на сковородке.
Дьюк вызвался заправить салат, а Джон застелил стол скатертью и поставил тарелки.
Неловкий момент миновал, и когда все четверо принялись за еду, то болтали, как старые друзья.
Дьюк и Джон соревновались в похвалах ее кулинарному искусству и не упускали случая дать ей понять, что считают ее почетным членом их семьи. Дьюк, в восторге от куриной ножки, уже готов был сделать ей предложение руки и сердца, как зазвонил телефон.
Ближе всех к нему сидел Брент, он и взял трубку, откинувшись на спинку стула.
– Это Форрест, – сказал он и посмотрел на Эмму. – А, привет, Дэниел, дружище! Как у вас дела?
Эмма протянула руку.
– Брент, дайте мне трубку.
– Да. Я все ей передал. Если она вам не перезвонила, это ее вина.
Эмма вскочила, словно ее подбросило пружиной.
– Брент!
Она обогнула стол и выхватила у него трубку, а он изобразил удивление и даже обиду.
– …И вообще вы не имеете никакого права находиться в ее доме, – услышала она недовольный голос своего приятеля.
– Дэниел, хватит, это Эмма. Я только вчера вечером приехала, а то бы, конечно, позвонила.
– Ну да. Но мне совершенно не понятно, почему тебя так трудно поймать. Знаешь, это дорого обходится. Неужели нельзя быть немножко повнимательней?
Эмма смерила Брента испепеляющим взглядом, и он пожал плечами в ответ.
– Ну, можно, конечно, только…
– Почему этот парень все время у тебя? Надеюсь, ты с ним не спишь?
– Дэниел! – Вряд ли ее ярость могло приглушить расстояние до Сенегала. – Как ты можешь!
Форресты, ничуть не смущаясь, подались вперед, чтобы не пропустить ни слова.
– Ого! – проговорил Дьюк, заводя серые глаза к потолку. – Ничего подобного не видел с тех пор, как Джон рвал отношения со своей последней подружкой!
Эмма в ярости отвернулась и бросилась в солнечную комнату, благо, шнур был достаточно длинный. Отойдя подальше от двери, она зло проговорила:
– Мне кажется, Дэниел, тебе надо извиниться передо мной.
Он вздохнул, и она, словно воочию, увидела, как он приглаживает волосы.
– Извини, Эмма. Но я волновался.
Немного успокоившись, она рассказала ему, где была и что теперь делается в доме.
– Прекрасно, – одобрительно произнес он. – После ремонта за дом можно будет взять гораздо больше.
Эмма и сама подумывала об этом, но почему-то слова Дэниела резанули ее по сердцу, и она пробормотала что-то нечленораздельное.
– Хотелось бы мне знать, что это за парень все время снимает трубку. Что он у тебя делает?
– Он был добрым другом тети Мэгги и…
– И ты из благодарности позволяешь ему ошиваться у тебя? Прогони его! Нечего ему сидеть у тебя на шее!
– Ты не понял. Это он делает ремонт, и он ухаживал за мной, когда я болела.
Услышав о болезни, Дэниел потребовал объяснений, и Эмме пришлось рассказать и об этом тоже.
Он смягчился.
– Знаешь, Эмма, Форрест сказал мне нечто такое, что очень меня удивило.
У Эммы комок застрял в горле.
– Да? Что же?
– Он, кажется, решил, что мы помолвлены. Конечно, мы с тобой говорили о браке, но я думал, мы подождем, пока я не вернусь в Штаты.
Эмма замерла. Не надо было врать, чтобы тебя не били по голове твоей же собственной ложью.
– Послушай, Дэниел, я объясню…
– Не надо, – ласково отозвался он. – В конце концов почему бы и нет? Хотя, честно сказать, я был ошарашен.
Эмма в отчаянии оглядела комнату, не зная, как выпутаться из дурацкого положения.
– Подожди, Дэниел…
– У тебя впереди целый год. Мы устроим великолепную свадьбу, пригласим нужных людей.
Эмма больше не владела ситуацией. Судорожно вцепившись в трубку, она слушала его, не в силах вставить и слова.
– Дай мне сказать…
– Боюсь, придется отложить до следующего раза. Мне надо идти, но я скоро позвоню. А ты пока подумай, как лучше устроить свадьбу.
Он повесил трубку, а Эмма еще долго стояла в растерянности, понимая, что сама во всем виновата. Желая возвести стену между собой и Брентом, она бог знает что наговорила, а теперь придется расхлебывать. Надо все объяснить и Бренту и Дэниелу, но как это сделать? Не хватало еще, чтобы Брент счел ее дурочкой. Хватит того, что он не может простить ей невнимание к бабушке и предполагаемую жадность.
Эмма прижала руку к груди и постаралась успокоиться перед тем, как вернуться на кухню.
Положив трубку на рычаг, она посмотрела на Брента, который вместе с братьями убирал посуду, и он ответил ей вызывающим взглядом. Эмма собралась пройти мимо, но он остановил ее и схватил за руку.
– Ну, подсчитали с вашим женихом, сколько получите через год?!
Эмма вспыхнула. Ей нечего было возразить ему…
9
Дьюк и Джон пробыли в Уэбстере еще неделю, успев за это время покрасить весь дом изнутри, и теперь стены комнат радовали глаз.
Братья оказались очень приятными молодыми людьми, и их присутствие создавало непринужденную обстановку. Эмме было легко общаться с ними. Они постоянно подтрунивали друг над другом, смеялись и шутили. Кроме того, пока они были здесь, у Эммы почти не оставалось времени задуматься над предстоящими объяснениями с Брентом и Дэниелом. Поэтому когда они уехали, девушка загрустила.
Чтобы отвлечься от тягостных размышлений, она старалась до отказа заполнить день: много внимания уделяла кошкам, подолгу сидела в их комнате, гуляла с ними во дворе, что-то машинально делала по дому.
Когда мистер Петерсон попросил ее помочь с обучением чтению взрослых, Эмма с радостью откликнулась на его просьбу и с нетерпением ждала начала занятий.
Позвонила знакомая и поинтересовалась, не возьмет ли она на себя обязанности Мэгги в больнице, и Эмма ей тоже не отказала. Несколько дней она регистрировала больных. Потом много вечеров читала шестилетнему малышу со сломанной ногой. Раньше она никогда не принимала проблемы Мэгги всерьез, а теперь ей вдруг захотелось стать своей в Уэбстере, по крайней мере, пока она тут живет.
Единственная трудность заключалась в том, что она жила по соседству с Брентом и знала его жизнь до мельчайших подробностей. Она ловила себя на том, что всякий раз, открывая окно, прислушивается в надежде услышать его голос. Стоило ему запеть, как она начинала подпевать. Несколько вечеров в неделю он надевал командную майку и уезжал на спортивной машине. Эмма тоже могла бы с ним ездить, он ее приглашал, но она отказывалась, не желая испытывать судьбу. Однажды она услышала какой-то противный звук, напоминающий сирену, и Брент, выскочив из дома, куда-то быстро умчался на своей тарахтелке. Эмма подумала, что надо спросить у него о сирене, но забыла.
