Гленда Сандерс - Свободная любовь
В павильоне тюленей был час кормления, и у загородки, за которой находился морской лев, и вдоль бассейнов с тюленями толпились люди, которые бросали им кефаль или наблюдали, как животные резвились, выпрашивая у посетителей еду.
Морские львы, резвые и игривые, стоя на задних плавниках, словно на ногах, раскачивались и выпрашивали пищу. Моржи, с пестрой коричнево-серой шкурой и с кустистыми усами и бровями, вели себя солиднее, но были так же, как и львы, ловки и изобретательны. Один самец отплыл в сторону и помахал своим плавником, затем сердито залаял, когда не смог поймать рыбу, брошенную маленькой девочкой. Молодые тюлени завоевывали сердца посетителей молящими взглядами своих темных круглых глаз.
Служащий в микрофон рассказывал о морских львах и тюленях, отмечая их общие и отличительные черты. Оба вида живут семьями на лежбищах. Самцов называют быками, самок — коровами, а детенышей — щенками. Семья обычно состоит из одного быка, одной-двух коров и множества щенков.
Дори посмотрела вниз, на детеныша тюленя, в его темные умоляющие глаза, и прошептала:
— Счастливчик, вокруг тебя целая семья.
Сергей вернулся в номер раньше, чем предполагал, и нашел Дори свернувшейся в клубок на софе, с зайцем Джорджем, которого она крепко прижимала к груди. Ее глаза были красными, веки опухли от слез, на щеках — разводы туши.
— Сергей, — позвала она. Затем, понимая, что ее слова могут прозвучать как обвинение, она сказала ровным голосом: — Ты рано вернулся.
— Меня буквально ухватил за пуговицу один педиатр, который захотел поговорить о своем пациенте, потом мы обсудили Орландо, затем решили пообедать в пристанционном ресторане на Черч-стрит — и так далее. — Он замолчал и запустил пальцы в волосы, толком не зная, что делать со своей расстроенной сестрицей. — Я, конечно, приглашаю тебя.
— Этот педиатр знает, что нас будет трое?
Сергей попытался найти тактичный ответ, и Дори засмеялась.
— Все в порядке, Сергей. Тебе не нужно церемониться со мной только потому, что я немного не в духе.
— Ты можешь к нам присоединиться, — сказал он. — Мы, скорей всего, встретим дюжину участников конференции. Возможно, толпа поможет тебе рассеяться...
— О нет, — Дори покачала головой. — Нет, спасибо. Я не думаю, что пикник — хорошее противоядие от того, что меня мучает.
Сергей плюхнулся на софу рядом с ней.
— Ты явно расстроена.
— Со мной все будет в порядке, Сергей. Честно. Это свежий ветер вымотал меня. Я, скорее всего, закажу обед в номер и посмотрю телевизор.
— Мне так не хочется оставлять тебя здесь одну.
— Пожалуйста, Сергей. Я не прощу себе, если ты отменишь свою встречу ради меня, а со мной, учитывая мое нынешнее настроение, вряд ли кому будет интересно в этом ресторанчике.
— Отчего у тебя такое настроение?
Дори вздохнула.
— Ты знаешь, что тюлени живут семьями?
— Каким-то образом эта информация, похоже, ускользнула от меня.
— Быки, коровы и щенки. Папы, мамы и малыши. — Из ее горла вырвалось рыдание. — О, Сергей, если у детенышей тюленей есть папы, почему мой ребенок не может иметь отца?
Сергей обнял ее.
— У твоего ребенка есть отец, Дори. И если Скотт не объявится, то у моего племянника или племянницы будет классный дядя. И я не могу жалеть ребенка, у которого такая мать, как ты. Дори шмыгнула носом и подняла голову.
— Ты действительно думаешь, что я буду хорошей матерью?
— Ты? — спросил он со смехом. — Ты прирожденная мать. Ты начала пилить меня, как только научилась говорить.
— Пилить?
— Пилить по-матерински. Ты всегда завязывала мне шнурки на ботинках, поправляла воротничок и напоминала, чтобы я расчесывал волосы. Помнишь, когда я корпел над учебниками, собираясь поступать в медицинский колледж? Именно ты убеждала меня, что у меня все получится.
— Но ребенок, Сергей. Я ничего не знаю о детях.
— А что там знать? Ты будешь кормить его, когда он проголодается, обнимать, когда его что-то испугает, и стараться, чтобы он не спустил твое любимое платье в унитаз.
— Ты, конечно, не доктор Спок, но в твоих устах все это звучит так убедительно, так просто.
Сергей пожал плечами.
— Так и будет, посмотришь. Ты с головой уйдешь в свои материнские обязанности, как и во все, чем ты занимаешься. Ты будешь читать книги и посещать подготовительные курсы для родителей, сравнивать свои записи с записями других матерей и будешь доводить до истерики своего педиатра полуночными звонками, как и все молодые мамы. Ты все переживешь, и у тебя будет здоровый малыш. — Он взглянул на нее с нарочитой суровостью. — Теперь лучше себя чувствуешь?
Она кивнула.
— Кризис миновал. Теперь иди и принарядись для встречи со своим педиатром.
— Ты уверена, что не хочешь пойти с нами?
— А теперь кто пилит? Перестань опекать меня и вытряхивайся.
Позже, после того как Сергей ушел, Дори заказала в номер вареные креветки и шпинатный салат, свернулась клубочком на софе и стала смотреть фильм по кабельному телевидению. Это был фильм, который они со Скоттом видели в кинотеатре несколько месяцев назад. Он напомнил ей о Скотте, и она подумала, чем он занимается в субботу вечером.
Она была бы поражена, если бы увидела его в этот момент.
Глава десятая
Скотт чувствовал себя крайне неловко. Десятимесячная Джессика Альбертсон мертвой хваткой вцепилась в его колено и, глядя на него умоляющими глазами, тянулась к соленому крендельку, который он держал в руке.
— Клекел, — сказала она и затем повторила слово несколько раз, чтобы убедиться, что он понял: — Клекел. Клекел. Клекел.
— Что мне делать? — спросил Скотт своего лучшего друга, делового партнера и отца маленькой попрошайки.
В ответ на беспомощность Скотта Майк в отчаянии закатил глаза и сказал:
— Что ты имеешь в виду? Дай ребенку крендель. Скотт достал кренделек из вазочки и взглянул на Майка.
— Ты уверен? Я думал, дети едят протертый шпинат и прочую гадость.
— Она ест крекеры уже который месяц. Она сначала сосет их, чтобы размягчить.
— Это отвратительно.
— Ты ешь крендельки по-своему, так что позволь Джессике есть так, как ей хочется. Правда, Джессика? — сказал Майк.
Скотт с интересом наблюдал за тем, как Майк преувеличенно широко улыбался дочери и разговаривал с ней нарочито ласковым тоном. Майк, его партнер, прямолинейный бухгалтер со сверханалитическим складом ума, готов сюсюкать со своей дочерью!
